Колосов говорил спокойно и сухо, словно читал резюме человека, пришедшего устраиваться к нему на работу.
— Моя дочь Лиза закончила ВГУЭС. Ей двадцать пять. Она дизайнер, работает на какое-то агентство, выполняет самые различные заказы, от бижутерии до дизайна мебели, квартир и даже кондитерских изделий. О ее заработке я имею смутное представление, но, видимо, он еще не очень велик. Хотя для нее это не очень важно, она вся в творчестве, и я стараюсь, чтобы она не ощущала финансовых проблем. Год назад Лиза вышла замуж. Ее муж Валера толковый парень, по образованию экономист. Ему двадцать шесть. Он работает менеджером по закупкам в строительной фирме и часто бывает в командировках. Лиза и Валера живут у меня, места у меня в доме всем хватает.
Джип сильно тряхнуло на яме. Колосов поздно затормозил и грубо выругался в адрес черного «Терано», который помешал ему объехать прореху в асфальте.
— Не знаю, что сказать о моем старшем сыне… Ему только одиннадцать. Зовут Николай. Он учится в частной школе. Ну его отметки тебя наверняка не интересуют. — Олег Петрович улыбнулся. — Сейчас у нас гостит брат Светланы, Геннадий. Честно говоря, в этом году он особенно часто к нам приезжает. Практически каждый месяц живет у нас неделю-две. Мне это не мешает, потому что он простой и бесконфликтный мужик, правда, как мне кажется, большой любитель выпить и приврать. Он живет в Хабаровске, недавно развелся, ему, кажется, тридцать восемь дет. Геннадий — частный предприниматель, занимается запчастями для иномарок, поэтому часто приезжает во Владивосток. Я уже привык, что он живет с нами.
— Когда погибла няня, Геннадий находился во Владивостоке?
Колосов с пониманием взглянул на майора.
— Оба раза, и когда погибла Валентина Яковлевна, и когда произошел непонятный инцидент со второй няней, Геннадий был здесь. Правда, во второй раз он был вне дома, ездил куда-то по своим делам. Но я не думаю, что он как-то связан с этими событиями. Я уже говорил, что он живет у нас, пожалуй, даже больше, чем в Хабаровске, поэтому нет ничего странного в том, что он был во Владивостоке в эти дни.
— Остается охранник, — напомнил Клотов, давая понять, что Геннадий его интересует не больше других.
— Да. Охранник, несомненно, знает о происходящем больше любого из нас. Мой дом находится в достаточно глухом месте, ты это сам сейчас увидишь. С одной стороны он — в каких-то пятистах метрах от шоссе, но с другой стороны — кругом лес, поблизости всего несколько домов, поэтому, например, ночью в нем немного жутковато. Поэтому я держу дома охрану. Три человека по очереди охраняют дом. Так получилось, что Влад дежурил оба раза, когда в моем доме произошли эти странные события. Можно было бы назвать это случайностью, если бы не нападение, о котором рассказала вторая няня. Я ей верю, а поскольку Влад просто не мог не видеть, как на нее напали, значит, вероятно, это сделал он сам. Честно говоря, я его хотел уволить еще в мае. Во время первого инцидента он был пьян. Не то чтобы валился с ног — этого не было. Но алкоголем от него пахло. После второго происшествия я ему еще меньше доверяю. Но я хоть и считаю, что от него исходит какая-то угроза, все равно его не увольняю. Я это делаю специально для того, чтобы вы вывели его на чистую воду.
— А кому угрожает опасность, на твой взгляд?
— Не знаю. Я больше всего опасаюсь за своего младшего сына. Но, с другой стороны, с ним ничего не произошло во время этих инцидентов, хотя он был абсолютно беззащитен. Поэтому я стал опасаться за жену и дочь. Они тоже оба раза были дома.
Пока Колосов и майор разговаривали, фиолетовый «Прадо» выехал на загородное шоссе и, увеличив скорость, быстро домчался до четырнадцатого километра. Справа на сопке распростерлось унылое Лесное кладбище. Сразу за кладбищем джип свернул на дорогу, ведущую на автозаправочную станцию. Еще через двести метров Олег Петрович снова повернул направо, и «Прадо» оказался на разбитой грунтовке, углубляющейся в лес.
Это было старое шоссе. Когда-то здесь пролегала главная автотрасса, соединяющая Владивосток с остальными городами России. В шестидесятые годы шоссе спрямили, и двухкилометровый участок дороги оказался заброшенным. С тех пор асфальт на дороге почти полностью разрушился, и от него остались только редкие заплаты, которые мешали движению.
В это время года на заброшенной улице Полетаева было необыкновенно красиво. «Прадо» ехал медленно, поэтому Клотов смог полюбоваться видом из окна, который для Колосова давно стал привычным.
Лес был окрашен в яркие красно-желтые цвета. Некоторые деревья еще зеленели, сопротивляясь осени, а другие уже сбросили побуревшую листву. Деревья плотно обступили дорогу и сделали над ней свод, сомкнув свои кроны. Увядающая трава на склонах и ухабистая грунтовка были усыпаны несметным количеством желтых, красных и коричневых листьев.
Слева через приличное расстояние друг от друга стояли одинокие частные дома. Судя по внешнему виду строений, в них доживали свои дни в уединении и покое обедневшие пенсионеры. На некоторых участках Клотов увидел строящиеся коттеджи.
Майор знал, что в конце этой дороги, там, где она снова подходила к шоссе, активно велось жилищное строительство. Уже были воздвигнуты десятки разностильных коттеджей, но на этом конце улицы пока что было тихо, красиво и даже немного дико.
Через полкилометра дорога взобралась на перевал и пошла под гору, одновременно повернув налево. С этой высокой точки открывался превосходный вид на Амурский залив. Живописную панораму частично закрывал высокий зеленый забор и двухэтажный коттедж Олега Петровича. Однако проехав немного дальше, или, поднявшись на террасу дома Колосова, можно было увидеть поистине чарующую картину. Взору открывались две покатые сопки, разукрашенные пестрой осенней палитрой. Склоны сопок обрамляли панораму снизу, справа и слева и, указывая направление взгляду, спускались к морю. У побережья, приблизительно в трех километрах ниже того места, где находился дом Олега Петровича, виднелись мазки цивилизации в виде нескольких многоэтажных домов. Волнистый берег переходил в синюю полосу Амурского залива, за заливом четко прорисовывалась бурая холмистая полоса противоположного берега, а над ней — сочное голубое небо.
Там, где дорога делала поворот налево и начинала спускаться с перевала, склон имел форму ступени, на которой и расположился дом Колосова.
Фиолетовый джип остановился на вымощенной брусчаткой площадке перед металлическими воротами и калиткой.
Олег Петрович не успел просигналить, как ворота, приводимые в движение электромотором, поползли в сторону. Клотов воспользовался короткой остановкой для того, чтобы осмотреться.
Дом Колосова находился слева от дороги, а справа от нее сплошной стеной стоял лес, покрывающий сопку до самой ее вершины. Ближайшие к дому строения располагались дальше и ниже по улице. Клотов разглядел там один старенький домишко и синюю крышу заслоненного деревьями коттеджа.
Пока джип заезжал во двор, майор успел осмотреть благоустроенную площадку между дорогой и забором. В центре ее стояла выкованная из чугуна изящная скамья с подлокотниками, обращенная спинкой к воротам. Над скамьей был сделан навес, украшенный такой же искусной ковкой. Судя по всему, это была та самая скамейка, на которой сидела Нина Леонидовна, когда на нее напали. Было очевидно, что, желая остаться незамеченным, неизвестный должен был прийти той же дорогой, по которой приехали Клотов и Олег Петрович. В таком случае его обязательно должен был увидеть охранник, дежуривший на втором этаже строения, которое возвышалось над забором и выполняло роль сторожевого поста.
Джип остановился посреди двора, который был полностью вымощен брусчаткой, так что нигде не было видно ни пригоршни земли, если не считать кадок, в которых росли молодые кипарисы.
Олег Петрович первым вылез из машины. Клотов последовал за ним, захватив с заднего сиденья дорожную сумку.
Коттедж Колосова имел два этажа и мансарду и был покрыт светло-серым отделочным материалом. Большая терраса выходила на противоположную сторону дома, а во двор смотрели только окна. Входная дверь была двойной и стеклянной, наподобие тех, которые устанавливают в супермаркетах, поэтому через стекло был прекрасно виден холл, посередине которого лежал ковер, а также другие элементы обстановки, в числе которых майор приметил бочонок с пальмой трехметровой высоты и лестницу, ведущая на второй этаж.
«Под этой лестницей жена Колосова нашла мертвую няню», — сообразил Клотов.
Олег Петрович и гость вошли в дом.
— Светлана! — громко позвал Колосов, едва переступив порог.
Не дожидаясь появления хозяйки, мужчины разулись и убрали обувь в шкафчик под вешалкой, на которой в это время года висело совсем мало верхней одежды. В шкафчике майор обнаружил пару тапочек своего размера, а на вешалке — знакомый плащ сиреневого цвета.
