Произошло это в декабре 1908 года, в самый разгар обсуждения бюджета на 1909/1910 год. Как напишет потом сам Черчилль, «я тщательно проанализировал характер и состав флотов Британии и Германии, их фактическое состояние и перспективы развития. Я не мог согласиться с заявлениями Адмиралтейства, что опасная ситуация ожидает нас в 1912 году. Я нашел, что данные Адмиралтейства на этот счет преувеличены».[80] Политик решил, что постройка шести линкоров в следующем году представляется излишней и достаточно ограничиться закладкой четырех судов.
Отлично отдавая себе отчет в собственной некомпетентности относительно технических характеристик новых линкоров, Черчилль обратился за помощью к специалистам: адмиралу сэру Реджинальду Кастенсу и бывшему директору департамента военно-морского конструирования сэру Уильяму Уайту. В политической поддержке потомок герцога Мальборо также был не одинок. Он объединил свои усилия с министром финансов Дэвидом Ллойд Джорджем. «Дорогой Уинстон, не могу не выразить тебе мое глубочайшее признание в поддержке, которая была оказана в сокрушительном разгроме глупого бюджета Маккены, – писал канцлер Казначейства своему коллеге. – Также выражаю мое глубочайшее почтение тому, с каким великолепием ты разорвал его на кусочки».[81]
Фанфарный стиль главы Минфина полностью соответствовал его оценке происходивших событий. Ллойд Джордж полагал, что критика бюджета оказалась фатальной для предложений Маккены и они с Черчиллем уже могут праздновать победу. «Состоялось два очень важных заседания кабинета по вопросу расходов на военно-морской флот, – делился он со своим братом. – Уинстон и я бились с Маккеной. Мы победили. Нам удалось обуздать его. Три дня назад все складывалось так, как будто он разрушил мой бюджет своими чрезмерными запросами. Теперь, я полагаю, опасность миновала».[82]
Политическое чутье подвело «уэльского колдуна». До окончательного решения вопроса было еще далеко, а победа в итоге обойдет тандем Черчилль – Ллойд Джордж стороной.
Член Комитета имперской обороны лорд Эшер оставил интересные воспоминания, дающие представление о характере противостояния и отношении к нему основных участников: «Уинстон преследовал меня весь день, и в конце концов я встретился с ним и Ллойд Джорджем в Министерстве торговли. Мы обсудили ситуацию. Нельзя не отметить, что оба они очень притягательные личности и по-разному воспринимают происходящее. Ллойд Джордж в глубине души нисколько не заботится об экономии и вполне готов отстаивать перед парламентом дефицит бюджета, приняв большие расходы на ВМФ. Уинстон негибок и воинственен. Он демонстрирует чудеса трудоспособности». Эшер сказал им, что «против них настроены все, никто не будет вникать в детали, и вопрос строительства шести линкоров сводится к обеспечению господства на море».[83]
На страницах этой книги мы еще не раз будем встречать фигуру лорда Реджинальда Эшера, который хотя и не занимал высоких постов, тем не менее играл важную роль в расстановке сил на политическом небосклоне. Сын нашего героя Рандольф называл его «странной и загадочной личностью».[84] Лорд Эшер был близок ко двору и поддерживал хорошие отношения с представителями обеих партий. Он стоял у истоков создания Комитета имперской обороны, где негласно представлял интересы короля Эдуарда VII.[85]
В марте 1908 года лорд Эшер поддержал Уинстона Черчилля в назначении его на первый министерский пост в торговое ведомство.[86] Умудренный опытом политик, он помогал своему молодому коллеге и впредь, советуя, к примеру, в декабре 1908 года умерить пыл относительно военно-морской программы. Однако будущий глава Адмиралтейства этим советам не внял. Черчилль решил продолжить борьбу, пойдя на такой беспрецедентный шаг, как публикация обращения к избирателям своего округа о четырех «кардинальных» ошибках нынешнего правительства, членом которого он стал менее года назад. По мнению вице-адмирала сэра Питера Греттона, столь необычное поведение объяснялось лишь «искренней заботой» о социальных условиях рядовых граждан, которые могли быть улучшены за счет экономии государственных средств на нужды обороны.[87]
Одной публикацией своего обращения Черчилль не ограничился и вместе с Ллойд Джорджем пригрозил отставкой, чем вызвал недовольство премьер-министра. Упоминая об их «завуалированных намеках на отставку, которые являются блефом», Асквит признался своей супруге, что «бывают моменты, когда я готов выгнать их обоих».[88]
Понимая, что спор о расходах фактически зашел в тупик, а отставки могут привести к расколу в партии и падению правительства, Аксвит предложил компромисс, который устроил обе стороны: в 1909–1910 годах будет заложено четыре линкора, и еще четыре будет заложено не позднее 1 апреля 1910 года, если в этом появится необходимость исходя из планов Германии. Удивителен этот компромисс тем, что, как выразился сам Черчилль, «Адмиралтейство требовало строительства шести судов, мы предложили четыре, в конце концов, договорились о восьми».[89]
Летом 1909 года, на фоне стремительно разворачивающейся немецкой военно-морской программы, Маккена объявил о закладке дополнительных четырех линкоров на 1910/1911 год. Итого, двенадцать линкоров за два года! Неутешительный итог политического поражения Дэвида Ллойд Джорджа и Уинстона Черчилля, который вскоре сам возглавит Адмиралтейство.
Давая ретроспективную оценку с учетом произошедших событий, Черчилль отметит, что, «как показывают факты и цифры, мы были полностью правы». И здесь он сразу делает оговорку, что, хотя они с канцлером Казначейства и были правы, это была правота в «узком понимании». Что же касается «глубоких течений судьбы, то мы абсолютно ошиблись».[90]
Важным было не только само поражение, а те негативные последствия, которые с ним связаны. Профессор Стэнфордского университета Джеффри Пфеффер, специализирующийся на вопросах концентрации власти и распространении влияния, предупреждает об опасности поражений: «Проигрыш в споре после того, как вы открыто выступали в защиту провалившихся аргументов, ваши коллеги вряд ли сочтут случайным невезением и редкой неудачей. Вероятнее всего, они посчитают, что вы заслужили такую неудачу, и это очень закономерно. Оказавшись на стороне проигрышного варианта, мы тем самым рискуем запустить фатальный и необратимый процесс девальвации наших способностей».[91]
Почему это происходит? Все дело в репутации. Не случайно Бенджамин Франклин сравнивал репутацию со стеклом и фарфором: разбить легко, а склеить трудно. «Репутация – основной источник власти и важный рычаг для достижения желаемых карьерных побед, – объясняет Дж. Пфеффер. – Репутация неудачника несовместима с властью и влиянием. Важность репутации для карьеры означает, что необходимо планировать все действия очень аккуратно, всегда заглядывая при этом на несколько шагов вперед. Следует быть чувствительными к тем результатам, к которым могут привести ваши действия».[92]
Секрет успеха
«Репутация – основной источник власти и важный рычаг для достижения желаемых карьерных побед. Репутация неудачника несовместима с властью и влиянием».
Профессор Джеффри Пфеффер
Аналогичного мнения придерживаются и другие исследователи. «Политический капитал для организационной жизни – это своего рода твердая валюта, – указывает профессор Гарвардской школы бизнеса Джозеф Л. Бадаракко-младший. – Мы зарабатываем его, доказывая, что способны добиваться своего, и завоевывая признание людей, которые могут оценить и вознаградить наши усилия. Политический капитал тяжело накопить и невероятно легко растратить».[93]
Искусство управления
«Политический капитал для организационной жизни – это своего рода твердая валюта. Политический капитал тяжело накопить и невероятно легко растратить».
Профессор Джозеф Л. Бадаракко-младший
С учетом вышесказанного возникает закономерный вопрос: каким образом, понеся репутационные издержки, Черчилль не только смог восстановить свое положение, но и возглавить ту область государственного управления, которая была связана с его поражением? Ответ на этот вопрос связан с двумя моментами. Первый – непосредственные оценки Черчилля: насколько они были ошибочны. И второй – дальнейшее поведение британского политика.
Если говорить о тех выводах, к которым пришел Черчилль относительно состояния германского военно-морского флота, то на самом деле они были далеко не так ошибочны, как могло показаться. В отличие от Реджинальда Маккены, акцентировавшего внимание на увеличении средств, выделяемых в Германии на строительство боевых кораблей, Черчилль опирался в своих исследованиях на совершено иной показатель. Его больше волновало выделение средств на эксплуатацию флота. И здесь «владычица морей» на голову превосходила своего заморского конкурента.[94] По оценкам Черчилля, разница в бюджете двух стран составляла 16 млн фунтов стерлингов, что позволило ему обоснованно утверждать о наличии сдерживающих факторов дальнейшего увеличения темпов строительства германского флота. В первую очередь к названным ограничениям относилась невозможность выделения дополнительных средств на строительство новых судов за счет перераспределения бюджета и сокращения расходов на эксплуатацию флота в связи с тем, что объем последних был и так невелик.[95]
