С «Розарием» им, можно сказать, повезло. Здесь было намного лучше, чем в павильоне для крикета, где расположились врачи и группа по работе с местным населением. Павильон напоминал открытую всем ветрам коробку из-под обуви, брошенную кем-то вдали от других деревенских построек, и имел один-единствен-ный газовый обогреватель без вытяжной трубы.
Впрочем, на холод и тесноту в павильоне и «Розарии» никто не жаловался — все думали, что это ненадолго. Если бы им сказали тогда, что они засидятся здесь до Рождества, что весной будут бегать по павильону, поддерживая себя в форме, а потом застанут расцвет и увядание желтых нарциссов в больничном саду, никто бы не поверил.
Группа по работе с местным населением обходила дома всех трех деревень и заполняла бланк на каждого мужчину в возрасте от тринадцати до тридцати четырех лет. Этот возраст был выбран произвольно, после того как из лаборатории сообщили, что в семенной жидкости убийцы обнаружено большое количество сперматозоидов. Полицейские лет за сорок явно обиделись.
— Выходит, мы уже ни на что не годимся? Чем же мы занимаемся в постели с женами?
И все же группа расследования и медицинская команда сосредоточились только на молодых людях. Медикам предстояло поднять в «Карлтон-Хейес» все истории болезни местных жителей и приезжих за последние пять лет.
В пользу создания медицинской команды свидетельствовало большое количество половых извращенцев, наркоманов и алкоголиков, лечившихся в «Карлтон-Хейес», не говоря уже о самых обыкновенных психах, которые тоже могли изнасиловать и убить кого угодно. Больница всячески помогала расследованию, но по вполне понятным соображениям неохотно предоставляла полицейским выписки из истории болезни психически ненормальных людей, равно как и другую информацию о пациентах. Руководство больницы по-прежнему заверяло полицию в том, что убийца Линды Манн не их пациент.
— Из нашей клиники никто не мог убежать, — убеждали следователей представители администрации.
— Можно подумать, у них здесь «Вулвортс»[5], — заметил на это Дерек Пирс. — А по-моему, надо проверить как можно больше шизиков.
Но когда ему объяснили, какой объем работ ждет следствие, он даже присвистнул:
— Черт! Да у них тут народа больше, чем на станции «Юстон»[6] в час пик! И это еще без амбулаторных больных!
По ту сторону Блэк-Пэд в Вудленде находился амбулаторный центр больницы — приземистый кирпичный дом. Следователи установили, что возле него часто собираются подростки: пьют пиво, содовую, жуют конфеты. Выяснилось, что и Линда пару раз была на этих «тусовках». Здание стояло довольно близко от ее дома и совсем рядом со злосчастной дорогой. Полиция тщательно изучила этот след, но в Вудленде убийцу найти не удалось. И вряд ли он там был.
Многие из пациентов амбулаторного центра не имели никакого отношения к трем деревушкам. Сегодня они приезжали на консультацию в «Карлтон-Хейес», а завтра оказывались где-нибудь в Уэльсе или в Шотландии. Но полиция должна была отследить всех пациентов, даже если их было десятки тысяч.
Едва полицейские расположились в «Розарии», как на них обрушился шквал телефонных звонков. Самым интересным оказалось сообщение о молодом человеке с волосами «бобриком». Звонивший утверждал, что видел его вечером, часов в восемь, на перекрестке Форест-роуд и улицы Короля Эдуарда — той самой, в двух минутах ходьбы от рощицы, где нашли Линду Манн. Молодой человек с прической «бобриком» и его юная спутница вдруг вышли на проезжую часть, и свидетелю пришлось резко затормозить.
— На девушке были джинсы и жакет, — сказал он. — А у него крашеные, как у панка, волосы. Знаете, такие необычные… Как герань в горшке, обрезанная под самый корень.
Спустя несколько дней после того, как приметы подозреваемого были опубликованы в газете «Лестер Мёркьюри», полиции сообщили еще об одном молодом человеке, якобы бежавшем в вечер убийства по Киплинг-Драйв в Эндерби. Звонивший подозревал, что это была не вечерняя пробежка, потому как одет парень был не в спортивную, а в обыкновенную одежду.
Кроме молодого человека с волосами «бобриком» и загадочного «бегуна» внимание суперинтендента Куттса привлекло одно заявление: приблизительно в восемь вечера 21 ноября сразу три свидетеля видели юношу и девушку на автобусной остановке на Форест-роуд. Девушка по описанию очень походила на Линду Манн. Куттс тут же сопоставил эту информацию с заявлением о парне с «бобриком».
Местные жители утверждали, что сроду не видели никакого панка с волосами «бобриком»; сравнение с горшком подрезанной герани тоже не помогло. Но Куттс настаивал, что такой человек есть и он его найдет.
* * *
Медперсонал больницы «Карлтон-Хейес» был настолько напуган этими разговорами, что боялся возвращаться пешком в общежитие «Сильвия-Рей-Хаус» в нескольких шагах от печально знаменитой Блэк-Пэд.
— Я так и знала, что случится какой-нибудь кошмар! — заявила полиции одна няня. — Мы напуганы до смерти!
Она потребовала, чтобы автостоянку перед зданием осветили, а полиция арестовала всех малолетних воров и хулиганов, швыряющих камни в окна больницы.
На восьмой день расследования позвонила другая сиделка. Она утверждала, будто в ночь убийства слышала крик женщины.
— Вполне возможно, что это была Линда Манн, — заявил главный суперинтендент Бейкер журналистам и назвал ниточку «многообещающей».
Что касается Дерека Пирса, то он не разделял мнение шефа: сиделка слышала крик около 20.40, а Линда Манн ушла от подруги в 19.26. Несмотря на все разговоры про девушку на автобусной остановке, Дерек Пирс полагал, что близорукая Линда отправилась навстречу своей страшной смерти сразу после того, как вышла от подруги.
— К тому же, — доверительно сообщил Пирс сослуживцам, когда поблизости не было начальства, — в сумасшедшем доме вопли — нормальное средство общения.
Вторая неделя расследования была посвящена «бегуну», которого, как выяснилось, видел еще один свидетель, гулявший в то время с собакой. По его словам, молодой человек выглядел так, словно бежал от преследователя; он был около пяти футов семи дюймов ростом, волосы темные, до плеч. Утверждать, что этот «бегун» и тот, о котором сообщил первый свидетель, — одно и то же лицо, не было никаких оснований: в такой холодный вечер торопиться домой мог кто угодно.
Следователей интересовали все, кого в тот вечер видели недалеко от места преступления. Один подросток вышел в сумерках на остановке рядом с пабом в Нарборо. Водитель автобуса № 599 вспомнил только, что мальчик сел в Ханкоуте в 18.38. Юного пассажира разыскивали несколько дней.
В тот же день в 19.10 на Форест-роуд в автобус вошла молодая женщина. Водитель не смог точно вспомнить, где она вышла, но предположил, что это было где-то на Фоксхантер-Раун-дэбаут рядом с Эндерби. Ее искали несколько недель, чтобы спросить про молодую пару, которую в тот вечер видели на автобусной остановке. Затем водитель припомнил еще двух женщин — одной около двадцати. Обе сели в автобус № 600 до Лестера. Нх тоже не нашли.
С автобусов полицейские переключились на мотороллеры. 21 ноября после 20.30 рядом с психиатрической больницей свидетели заметили подростка, толкавшего мотороллер. Он был в длинной зеленой парке и, судя по всему, без каски. Вполне возможно, что он тащил мотороллер в гараж. Полицейские обошли всех подростков с мотороллерами, независимо от того, были их машины на ходу или нет.
Большую помощь полиции оказала «Лестер Мёркьюри», печатавшая практически все, о чем ее просили. Как и следовало ожидать, каждая публикация вызывала новый шквал звонков. Звонки сортировались по категориям в зависимости от степени важности.
Журналисты чуть ли не каждый день брали интервью у Бейкера или Куттса. И тот и другой обращались к населению с настойчивыми просьбами вспомнить о событиях вечера 21 ноября.
К концу второй недели следственная группа проверила несколько сот заявлений. Одно, например, касалось двух подростков из Нарборо, купивших свежий номер «Лестер Мёркьюри» в тот день, когда обнаружили труп.
— Уж очень они внимательно листали газету, — заявил полицейским киоскер. — Вам надо с ними разобраться.
Так и сделали.
Еще один подросток в вечер убийства попался на глаза свидетелям дважды: сначала на Форест-роуд, а позже — недалеко от больницы. Им занялись немедленно.
А в 19.30, сразу после того, как Линду в последний раз видели живой, напротив аптеки на Джубили-Крисент сидел какой-то парень с чехлом для гитары. Его тоже включили в список.
На третью неделю полиция вновь обратилась к населению через газеты и по телевидению. Разыскивался «бегун».
— Возможно, кто-то видел тяжело дышащего юношу, который прибежал в тот день домой после десяти вечера, — обращался главный суперинтендент Бейкер к читателям газеты. — Может, молодой человек бросился прямо к себе, избегая встречи с родителями…
