Высокое зеркало в декоративной золоченой раме стояло на низком консоле наклонно вперед; рядом на фигурной деревянной тумбочке красовался букет искусственных цветов. Несколько кресел с изогнутыми ножками и золочеными подлокотниками, с сильно потертой обивкой расставлены были вокруг низкого стола, по другую сторону зеркала. Вся эта обстановка напоминала убранство прежних дворцов с их искусственным великолепием и роскошью.
Роберт кашлянул раза два-три, давая знать о себе, но никто из содержателей или служителей гостиницы не появлялся. От вестибюля отходил темный коридор, в глубине которого виднелась винтовая лестница, ведущая наверх.
— Эй! — позвал он вполголоса, потом громче. Через некоторое время в верхнем этаже послышались шаркающие шаги и отозвался женский голос. Наконец с лестницы неспешно спустилась женщина с лампой в руке и, разглядев в полумраке гостя, обратилась к нему на непонятном языке. Это была старуха с заколотыми на затылке волосами и серыми водянистыми глазами. Во рту у нее недоставало многих зубов. Поставив лампу на ступени лестницы, она пригладила обеими руками свой сбившийся в сторону фартук. Роберт заговорил с ней относительно жилья, но после первых же слов увидел, что старуха не понимает его. Она растерянно смотрела на Роберта и только повторяла какую-то фразу, смысл которой он не понял, уловив лишь извинительный тон. Роберт пожал плечами. Он подосадовал, что чемодан, по которому она догадалась бы, что он приезжий, остался в нише в подвале. Неужели здесь не было никого, с кем бы он мог объясниться? Он недовольно огляделся по сторонам. Старуха вдруг всплеснула руками и, приблизившись к Роберту — лицо ее при этом просияло, — ткнула ему в грудь указательным пальцем, затем приложила обе ладони к своим дряблым щекам и с минуту стояла так, слегка покачивая головой и телом. Показав этой позой спящего, что она поняла намерение гостя, старуха махнула ему рукой и быстро засеменила к лестнице. Отыскав в большой связке ключ, она отперла какую-то высокую дверь. Роберт, обрадованный, не отставал от старухи. Та уже прошла к окну и толчком распахнула ставни. Помещение, похожее на залу, все было заставлено мебелью и разными предметами домашнего обихода. Множество железных кроватей с голыми рамами — при беглом взгляде Роберт насчитал их штук семь, — шкафы и комоды стояли вдоль и поперек, загромождая все пространство, так, что оставались только узкие проходы; в одном углу на полу высились груды тарелок, чашек, блюд вперемежку с какими-то мелкими вещами, назначение которых трудно было определить.
Старуха выжидающе смотрела на Роберта. Нравится? — как будто спрашивал ее взгляд. Она широко развела руки, точно приглашая его воспользоваться всеми этими сокровищами и великолепием. Потом бросилась отворять другие окна и поманила его к одному окну полюбоваться видом.
— Ай! Ай! — восклицала она одобрительно, но вынуждена была огорчиться, увидев, что гость не выражает радости. За окном простиралась, насколько мог видеть взгляд, широкая равнина. Вдалеке плавной излучиной сверкала лента уже знакомой Роберту реки.
Старуха стала показывать поочередно то на одну, то на другую кровать, как бы спрашивая Роберта, которую из них ей застелить. Роберт замотал головой. На лице старухи выразилось разочарование. Тут она снова испустила какой-то из своих птичьих возгласов и, тряхнув связкой ключей, засеменила к двери. Роберт вышел за ней в коридор. Старуха поспешно отперла еще несколько комнат, распахнула ставни и стала показывать, перебегая из комнаты в комнату, то на один, то на другой предмет — там на удобный стул или ковер, тут на бюро, на картину или торшер, при этом она одобрительно причмокивала.
Одна из комнат, довольно небольшая, была угловой. Одно окно выходило на равнину с рекой, другое — на лежащие в развалинах городские кварталы. Этот вид старухе, судя по выражению ее лица, не нравился. Роберт же, если уж он вообще должен был здесь обосноваться, счел его вполне приемлемым. Ненужные вещи, подумал он, можно убрать, а из других комнат принести какие-то более подходящие. И стол придвинуть к окну, чтобы можно было, под няв глаза от работы, созерцать широкий простор неба. В целом все было даже романтично.
Занятый своими мыслями, он не заметил, как служанка куда-то скрылась. Когда он вышел в коридор, чтобы приглядеть в других комнатах что-нибудь пригодное из вещей, он услышал приглушенный разговор, доносившийся со стороны лестницы. В оживленную речь старухи вплетался короткими вопросами скрипучий мужской голос. В нем сквозили начальственные нотки. Затем послышались семенящие шаги старухи, взбиравшейся по лестнице. Роберт стоял, поджидая, в открытых дверях. Показалась старуха и сделала ему знак следовать за ней. Она привела его снова в вестибюль, который теперь уже был освещен искусственным светом. В одном из кресел в важной позе сидел довольно плотный господин с франтовски подвитыми усами, кончики которых торчали вверх. Он поднялся с места и, с достоинством поприветствовав Роберта и пригласив его сесть, снова опустился в кресло. Замедленными угловатыми движениями он напоминал деревянный манекен.
— Вы хозяин? — осведомился Роберт.
— Не хозяин, — отвечал господин с усиками, — а только управляющий, — и прибавил, что прозвучало безрадостно: — Временно, не так ли?
Роберт, не поняв, к чему относились эти слова — к управляющему или к нему и его пребыванию здесь, — протянул мужчине свое удостоверение и чек на жилье, выданные ему в Префектуре.
— Очень хорошо, — сказал хозяин, — очень хорошо. Секретарь — мой приятель. Комната устраивает? — Он говорил с некоторым усилием, и в скрипучести голоса проскальзывал как будто иностранный акцент.
Роберт, довольный тем, что мог наконец объясниться на своем языке, высказал пожелания относительно кое-какой перестановки в комнате, которую, как он пояснил, хотел бы не просто использовать для жилья, но и чувствовать себя в ней уютно.
Господин с усиками наморщил лоб, как будто что-то соображая.
— Вы меня понимаете? — спросил Роберт.
— Отчасти. Давайте посмотрим, что возможно сделать. Вещи лишь частично являются собственностью гостиницы, многое здесь взято напрокат. Но посмотрим. А то…
Он оборвал себя на полуслове, сделав многозначительный жест, который, вероятно, должен был относиться к состоянию гостевых комнат, пригодных скорее для роботов, нежели для людей. Но, может быть, этим жестом он хотел также извиниться за неуклюжесть своей речи. Он сделал несколько распоряжений служанке, стоявшей на некотором отдалении и с испуганным выражением на лице внимавшей разговору; та, кивнув в ответ, исчезла.
— Что это за язык? — поинтересовался Роберт.
— О! — воскликнул хозяин, — всего лишь древний диалект, на котором объясняются с простым народом. Персонал обычно не задерживается, то и дело меняется, равно как и постояльцы. Мильта, вот эта служанка, недавно здесь. Временно, не так ли? — снова прибавил он.
Из скупых полуфраз хозяина, которые тот как бы с усилием выдавливал из себя, Роберт понял, что в настоящий момент он — единственный гость в гостинице. Столоваться он будет здесь, поскольку Институт общественного питания находится в распоряжении местных жителей. Хозяйка готовит превосходно, сейчас она как раз хлопочет с обедом, а то гость наверняка проголодался с дороги. Что касается его багажа, то за ним пошлют посыльного, тот сумеет отыскать его в подвалах у площади с фонтаном, на нем ведь должна быть табличка с именем.
Хозяин поднялся, чтобы проводить Роберта в столовую. Его тучное тело передвигалось короткими пружинистыми рывками, и этим он напоминал заводную шагающую куклу.
В просторном помещении столовой с искусственными комнатными пальмами стояло два-три десятка столов с придвинутыми к ним стульями. Хозяин подошел к одному из столов у стены и сказал:
— Вот ваше место, господин доктор!
Он достал из конторки потрепанную книгу в кожаном переплете и распахнул ее перед Робертом.
— Книга отзывов и предложений! — произнес он торжественно, и кончики усов его при этом гордо взметнулись кверху.
Было такое впечатление, как будто он, угадав тайные сомнения Роберта, спешил заверить, что тот имеет дело с настоящей гостиницей.
— Только высокие гости оставляют в ней запись, — лениво сказал хозяин и, попросив Роберта оказать честь книге, объявил, извинившись, что удалится до обеда, который не заставит долго ждать.
— А сколько сейчас времени? — крикнул ему вслед Роберт. — У меня часы остановились. Хозяин удивленно обернулся.
— Полдень, — не сразу отозвался он.
— А точнее? — спросил Роберт. — Мне надо поставить часы.
Хозяин пожал плечами и невозмутимо вышел за дверь.
Чтобы скоротать время, Роберт принялся листать книгу отзывов и, к изумлению своему, обнаружил, что последний гость оставил в ней запись уже много недель назад.
