Да и что ей было делать в этом Деллингштее? Деревня деревней!
В конце концов полиция прекратила активные поиски. С большой долей вероятности следователи предположили, что девушка утонула, и сильное течение реки унесло ее тело. Найденная сумочка только подтверждала теорию полицейских. Впрочем, некоторые жители Деллингштее считали, что расследование проведено кое-как и девушка до сих пор жива.
Петра и Ортвин были в отчаянии и винили себя за то, что не уделяли Матее достаточно внимания. Многие разделяли это мнение. Многие, но не дед и бабушка Курта. Именно они уговорили супругов Зейдель провести богослужение, во время которого каждый желающий мог бы помолиться за Матею и проститься с ней.
Петра и Ортвин только кивнули и на следующий день отправились к священнику, который пообещал провести это богослужение в ближайшее воскресенье.
* * *
Такого наплыва посетителей в церкви не было давно – все места были заняты. Пришли одноклассники Матеи и их родители, а также несколько девушек, с которыми она познакомилась, когда училась на бухгалтера. Пришли коллеги Ортвина и соседи.
Среди них был и Курт, который сидел между бабушкой и дедом, а перед ними – Петра и Ортвин, окаменевшие от горя.
Священник говорил о неисповедимых путях Господа, о высшей силе, которая слишком рано забрала Матею.
Курт его почти не слушал. Мыслями он был с Теей, которая его искренне любила. И сейчас он хотел бы повернуть время вспять. О Михаэле он не думал совсем – она стала для него лишь мимолетным эпизодом, и к тому же она уже уехала из Деллингштее.
Наконец, богослужение закончилось. Как и все прихожане, Курт направился к выходу, мысленно радуясь, что эта мучительная церемония осталась позади. Но выйти он не успел – Петра Зейдель с кулаками набросилась на него:
– Ты убил ее! Вместе со своей потаскухой, которая называла себя ее подругой, а сегодня даже не пришла в церковь!
– Я не убивал Тею!
– Нет, не своими руками, а тем, что ты бросил ее… Просто так, без единого слова или объяснения. Просто взял и…
В этот момент Петра окончательно потеряла остатки самообладания и начала бить парня кулаками. Он не защищался, только иногда уворачивался от ударов и громко клялся в своей невиновности.
– Мне очень, очень жаль, но я не сделал ей ничего плохого, поверьте же мне!
– Я не верю тебе… ни единому слову… ты…
– Все, довольно, Петра! – Ортвин взял жену за плечи и отвел ее в сторону. – Криками и слезами ты Тею не вернешь.
Затем он повернулся к Курту и дрожащим голосом сказал:
– Исчезни и больше никогда, никогда не появляйся в Деллингштее!
– Вы слишком многого хотите, господин Зейдель! Я не виноват, что у Теи сдали нервы…
– Довольно, мой мальчик, пойдем домой. Там продолжим разговор, – дед юноши положил руку на плечо внука и вывел его из собравшейся вокруг них толпы.
* * *
Тем временем Матея сидела в своей крохотной комнатке в доме приютивших ее Бернда и Геллы. Из газет она узнала, что ее признали умершей. Даже по телевизору показали короткий сюжет.
Но она все еще существовала. И она могла доказать это властям! Ведь у нее до сих пор имелось удостоверение личности и другие документы.
– Не волнуйся, я схожу с тобой в полицию, дитя мое, – Бернд был школьным учителем и всегда обращался к ней «дитя мое». – И там ты расскажешь все, что рассказала нам.
– Но у меня нет доказательств. Я даже не знаю, зачем они хотели со мной это сделать.
– Ты действительно уверена, что твои приемные родители собирались тебя убить? – тихо спросил Бернд. – Ведь ты прожила с ними десять лет. Конечно, они не любили тебя, как собственного ребенка, но они многое для тебя сделали. И я так же, как и ты, задаюсь вопросом, зачем им нужно было пытаться убить тебя?
– Я не уверена, что это были они. Я смогла мельком разглядеть только одного из тех двоих, и он был в точно таких же очках, как и дядя. Было уже достаточно темно, я могла ошибиться, но мне показалось, что я слышала именно их голоса. На сто процентов я не уверена, я в тот момент была так напугана и очень плохо себя чувствовала. До сих пор не понимаю, как мне удалось спастись.
– Это была сила отчаяния и надежды, которую тебе дал Господь, – ответил учитель. – Нужно выяснить, что же произошло на самом деле. Я и Гелла всегда будем на твоей стороне. Рано или поздно правда откроется. И помни, что жернова Господни мелят медленно, но верно.
На божественные жернова Матея не сильно рассчитывала. Она собиралась как можно быстрее найти земное объяснение тому, что происходило в тот вечер в замке.
– Может, это была проделка Курта и Михаэлы? – предположила Тея и вопрошающе посмотрела на учителя.
– В любом случае, получилась очень злая проделка.
– Да, очень злая, – повторила девушка неуверенно. – Я так много думала обо всей этой истории, но так и не смогла найти мотив.
– Нельзя прочитать мысли других людей, и, наверное, это и хорошо. Но причина должна быть. И ты должна ее выяснить.
Матея промолчала и кивнула в знак согласия.
Она вышла на работу, которую нашла, еще когда жила в доме дяди и тети в Деллингштее. Квартиру она пока не подыскала и довольствовалась меблированной комнаткой в доме у пожилой пары. Но она все время боялась, что те двое из замка ее случайно найдут и осуществят свой замысел.
* * *
Полиция вскоре сдала дело в архив. Хватало и других дел, которые требовали срочного расследования: множество разбойных нападений, убийство китайского ресторатора, денежные хищения и так далее, и тому подобное. До всяких пустяков ни у кого не доходили руки.
Однако элегантная женщина лет пятидесяти этого понимать не хотела. Она сидела перед полицейским инспектором и утверждала, что у нее есть важные свидетельские показания.
Офицер Вагнер намеревался по-быстрому, после пары ничего не значащих фраз выпроводить недавно овдовевшую женщину домой. Он рассказал ей о большой занятости всех следователей в надежде, что «старушка» уйдет и избавит его от своей болтовни.
Брунхильда Миль, однако, уходить не спешила и считала, что у нее есть веская причина для обращения в полицию. Незадолго до своей смерти, как рассказала она, ее муж заказал у компании «Хелльвиг» весьма дорогую японскую садовую пилу и не оплатил ее. И теперь у нее требовали оплатить заказ.
– Это не в нашей компетенции, – с раздражением ответил Вагнер и с насмешкой добавил, – или вы думаете, что мы оплатим этот счет?
– Нет, вы должны найти мошенника, который прислал мне эту бумажку. Этим вы как раз и должны заниматься! Мой муж никак не мог заказать садовую пилу. Он не мог отличить черешню от каштана, и уж точно ничего никогда не пилил. Садом всегда занималась только я!
– Возможно, он хотел сделать вам подарок и забыл об этом…
Полицейский не договорил, потому что Брунхильда прервала его нервным смехом:
– Он давно уже ничего мне не дарил, молодой человек. У него в голове были только другие женщины, на которых он спускал всю пенсию. И не говорите мне, что он мог заказать садовую пилу для одной из своих худосочных шлюх. Это дело рук мошенника, который бессовестно пользуется ситуацией и пытается обмануть родственников умершего. Так и дети мои говорят. Кто знает, сколько раз этот мошенник уже так поступал? Наверняка много раз. И наверняка небезуспешно, потому что обычно большинство людей просто берут и оплачивают счет, не задавая вопросов. Этот гад, должно быть, заработал уже кучу денег таким способом, ведь люди так доверчивы! Особенно в сложной для себя ситуации.
Аргументы напористой «старушки» заставили молодого полицейского задуматься. Нет, сразу выпроваживать ее он не будет, возможно, в ее истории что-то и есть. Он составил протокол, который вдова тщательно прочитала и подписала. Затем она поднялась, но тут же села обратно и взволнованно заговорила:
– Ах да, я совсем забыла вам еще кое-что рассказать.
Офицер театрально закатил глаза:
– Ну, что у вас еще?
– Одна моя знакомая, которая восемь месяцев назад потеряла мужа, рассказала мне, что она тоже получила требование оплатить счет за годовую подписку… – фрау Брунхильда вдруг перешла на заговорщический шепот, – … на порножурналы. Вы можете себе такое представить?
С фантазией у инспектора Вагнера было все в порядке. Он ухмыльнулся и спросил:
– И ваша знакомая этот счет оплатила?
– Да, оплатила. Своим детям она об этом не рассказала, чтобы у них остались хорошие воспоминания об отце. Но она до сих пор считает, что стала жертвой мошенников. В вещах мужа она не нашла ни одного подобного журнала, ни одной похабной фотографии. Это странно, согласитесь?
