Хорошо, после кошмарного сна может привидеться все, что угодно. Но чем тогда объяснить исчезновение человека на чертовом колесе?
Допустим, человек этот — профессиональный гипнотизер. Ему бы не составило труда убедить Геру в чем угодно, она болеет. Подобное может с каждым случиться.
В природе помимо человека не существует других разумных существ. Нет ни мутантов, ни оборотней. Нечисть разгуливает по городам лишь в голливудских блокбастерах. И лемурги, живущие бок о бок с человеком, — тоже чья-то фантазия.
Нет ничего более отрезвляющего, чем запах асфальта вперемешку с автомобильными выхлопами. Характерный для города смог раньше мог вызвать у нее тошноту, но теперь она даже рада была, что дышит той гарью.
Неподалеку готовили курицу-гриль; аромат свежего мяса приятной щекоткой разбудил обоняние. Посторонних запахов не было. Посторонних — тех, что пугают, тех, из-за которых нервы с утра на пределе.
Вокруг привычный московский пейзаж: вдоль бульвара извилистая изгородь лип, газон с оранжевыми петуньями, оживленная проезжая часть.
За автобусной остановкой, подложив под колени подстилку, сидела старуха в коричневой куртке с рваными рукавами. Лицо старухи скрывал такой же выцветший, коричневато-серый платок. Если мимо проходил человек, она жалостливо крестилась, наклонялась вперед, касалась головой тротуара. Рядом лежала трикотажная шапка в мелких цветочных узорах, в которой незаметной горсткой блестели монеты — с десяток-другой рублей.
Из-под скамейки вылез котенок и прямиком направился к шапке с монетами. Пока он принюхивался, старуха распахнула ворот, достала оттуда завернутый в тряпку кусок колбасы. Сначала она сама откусила немного, остальное протянула котенку. Тот жадно схватил колбасу и сразу же умчался к ближайшей палатке, где быстро уничтожил добычу.
В рюкзаке затрезвонил мобильный. Пока Гера расстегивала рюкзак, звонки прекратились. Зато, одна за другой, упали несколько sms-ок: оператор сообщал о непринятом звонке, шеф требовал перезвонить, Катя успокаивала в отношении последних анализов.
Из всех троих самый нетерпеливый — шеф. Этому человеку нужно звонить в первую очередь.
— Леонид Анатольевич, это Гера. Что-то произошло?
Голос шефа был благодушным, но слегка озабоченным:
— Зарплатную ведомость кто будет подписывать? Деньги в этом месяце не получаем?
Деньги Гере действительно были нужны, и Леонид Анатольевич знал, как для нее это важно. Поэтому она ответила вежливо, нажимая на страдальческие нотки в голосе:
— Леонид Анатольевич, извините. С утра неважно себя чувствую. Это не потерпит до завтра?
— Теперь уже, конечно, потерпит. Но завтра обязательно сделай.
Через минуту в трубке послышался другой голос: тревожный, родной.
— Доченька, где ты пропала? С тобой все в порядке?
— Не волнуйся, мам. Я уже еду домой.
— Хорошо, моя дорогая. Не задерживайся.
Еще звонок.
— Катя, ты что-то хотела?
— Врач определился с диагнозом. Просили тебе передать, что нет у тебя ни СПИДа, ни сифилиса. Это простой, ничем не примечательный тонзиллит. Вылечим, плевое дело. Приедешь домой — перезвони, поболтаем.
От разговоров с близкими людьми на душе у Геры стало комфортно.
Вот и выяснилось, что у нее обыкновенная форма болезни. Банальнее не бывает. Плевое дело, подлечат.
Жизнь снова обретала черно-белые полутона. И перемен в ближайшем будущем не предвиделось. Господи, как хорошо-то!
Она подошла ближе к озябшей старушке, достала из рюкзака кошелек, извлекла две сотни рублей и положила их в шапку.
— Бабушка, идите домой. Купите себе что-нибудь, поешьте.
Сзади кто-то тронул ее за плечо. Раньше эту женщину Гера никогда не встречала.
Глава 4. Теория заражения
Гера бы ее точно запомнила: дорогой клубный пиджак, темные волосы с прожилками седины, безупречная обувь на шпильке и ровные зубы. Дамочка стильная, одевается в бутиках.
— Лемург? — голос был низким, но вопреки этому вполне себе молодым.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Похоже на то, — отозвалась она обреченно.
— Ясно. Недавно начала изменяться. Но ведь делать это нужно с радостным выражением на лице! — подбодрила она. — Познакомимся? Нифонтова Анастасия Семеновна. Но мы, лемурги, называем друг друга по имени.
Гера огляделась. Они стояли на открытом пространстве, и не было поблизости ни фургона с крупными буквами «TV» на борту, ни съемочной группы. Становиться героиней передачи «Вас снимает скрытая камера» ей не хотелось.
— Как давно это с тобой происходит? — продолжила она расспрашивать.
— Со вчерашнего дня. Когда обоняние обострилось.
Гера ей подыгрывала, говорила то, что женщина ожидала услышать.
Новая знакомая не удивилась:
— Понимаю. Жаль. Значит, ты лемургов не видишь. Ничего, это временное явление.
Женщина говорила о том, чего Гера в принципе не понимала. Или ее профессионально разыгрывали?
Гера возразила:
— Но вас-то я вижу!
Женщина участливо улыбнулась, как будто жалела ее:
— Лемурги видят друг друга иначе. Не волнуйся, это не страшно.
Если верить случайной знакомой, скоро у Геры должно открыться особое зрение. Из школьного курса биологии она вынесла, что такое вряд ли возможно.
— Настя, что я должна увидеть? Полчища зомби?
Женщина сдержанно рассмеялась, словно вопросы эти ей уже задавали и не единожды:
— Да нет же! Ни красных глаз, ни острых клыков ты не увидишь. Будет эффектно и мило.
Они молча прошли еще несколько шагов. Гера продолжала оглядываться, пытаясь обнаружить хоть какой-то намек на стороннего наблюдателя. Но надежда заметить съемочную бригаду с каждой минутой таяла.
— До встречи со мной тебе встречались лемурги?
— Только один. Но он мне почти и не рассказал ничего.
— Не густо, — вздохнула Настя. — Значит так. Обычно мы новеньким помогаем. Так что возьму инструктаж на себя.
Настя вела Геру вдоль проспекта: бесцельно, с непонятной отстраненностью. Далеко от входа в метро она не удалялась, словно где-то поблизости, во дворе одного из домов, припаркован ее личный транспорт. Такие, как она, — холеные, уверенные в себе женщины — на метро принципиально не ездят. Ими даже автомобиль подбирается в унисон к сумочке или к цвету помады.
Вероятно, из этого автомобиля Настя и приметила Герину «уникальную ауру» или что-то другое, что помогает узнать лемурга, ведь все лемурги видят друг друга иначе. Так по крайней мере думают два едва знакомых с ней человека. Гера опасалась, что скоро тоже начнет в это верить. Заразная вещь — шизофрения, будто бы по воздуху передается.
Настя продолжала рассказывать невероятные вещи:
— Первые лемурги появились в Москве четыре года назад. Началась история с «избранного». Звали его Лев Робертович Мургер. Мужчина редкого обаяния — биллиардных дел мастером был. Со временем именно его инициалы образовали название, м-м… явления. Сперва он не подозревал об эволюции. Позже, конечно, понял, что с ним что-то не то происходит. К этому времени лемургов стало значительно больше. Десять или даже двадцать молодых лемургов женского пола. Лев Робертович их заразил или кто-то другой, доподлинно неизвестно. Все они думали, что серьезно больны, поэтому новых лемургов долгое время не появлялось.
— Вот вы говорите: «Был». Разве Лев Робертович умер?
— Никто не знает. Возможно, и умер. Но скорее пропал.
Последняя Настина фраза насторожила Геру. Это что же, думала она, у всех лемургов такая судьба?
— Ты ведь знаешь, что лемургизм передается через поцелуи, — уточнила она. — Все эти женщины лечились. А поскольку точный диагноз выставлен не был, все попали ко мне.
— А вы… кто?
— Главный лор Москвы. Мой конек — хронические воспаления горла.
Гере Настя не нравилась. Не потому, что она была неприятной в общении, напротив. И не потому, что подавляла ее. Настя — врач по профессии, Гера же всех врачей недолюбливала с детства. С врачами лучше не фамильярничать, особенно с теми, кто стоит на руководящих должностях. Верное средство найти общий язык с врачом — поговорить с ним о болезни.
