Они собирались провести медовый месяц во Франции. Отъезд назначили через неделю, но на следующий день Ричард позвонил с работы:
— Милая, неожиданно появилась срочная работа. Новый проект. Я просто не могу сейчас уехать. Ничего, если мы полетим через несколько месяцев? Прости, крошка, мне очень жаль.
— Ничего страшного, дорогой. Это мы как-нибудь переживем.
— Не хочешь пообедать со мной сегодня?
— Конечно!
— Любишь французскую кухню? Я знаю потрясающий французский ресторан. Заеду за тобой через полчаса.
Ровно через тридцать минут Ричард уже был у дома.
— Привет, солнышко. Мне нужно проводить одного клиента в аэропорт. Он улетает в Европу. Попрощаемся с ним и поедем на ленч.
Вместо ответа Дайана обняла его.
В аэропорту Кеннеди клиента не оказалось.
— У него личный самолет, — пояснил Ричард. — Мы встречаемся с ним на взлетной полосе.
Охранник проводил их на огороженную часть летного поля, где уже стоял «Челленджер». Ричард огляделся.
— Его еще нет. Подождем в самолете.
— Хорошо, — пожала плечами немного удивленная Дайана.
Они поднялись в роскошный салон. Дайана отметила, что моторы работают. Из кабины пилота вышел стюард:
— Доброе утро, мадам, месье.
Новобрачные поприветствовали его, и он прикрыл дверь кабины.
— Интересно, когда же появится твой клиент, — пробормотала Дайана.
— Совсем скоро, — начал Ричард, но рев моторов заглушил его голос. Самолет покатил по взлетной полосе.
Дайана выглянула в окно и побледнела.
— Ричард, мы движемся.
— Уверена? — Ричард вскинул брови.
— Посмотри сам! — в панике вскрикнула Дайана. — Скажи… скажи пилоту…
— Что ему сказать?
— Чтобы остановился!
— Не могу. Он уже взлетает.
Последовало минутное молчание. Дайана широко раскрытыми глазами уставилась на Ричарда:
— Куда мы летим?
— О, разве я не говорил? В Париж, конечно. Ты сказала, что любишь французскую кухню.
Дайана ахнула, но тут же потрясенно всплеснула руками:
— Ричард, я не могу лететь в Париж! У меня даже зубной щетки нет! Ни одежды! Ни косметики! Ни…
— А я слышал, в Париже тоже есть магазины, — заметил Ричард.
Дайана бросилась ему на шею:
— Дурачок ты мой! Я же люблю тебя!
Ричард расплылся в улыбке:
— Ты хотела медовый месяц. Значит, так и будет.
Глава 5
В Орли их ждал лимузин. Новобрачных отвезли в отель «Плаза Атене».
— Мистер и миссис Стивенс, ваш «люкс» готов, — сообщил портье.
Они поднялись в триста десятый номер. Портье лично проводил их, а когда распахнул дверь, Дайана в изумлении остановилась на пороге. Стены были увешаны ее картинами.
— Я… — пролепетала она, оборачиваясь к Ричарду. — Как это получилось?…
— Понятия не имею, — усмехнулся Ричард с невинным видом. — Думаю, у французов тоже вкус неплохой, как считаешь?
Дайана поцеловала его долгим, страстным поцелуем.
Париж казался ей сказочным королевством. Прежде всего, они поехали в салон «Живанши», где накупили себе гору одежды. Потом завернули в «Луи Вюиттон» раздобыть чемоданы для нового гардероба. Отправили все в отель и не спеша побрели по Елисейским полям к площади Согласия, осмотрев по пути Триумфальную арку, Бурбонский дворец и площадь Мадлен. Прошлись по Вандомской площади, провели день в Лувре. Долго гуляли по саду скульптур в музее Родена и засиживались за романтическими ужинами в уютных ресторанчиках.
Единственное, что несколько смущало Дайану, — это телефонные звонки, тревожившие Ричарда в самое неподходящее время.
— Кто это был? — не выдержав, спросила она как-то в три часа ночи.
— Да так, коллега, — коротко ответил муж.
Посреди ночи?!
— Дайана! Дайана!
Дайана тряхнула головой, возвращаясь из сказки в горестные будни. Кэролин встревоженно трясла ее за плечи:
— Очнись! Что с тобой?!
— Я… все в порядке.
Кэролин порывисто обняла подругу.
— Тебе нужно время, чтобы хоть немного успокоиться. Прошло всего несколько дней. И кстати… — Она нерешительно прикусила губу. — Ты отдала распоряжения насчет похорон?
Похороны. Самое грустное слово в английском языке. Словно несущее в себе отзвук смерти, эхо отчаяния.
— Я… я не смогла даже…
— Позволь мне помочь. Я выберу гроб и…
— Нет! — вырвалось у Дайаны. Куда резче, чем она ожидала.
Кэролин в недоумении нахмурилась.
— Разве не понимаешь? — спросила Дайана дрожащим голоском. — Это последнее, что я могу сделать для Ричарда. И хочу, чтобы его похороны были особенными. Чтобы все друзья собрались попрощаться с ним. Он тоже этого хотел бы.
— Дайана…
— Я должна сама выбрать гроб для Ричарда. Убедиться, что ему… ему будет удобно.
Кэролин промолчала. Да и что она могла сказать?
Днем, когда детектив Гринберг сидел в своем офисе, раздался звонок.
— Вас спрашивает Дайана Стивенс, — сказала секретарь.
О нет! Еще слишком жива была в памяти та пощечина, Что теперь? Очередной скандал?! Он поднял трубку:
— Детектив Гринберг у телефона.
— Это Дайана Стивенс. Я звоню по двум причинам. Прежде всего, хочу извиниться. Я вела себя отвратительно и искренне прошу прощения.
Гринберг от неожиданности растерялся.
— Вам совершенно ни к чему извиняться, миссис Стивенс. Я понимаю, что вам пришлось пережить.
Он ждал ответа, но Дайана молчала.
— Вы говорили о двух причинах, — напомнил он, наконец.
— Да. Мой муж… — Ее голос прервался. — Тело моего мужа где-то в полицейском морге. Как мне его получить? Я… как быть с погребением? Похоронное бюро Долтона…
Отчаяние в ее голосе заставило его поежиться.
— Миссис Стивенс, боюсь, это пока невозможно. Сначала офис коронера должен представить отчет о вскрытии, потом необходимо уведомить различные… Впрочем… — Он немного подумал. — Послушайте, у вас и без того полно забот. Я все сделаю за вас. Только дайте мне два дня.
— О, я… я… спасибо. Большое спасибо… — задохнулась она, и связь прервалась.
Эрл Гринберг долго размышлял о Дайане Стивенс. О тех муках, которые ей приходится выносить. За что и почему? Что она сделала?
Тяжело вздохнув, он принялся улаживать формальности с выдачей тела Ричарда Стивенса.
Похоронное бюро и морг Долтона находились на восточной стороне Мэдисон-авеню. Впечатляющее двухэтажное здание было выстроено в южном стиле и напоминало дом плантатора. Обстановка была строгой, даже изысканной, с мягким освещением. Еле слышно шуршали светлые шторы и драпировки.
— У меня назначена встреча с мистером Джонсом. Я Дайана Стивенс, — представилась Дайана секретарю в приемной.
— Одну секунду, миссис Стивенс.
Девушка что-то тихо сказала в трубку. Почти сразу же открылась дверь, и директор, седовласый мужчина с приятным лицом, вышел навстречу Дайане.
— Я Рон Джонс. Мы с вами говорили по телефону. Поверьте, миссис Стивенс, я знаю, как трудно пережить это время. Наша обязанность и долг — снять с ваших плеч это бремя. Только объясните, чего желаете, и мы сделаем все, что в наших силах.
— Я… я сама не знаю, — нерешительно пробормотала Дайана.
Джонс кивнул.
— Позвольте мне объяснить. В наши услуги входит поставка гроба, поминальная служба для ваших друзей, оформление участка на кладбище и организация похорон, — перечислил он и, немного помявшись, добавил: — Судя по тому, что я прочел в газетах о смерти вашего мужа, миссис Стивенс, вы, вероятно, потребуете закрытый гроб для поминальной службы, так что…
— Нет! — вскрикнула Дайана с такой яростью, что Джонс удивленно вскинул голову.
— Но…
— Я хочу, чтобы гроб был открыт. Пусть Ричард… увидит всех друзей, перед тем как… — Она в отчаянии закрыла лицо руками.
Джонс сочувственно покачал головой:
— Понимаю. Что ж, тогда, если не возражаете… у нас есть свой визажист, она превосходно гримирует лица умерших, в случае, разумеется, — тактично добавил он, — настоятельной необходимости. Вы согласны?
Ричарду наверняка бы это не понравилось, но что поделать?
— Да, конечно.
— И еще одно. Нам понадобится одежда, в которой вы хотите похоронить мужа.
Дайана прикрыла рот рукой, словно ощущая холодные руки чужих людей, насилующие обнаженное тело Ричарда. Ее передернуло.
— Миссис Стивенс?
Дайана с трудом сглотнула.
Наверное, я должна была одеть Ричарда сама. Но я не смогу этого вынести. Не смогу смотреть на мертвого мужа. Я хочу вспоминать его…
— Миссис Стивенс?
— Я не подумала о… — прохрипела она. — Простите.
Пошатываясь, она выбралась на улицу и остановила такси.
Мистер Джонс вздохнул и покачал головой.
Вернувшись домой, Дайана вошла в гардеробную комнату Ричарда и долго смотрела на два ряда костюмов. С каждым было связано дорогое воспоминание. В этом, рыжевато-коричневом, Ричард был в художественной галерее в вечер открытия ее выставки. Там они встретились впервые.
