Он осторожно разделил две половинки смоквы, которые держал сжатыми: одним извилистым движением многочисленные крохотные головки гневно взметнулись в середине плода, извиваясь и слегка шипя. Диагор брезгливо скривился. Гераклес добавил:
– А когда я раскрываю се… я гораздо меньше, чем ты удивлен, если открывшаяся истина отличается от ожидаемой!
Он снова соединил половинки смоквы и положил се на стол. И тут Разгадыватель продолжил уже гораздо более спокойным тоном, которым он начал беседу:
– Я лично выбираю их в лавке одного метека на Агоре: он человек хороший и, поверь мне, почти никогда не обманывает меня, потому что знает, что по части смокв я дока. Но иногда природа играет с нами злые шутки…
Диагор вновь покраснел. Он воскликнул:
– Ты принимаешь предложенную работу или будешь и дальше разглагольствовать о смоквах?
– Пойми меня, я не могу принять такую работу… – Разгадыватель взял кратер и налил в одну из чаш густого неразбавленного вина. – Это все равно что предать самого себя. Что ты поведал мне? Только предположения… и даже не мои, а твои… – Он покачал головой. – Невозможно. Хочешь вина?
Но Диагор уже встал, прямой, как ствол. На щеках его горел румянец.
– Нет, я не хочу вина. И не буду больше отнимать у тебя время. Я знаю, что ошибся, избрав тебя. Прости. Ты выполнил свой долг, отвергнув мою просьбу, а я выполнил свой, рассказав тебе все. Доброй ночи…
– Подожди, – с показным безразличием сказал Гераклес, как будто Диагор что-то забыл. – Я сказал, что не могу взяться за твою работу, но если ты захочешь заплатить за мою собственную работу, я приму твои деньги…
– Что это за шутки?
Головки глаз Гераклеса сыпали многочисленными насмешливыми искрами, будто и в самом деле все сказанное ранее было только огромной шуткой. Он пояснил:
– В ночь, когда солдаты принесли тело Трамаха, сумасшедший старик Кандал всех перебудил в моем квартале. Как и все остальные, я вышел узнать, что происходит, и смог увидеть его тело. Его осматривал медик, некий Асхил, но этот невежа не способен видеть дальше собственной бороды… Я же смог увидеть нечто, что показалось мне интересным. Я уже не думал об этом, но твоя просьба напомнила мне обо всем… – Задумавшись, он взъерошил свою бороду. Затем, будто приняв внезапное решение, воскликнул: – Да, Диагор, я принимаю задачу и постараюсь решить загадку твоего ученика, но не на основе того, что, как ты думаешь, ты видел при разговоре с ним, а на основе того, что я на самом деле видел, разглядывая его тело!
Ни один из многочисленных вопросов, роившихся в голове Диагора, не получил ответа от Разгадывателя, он лишь добавил;
– Не будем говорить о смокве, не открыв се. Думаю, лучше сейчас больше ничего не говорить тебе, ведь я могу ошибаться. Но доверься мне, Диагор: если решится моя загадка, скорее всего и твоя будет решена. Если не возражаешь, перейдем к вопросу о вознаграждении…
Противопоставив многоголовые аргументы в денежном вопросе, они достигли соглашения. Затем Гераклес сообщил, что начнет расследование на следующий день: он отправится в Пирей искать гетеру, с которой встречался Трамах.
– Можно я пойду с тобой? – перебил Диагор.
И пока Разгадыватель удивленно таращился на него, Диагор прибавил:
– Я знаю, что это ни к чему, но мне бы хотелось пойти. Я хочу помочь. Для меня это все равно что думать, что я чем-то еще моГу помочь Трамаху. Обещаю слушаться тебя во всем.
Гераклес Понтор пожал плечами и усмехнулся:
– Добро. Поскольку платишь все равно ты, Диагор, Почему бы тебя не нанять?…
И в этот миг многочисленные змеи, свернувшиеся у его ног, вскинули свои чешуйчатые головы и в гневе выплюнули маслянистые языки.[10]
3[11]
Пожалуй, пора ненадолго прервать стремительное течение этого рассказа, чтобы быстро описать его главных героев: Гераклеса, сына Фриниха, из дема Понтор, и Диагора, сына Ямпсака, из дема Медонт. Кто были они? Кем они себя считали? Кем считали их другие?
О Гераклесе следует сказать, что…[12]
О Диагоре…[13]
И раз читатель уже знаком с этими подробностями жизни наших героев, мы немедля продолжим повествование о том, что случилось в портовом городе Пирее, куда отправились Гераклес и Диагор в поисках гетеры Ясинтры.
Они искали ее в узеньких улочках, по которым живо тек запах моря; в темных проемах распахнутых дверей; тут и там, в небольших группках молчаливых женщин, улыбавшихся, завидев их, и мгновенно становившихся серьезными, услыхав их вопросы; наверху и внизу, на холмах и склонах, тонущих в океане; на углах, где в тихом ожидании стояли тени – женщины или мужчины. Они расспрашивали о ней не по возрасту накрашенных старух, чьи непроницаемые бронзовые лица, покрытые белилами, казались такими же древними, как стены домов; вкладывали оболы в дрожащие, сморщенные, как папирус, руки; слышали перезвон золотых браслетов, когда руки вздымались, чтобы указать им дорогу или нужного человека: спроси у Копсиаса, Мелита точно знает, может, в доме у Талии, Амфитрит тоже ищет ее, Эо дольше меня живет в этом квартале, Клито лучше ее знает, я не Талия, я Меропис. Глаза же их были всегда полуприкрыты веками, затемненными слоем краски, всегда быстры и неугомонны – эти глаза, опушенные черными ресницами, в окружении желто-шафранных, золотисто-рыжих или светло-бежевых линий, эти женские глаза были всегда стремительны, будто бы только свободой взгляда обладали женщины, будто бы только в черноте зрачков, искрящихся… от насмешки? страсти? ненависти? – они были царицами, в то время как их неподвижные губы, непроницаемые лица, короткие реплики скрывали их мысли; одни глаза – быстрые, проницательные, ужасные.
Вечер неумолимо проносился над обоими мужчинами. Наконец, быстро потирая руки под плащом, Диагор решился и заговорил:
– Скоро наступит ночь. День пролетел в один миг, а мы ее все еще не нашли… Мы расспросили по крайней мере двадцать женщин и получили только неясные указания. Я думаю, они стараются скрыть ее или обмануть нас.
Они шли по узкой крутой улочке. Багровый закат над крышами озарял линию горизонта, где сливались море и небо. Позади остались толпы и безудержный ритм пирейского порта, а с ними и места, посещаемые людьми в поисках наслаждения или развлечений: их окружал квартал, где живут они, целый лес каменных тропинок и кирпичных деревьев, куда рано затекала темнота и где раньше времени вздымалась Ночь; обитаемое, таинственное безмолвие, полное невидимых глаз.
– По крайней мере, с твоими разговорами не соскучишься, – сказал Диагор, не пытаясь скрыть свое раздражение. Ему казалось, что уже несколько часов говорит лишь он; его спутник только и делал, что шагал, ворчал да изредка запуска! руку в свою суму за смоквами. – Клянусь Зевсом, твоя способность поддерживать беседу просто поразительна… – Он остановился и оглянулся, но за ними бежало лишь эхо их шагов. – Эти отвратительные, забитые мусором и вонью улочки… Где же этот «чудесно спланированный» город, как все называют Пирей? Это та самая «геометрическая» планировка улиц, спроектированная, по слухам, Гипподамом Милетским? Клянусь Герой, не видно даже районных надзирателей-астиномов, ни рабов, ни стражников, которых полно в Афинах! Такое впечатление, что мы не среди греков, а в варварском мире… Да это не только впечатление: это опасное место, тут пахнет опасностью так же отчетливо, как морем. Ну конечно, благодаря твоей занимательной беседе мне становится спокойнее. Твои речи утешают меня, заставляют забыть, где я…
– Ты платишь мне не за разговоры, Диагор, – абсолютно равнодушно заметил Гераклес.
– Слава Аполлону! Я слышу твой голос! – съязвил философ. Даже Пигмалион так не изумлялся словам Галатеи! Завтра же принесу в жертву козленка в честь…
– Хватит, – быстро прервал его Разгадыватель. – Вот дом, о котором нам говорили…
Изрезанная трещинами серая стена тяжело вздымалась с одной стороны улицы; перед провалом держали совет тени.
– Скажи лучше: седьмой дом, – возразил Диагор. – Я уже понапрасну спрашивал в первых шести.
– Значит, принимая во внимание твой растущий опыт, думаю, тебе нетрудно будет расспросить этих женщин…
При приближении Диагора темные, прикрывавшие лица шали стремительно превратились во взгляды и улыбки.
– Простите. Мы с другом ищем танцовщицу по имени Ясинтра. Нам сказали…
Как хрустнувшая под ногой неосторожного охотника ветка предупреждает зверя, который быстрее ветра бежит с поляны укрыться под защитой чащи, так слова Диагора вызвали неожиданную реакцию в группе: одна из девушек стремглав помчалась вниз по улице, а все остальные поспешно ринулись в дом.
– Постой! – закричал Диагор убегающей тени. – Это Ясинтра? – спросил он у остальных женщин. – Подождите, Зевса ради, мы только хотим!..
