В начале шестого чета приезжает в городок и оставляет автомобиль на пыльной площади среди одноколок и телег, нагруженных тюками и бидонами. По дороге они почти не говорили, муж спросил что-то о рубашках, и жена ответила, что вещи собраны, осталось положить в портфель бумаги и книжку.
— Хуарес знал прежнее расписание, — сказал муж. — Он объяснил, как добраться до Мерседес, сказал, что лучше купить билеты в нашем городке и заодно уточнить пересадки.
— Ты говорил, — сказала жена.
— От нашего поместья до Чавеса на машине будет километров шестьдесят. А поезд на Пеулко вроде бы останавливается в Чавесе в девять с минутами.
— Машину там оставишь у начальника станции, — сказала жена то ли вопросительно, то ли утвердительно.
— Конечно. Поезд прибывает в Пеулко за полночь, но, кажется, в отеле всегда есть номера с туалетом. Жаль, не будет достаточно времени для отдыха, второй поезд отправляется где-то в пять утра, мы сейчас уточним. До Мерседес довольно далеко.
— Да, не близко.
Людей на станции немного, несколько местных жителей, покупающих в киоске сигареты или ждущих на платформе поезд. Билетная касса в самом конце перрона, почти у сортировочной горки. Это помещение с грязной стойкой кассира, стены увешаны плакатами и картами, в глубине два стола и стальной сейф. Кассир в рубашке без пиджака, девушка за одним из столов возится с телеграфным аппаратом. Почти стемнело, электричество не включили, из окна в глубину помещения с улицы сочился скудный свет.
— Надо поскорее вернуться в поместье, — говорит муж. — Еще багаж грузить, и я не знаю, хватит ли бензина.
— Бери билет и поехали, — говорит семенящая сзади жена.
— Конечно. Только дай подумать. Значит, сперва я доеду до Пеулко. То есть, я хочу сказать, надо взять билет откуда сказал Хуарес, только не припомню откуда.
— Не припомнишь, — говорит жена в своей манере задавать вопрос, который никогда окончательно вопросом не становится.
— Вечно морока с этими названиями, — говорит он с раздраженной усмешкой. — Вылетают из головы, как только хочешь их произнести. А другой билет от Пеулко до Мерседес.
— Почему два билета? — спрашивает жена.
— Мне Хуарес объяснил, это две разные компании, поэтому нужны два билета, продают сразу оба. Сама знаешь этих англичан.
— Теперь уж нет англичан, — говорит жена.
В помещение кассы вошел смуглый парень и что-то спрашивает.
Жена подходит к стойке, облокачивается на выступ, она блондинка, у нее красивое усталое лицо, словно тонущее в корзине, сплетенной из золотых волос, робко освещающих его контуры. Кассир смотрит на нее, но она молчит, глядя на мужа. Никто ни с кем не здоровается, в этом нет особой надобности, так как здесь довольно темно.
— На карте будет виднее, — говорит муж, направляясь к левой стене. — Значит, так. Мы находимся…
Жена подходит и следит за мужниным пальцем, который порхает у карты не зная, куда ткнуться.
— Вот наша провинция, — говорит муж, — мы находимся здесь. Нет, чуть ниже к югу. Ехать туда, в этом направлении, видишь? А мы, похоже, вот тут.
Он отступает на шаг, чтобы оглядеть всю карту, молчание длится не одну минуту.
— Это ведь наша провинция, верно?
— Вроде бы, — отвечает жена. — И ты говоришь, что мы находимся вот здесь.
— Здесь, где же еще. Вот дорога. Хуарес сказал, до той станции шестьдесят километров, а поезд должен выйти отсюда. Ничего другого не вижу.
— Тогда покупай билеты, — торопит жена.
Муж еще раз оглядывает карту и направляется к кассиру. Жена следует за ним, снова облокачивается на выступ стойки, словно приготовившись к долгому ожиданию. Парень закончил разговор с кассиром и отправился знакомиться с расписанием. На столе у телеграфистки загорается синяя лампочка. Муж достал бумажник, роется в нем и вынимает несколько ассигнаций.
— Мне надо в…
Он поворачивается к жене, разглядывающей какой-то рисунок на стойке, что-то вроде руки с кулаком, скверно нарисованной красными чернилами.
— В какой город я должен ехать? Не вспомню. Не другой, а первый? Куда я поеду на автомобиле?
Жена поднимает глаза в сторону карты. Муж делает нетерпеливый жест — карта, чтобы справиться по ней, слишком далеко. Кассир оперся руками о стойку и молча ждет. У него зеленоватые очки, из расстегнутого ворота рубашки выбивается пучок медных волос.
— Вроде бы ты имел в виду Альенде, — говорит жена.
— Да нет, какой еще Альенде!
— Меня не было, когда Хуарес объяснял, как ехать.
— Хуарес говорил о расписании и пересадках, а название я тебе сказал в машине.
— Такой станции Альенде нет, — говорит кассир.
— Разумеется, нет, — соглашается муж. — А еду я в…
Жена продолжает разглядывать красный рисунок руки с кулаком, которая теперь вовсе и не рука с кулаком, она в этом почти уверена.
— Значит так, дайте билет в первом классе… Я ведь должен ехать на автомобиле на север от поместья на станцию… Не помнишь на какую?
— У вас есть время, — говорит кассир. — Подумайте спокойно.
— Нет у меня времени, — говорит муж. — Я должен добраться на машине до… А билет мне как раз надо купить оттуда до другой станции, где можно сделать пересадку на Альенде. Неужели тебе трудно вспомнить?
Он подходит к жене и, спрашивая, разглядывает ее с раздражённым недоумением. В какой-то момент он порывается снова подойти к карте и отыскать точку, куда собирается ехать на машине, но передумывает и замирает, нависнув над женой, которая водит пальцем по стойке.
— У вас есть время, — повторяет кассир.
— Ну, что? — нетерпеливо спрашивает он. — Ну, как?
— Вроде бы это Морагуа, — говорит жена так, словно спрашивает.
Он смотрит на карту, но замечает, что кассир отрицательно качает головой.
— Нет, нет, — говорит муж. — Не может быть, чтобы мы не вспомнили, ведь как раз, когда мы сюда ехали…
— Это бывает, — говорит кассир. — Лучше всего расслабиться и поговорить о чем-нибудь другом, а название, бац, само свалится, как птичка. Я сегодня это же посоветовал одному сеньору, он и вспомнил, что едет в Рамальо.
— В Рамальо, — повторяет муж. — Нет, мне не в Рамальо. Лучше всего просмотреть список станций…
— Это там, — указывает кассир на расписание, висящее на стене. — Правда, их где-то около трехсот. Много полустанков и товарных станций, и у всех свои названия, так что…
Муж подходит к расписанию и упирает палец в начало первой колонки. Кассир ждет, он достает из-за уха сигарету и, прежде чем закурить, облизывает кончик, глядя на жену пассажира, которая все еще облокачивается на выступ стойки. В полумраке может показаться, что она улыбается, но так ли это — сказать трудно.
— Что у нас со светом, Хуанита? — спрашивает кассир у телеграфистки. Та протягивает руку к выключателю, и под грязно-желтым потолком загорается лампочка. Муж дошел до середины второй колонки, его палец замирает, скользит вверх по колонке, снова вниз и отлипает от указателя. Теперь видно, что жена действительно улыбается, кассир при включенном свете удостоверился в этом и тоже заулыбался, сам не зная почему, а муж, резко повернувшись, снова направился к стойке. Смуглый парень присел на лавку у выхода, есть еще одна пара глаз, изучающих то одно, то другое лицо.
— Я опаздываю, — говорит муж. — Хоть бы ты вспомнила, сама знаешь, у меня в голове названия долго не держатся.
— Хуарес тебе все объяснил, — говорит жена.
— Оставь Хуареса в покое, я тебя спрашиваю.
— Добираться надо на двух поездах, — говорит жена. — Сперва тебе надо на машине ехать на станцию, ты еще хотел оставить машину у начальника.
— Что это меняет?
— На всех станциях есть начальники, — говорит кассир.
Муж смотрит на него, но, скорее всего, не слышит. Он надеется, что жена вспомнит название, теперь, похоже, все зависит только от нее, от того, вспомнит ли она. Времени осталось всего ничего, пора вернуться в поместье, грузить в машину багаж и ехать на север. А тут еще усталость, неотвязная, как название, которое он никак не может вспомнить, похожая на пустоту, с каждым мигом все более весомую. Он не увидел, как жена улыбнулась (это заметил только кассир), он все еще надеется на проблеск в ее памяти и помогает ей тем, что стоит не двигаясь, опершись рукой о стойку почти у самого женина пальца, который, продолжая изучать рисунок красной руки с кулаком, осторожно водит по нему, окончательно удостоверившись, что это не рука и не кулак.
— Вы правы, — говорит она кассиру. — Когда слишком много думаешь о чем-то, то оно вылетает из головы. — Жена складывает губы трубочкой, словно хочет пригубить горячий кофе. — Может быть, ты… В машине мы говорили, что сперва ты должен попасть… Не в Альенде, ведь так? Но куда-то вроде Альенде. Подумай насчет «а» или насчет «е». Если хочешь, то давай я…
