Ирина.Одно слово — царский подарок.
Вяземская.Спаси Господи, любит вас братец. Немецкая работа?
Ирина.Голландская. Трое таких часов купцы
голландские поднесли. Одни государь себе оставил, другие нам подарил.
Вяземская.А третьи кому?
Ирина(с деланым удивлением).Как кому? Третьи — боярину Морозову.
Вяземская.Борис Иванович — царю верный раб. И в делах государственных весьма умудрен.
Татьяна.Да разве кто спорит? Но он ведь не один на свете. А других бояр и близко к царю не подпускает. Дядей наших, Стрешневых, совсем оттеснил, даже мы их не видим. А они нам родная кровь, и нас любят.
Вяземская(твердо).И Борис Иванович вас очень любит. (Наклоняется к Ирининому вышиванию.)Ох и птица у тебя получилась — загляденье.
Анна.А клетка у нее еще лучше получится. (Вяземская в растерянности.)Мы очень хорошо в клетках толк знаем.
Ирина(понизив голос, испуганной Вяземской).А я это каждый день слышу.
Татьяна.Мы тут и не такое слышим.
Ирина(невозмутимо вышивая).Ты, Анна
Михайловна, не знаешь, как люди на свете живут. С утра встают — и не знают, будет у них вечером кусок хлеба или нет. (Вяземская и Татьяна согласно кивают.)А когда тот кусок добудут, то он им не в радость и в горло не идет, таким потом полит.
Анна.Так это, по-твоему, хорошо? Я этому радоваться должна?
Татьяна.И в замужестве тоже ничего хорошего нет. Простые жен бьют, а знатные на свой лад издеваются.
Ирина.Что простые! Князь Мышецкий жену до смерти забил, и с рук сошло, всё замяли.
Татьяна.И еще каждый год рожать.
Вяземская.Далеко ходить не надо. Я вот, шестнадцать раз рожала, а детей у меня всего двое.
Анна.А что, лучше бы их совсем не было? В передней.
По лавкам сидят старые и молодые служанки, карлица Лизавета. Одна из служанок (Анфиса) нервно прохаживается перед дверью.
Анфиса.Не надобно ли чего царевнам?
Старуха.Надобно будет — кликнут. Не входи зазря, Анфиса, Ирина Михайловна осерчает.
Анфиса резко поворачивается и уходит.
Карлица(закрывая ручками глаза).Ой! Вижу — идет к нам светлая боярыня Годунова!
Старуха.Твоя правда, Лизавета. И мне сердце подсказывает — посетит нас свет-Дарья Кирилловна.
Молодая служанка.Ой, и у меня что-то живот схватило!
Анфиса бежит по узенькой улочке городской части Кремля. Входит в дом, взбегает по лестнице. Ей навстречу другие служанки.
Анфиса.Где ваша боярыня?
Служанка.С утра на богомолье уехала, к Сретенью.
Анфиса.Когда вернется, не сказывала?
Служанка.Да уже пора. Обедать дома собиралась. — Да ты садись, подожди ее.
Анфиса садится на скамью. Сидит, сцепив пальцы. Горница царевен.
Анна.Но ведь нигде во всем мире такого нету — чтоб царских дочерей замуж не выдавать.
Ирина.Ты, царевна Анна, все прекрасно знаешь. Тысячу раз говорено. Из православных государей никого кроме нас не осталось. Все, кто есть, для нас еретики. (Усмехаясь)Мы для них — тоже.
Анна.А что, русские князья перевелись?
Ирина.Мы царского роду, и русские князья нам теперь не ровня.
Анна(со всей злостью).Да, они нам не ровня. Иные из них нас познатнее. Они от Рюрика, а мы от кого?
Сестры(вскакивая с мест).Замолчи, Анька! Слышишь, замолчи!
Анна выбегает в боковую дверь. Княгиня Вяземская бросается за ней.
Вяземская находит Анну в узкой комнатенке. Она сидит на сундуке, уткнувшись в угол. Княгиня садится рядом, обнимает ее, гладит.
Вяземская.Ну пойдем со мной, попросишь у сестер прощения, и все забудется.
Анна(выпрямляясь).Никуда я не пойду. Я всегда в этот час здесь бываю. (Обводит взглядом окошко, как какую-то драгоценность.)Вот у этого окна стою.
Вяземская.Чего ради, Аннушка?
Анна(вызывающе).А в этот час князь Прозоровский всегда от царя выходит и тут под окном на коня садится.
Вяземская.Который Прозоровский? Сергий, что ли, меньшой сын Симеон Васильевича?
Анна.Ну да. А я стою тут, и на него смотрю.
Вяземская.Аннушка, милая! Но ведь стыд какой,
тебе, царской дочери, вот так открыто на молодого боярина глазеть.
Анна.Так он же меня не видит. Он сюда не смотрит, он на коня своего смотрит. (Бросается на шею Вяземской.)Крестная, милая, плохо мне, пропадаю я! Ни о чем другом думать не хочу. Весь день только этим живу — как стану здесь и как на него посмотрю. А потом до утра вспоминаю.
И ведь некому сказать, и терпеть нет мочи. Иной раз боюсь, что не вытерплю и закричу.
Вяземская.Закричи. Закричи, чтоб все услышали и Морозову донесли. А уж он сам домыслит и свидетелей найдет, что князь Прозоровский царевну околдовал и престол царский захватывать собирается. И отрубят ему голову. И тогда твое сердце успокоится.
Из горницы царевен доносится звон часов.
Анна.Ну все, не видать мне его сегодня.
Анна бросается к окну. Во дворе князь Прозоровский сидит на лошади и искоса поглядывает наверх. Заметив Анну, он улыбается, трогает поводья и уезжает.
Анна(шепотом).Крестная, он видел меня, он меня ждал.
Анфиса продолжает сидеть на своей лавке. Открывается дверь внизу, входит с прислужницами боярыня Годунова, царская мамка. Анфиса бросается ей навстречу.
Анфиса.Княгиня Вяземская у царевен.
Годунова.Давно?
Анфиса.Больше часу.
Годунова.О чем говорят, не знаешь?
Анфиса.Нет, матушка, побоялась войти.
Годунова.Хорошо сделала. (Не входя в свои покои, разворачивается, направляется к царевнам.)
Годунова по-хозяйски входит к царевнам. Татьяна и Ирина за вышиванием. Анна с Вяземской сидят рядом на диванчике, Вяземская держит руку царевны в своих.
Годунова(подходя к Вяземской).Век тебя не видела, Анна Васильевна. Вот и крестница, гляжу, тебе рада.
Вяземская.Да какая от меня, старухи, радость. Битый час болячками своими похвалялась. А тебе, матушка, вот что скажу. Хрен, на водке настоянный, от суставов чудо как хорош. И пить его, и втирать, и примочки делать.
Годунова(пожирая ее глазами).Надо попробовать. И меня суставчики вконец замучили.
5. Алексей один
Расхаживает по комнате, смотрится в зеркало; потом бегом направляется в комнату своей няньки.
Нянька занята рукоделием. Входит Алексей.
Алексей(с порога).Федора!
Федора.Что, голубчик мой?
Алексей.А вот то! (Выдерживает паузу, глядя ей в глаза.)Женюсь я. У меня скоро свадьба. (Федора всхлипывает, утирает слезы.)Ну вот, я думал, ты обрадуешься, а ты ревешь.
Федора(становится на колени, целует ему руку).
Прости, батюшка, прости, родной. Это я родителей твоих вспомнила. Уж такая радость, такая радость. — Так на ком женишься?
Алексей(поводя плечами).Кого выберу.
Федора(со страхом).Смотрины будут?
Алексей.По обычаю.
Федора(в сердцах).Ох уж этот обычай.
Алексей.Очень даже хороший обычай. (Скачет по комнате.)Пре-крас-ный! Чу-дес-ный! Ты ж сама мне сказки сказывала, как царевичи на край света отправлялись за ненаглядной красой. А я царь. Ко мне со всего света красавиц свезут. А я выберу самую лучшую, самую прекрасную. (Кружится по комнате, смеясь.)
Федора.Дите ты, дите. Разве жену, да еще царицу, глазами выбирают? Ее умом выбирать надо. (Стучит по лбу.)Господь твоих родителей прибрал, тебе Морозов и боярыня Годунова заместо них. На кого они укажут, ту и бери.
Алексей.Ну уж нет, жениться за меня никто не будет!
Федора.Зачем ты так — жениться за тебя! В таком деле важном совета спросить — и сто раз, и двести, все много не будет. Не приведи Господь ошибиться. (-) Ты вот сказки вспомнил! В сказках все легко. В сказках и царствовать легко — поди туда, не знамо куда, принеси то, не знамо что. И идут, и несут, — а на деле? Ты ведь еще толком царствовать не начинал, а скажи, легко ли это?
Алексей(со вздохом).Совсем не легко. Но почему-то всем хочется. Ну не всем, так многим.
