– Глупости не говорите, – невозмутимо отвечает Брысь.
– Почему глупости? – удивляется мой коллега вполне искренне. – Мы вооружены, умеем стрелять, а уж с такой мелкой ерундовиной справились бы. Ее же сапогом раздавить не проблема, даже без стрельбы.
– Если вас гнетет то, что мы съездили на заявку и ликвидировали бесспорно морфа, то это зря. Нашей группе это в зачет. Если гнетет то, что вы как бэ струсили, то это тем более зря. Не говорю уж о том, что только сейчас мы узнали, какой именно был морф, а получасом раньше никто понятия не имел об этом. Потому мог быть и какой-нибудь стокилограммовый мастиф, например, или фила бразильяна[5], не к ночи будь помянут. Много бы вы своими пукалками наработали бы? Не говорю о том, что собаченции вам стрелять бы не дали – задали бы лататы[6], дернули поводками в момент прицеливания… Так что все как должно. Нам ведь никакие потери не нужны, а?
– Да не хотелось бы. С чего вы решили, что это именно собакоморф?
– Тропность[7]. Есть такое слово?
– Есть. Хотите сказать, что именно собакоморф тропен к собакам?
– Точно так. И это для собак сейчас самый страшный враг. На генетическом уровне. Хундфройляйн смелая девочка, видел я ее в деле. Раз она так напугалась, какие еще варианты. Вы мне лучше скажите, зачем вы тетку в пыли обваляли? Она на вас была очень зла, как я видел. Чем это вы женщину так окрысили?
– Она хотела, чтобы мы ее песика остановили и удержали.
– А вы что? Наш доктор-то уж всяко должен был кинуться на помощь страждущим. Хлебом его не корми, альтруиста. Хоть за фалды держи.
– Вообще-то он вроде бы собирался. Но я не рекомендовал. – Бурш иронично смотрит на меня.
– Ну а что я? Я ж не полез!
– И правильно, – кивает коллега.
– А растолковать? – спрашиваю я, потому что и впрямь интересно.
– Собака – стайное животное. Помните? Ага, помните. Так вот, бабка – она хоть числится этим псом на низшем уровне иерархии, но в своей стае. Он будет защищать себя и свою стаю. Значит, если будем хватать его, он разозлится, а ошейничек у него, к слову, шипованный. Так что пусть мадам сама за такой ошейник песика хватает. Если тормозить бабку, он опять же разозлится, уже защищая особь из своей стаи. А песик без намордника. Напуган, потому агрессивен вдвое.
– Странно, – хмыкает Брысь, – я считал, что собаке можно дать команду и она подчинится.
– Только если это нормальная собака и обучена понимать человеческий язык. Тогда она команду выполняет. Но то грамотная собака, а этот – дикарь, да еще и тупой. Вот представьте, как бы отнесся майор, если бы я схватил его за шиворот, да еще орал бы что-то на суахили или на чем там любит изъясняться ваш снайпер? Мне кажется, что майор отнесся бы к таким действиям неодобрительно.
Брысь посмеивается. Пример ему понравился. Только я подозреваю, что именно на суахили он бы как раз команды понял.
– Похоже, тут все. Поехали? – спрашивает Серега.
– Поехали. Вы, к слову, знаете, где эта собачница проживает?
– Знаю, – удивленно говорит Бурш.
– Значит, подтвердите нарушение пункта о намордниках.
– Может, не стоит давать делу ход?
– Стоит. Поверьте – стоит, – уже неуклюже залезая в машину, ответствует майор. – Вы с нами или остаетесь?
– Лучше пройдемся, – говорит мой коллега.
– А, ну бывайте!
Бурш, обращаясь к нашим щенятам, внушительно выговаривает торжественным тоном:
– Сия у нас победа может первая назваться, понеже над морфом псоглавым таковым никогда такой не бывало.
И угощает свою Исиду чем-то вкусным. Приходится не отставать.
Ага, значит, все в порядке, раз он пустился выдавать фразочки на архаичном языке. Любит он таковым щегольнуть, но только в спокойной обстановке.
– Нам здорово повезло, – замечаю я на тот случай, если коллега чего не понял.
– Вы даже не представляете себе, насколько вы правы, – распутывая переплетенные разыгравшимися детенышами поводки, отвечает Бурш.
– Почему же, видывал я уже несколько собакоморфов.
– Половину на снимках других поисковых групп, часть из БТР, а вот в атаке непосредственно на вас сколько?
– Трех.
– Только, увы, тогда вы были в составе охотничьей команды, потому думаю, что не прониклись толком, не восчувствовали, – ехидствует коллега.
– Почему же не проникся? Я, конечно, не знаю, что это за бразильяна такая, о которой майор толковал, но что касается хищников породы псовых – все-таки не совсем уж до ушей деревянный.
– Бразилейро. Фила бразилейро. Есть такие песики – особо крупные, специально выведенные для охоты на человека. Полагаю, вы таких и не видали, их, к счастью, пока еще мало. Кане корсо, мастино наполетано[8]… Как было написано на одном из сайтов – я сейчас процитирую: «Считается, что предки мастино выступали на древнеримских аренах в битвах со львами, быками и другими животными, включая христиан».
– Что, так и было написано?
– Слово в слово. Ручаюсь.
– М-да, и раньше знал, что собачники – люди головой бабахнутые…
– Полегче, коллега, полегче. На тот случай, если вы не заметили, – тут Бурш ехидно подмигивает, – вы как раз разговариваете с собачником, да и сами вы собачник. Хотя отчасти вынужден согласиться – кретинов среди собаковладельцев много. Причем особенно у нас. Не так давно знакомым подарили как раз такого песика – из перечисленных пород. Группа пород «собаки с особо мощным укусом». Представляете, вероятно. Вот им песика подарил разочаровавшийся в нем банкир. Представьте, за три месяца на даче песик никого не разорвал. Пикантно?
– Не очень. Собачьи укусы я видал, лечить даже приходилось.
– Чьи, к слову, укусы были? – профессионально заинтересовывается Бурш.
– Кокер-спаниель, пудель, овчарка.
– Несерьезно. Собачки-то, мной названные, специально предназначались людей драть. Но при этом те, кто породы выводил, все-таки с головой дружили, потому старались вколотить псам, что не каждого человека надо рвать, а только того, на кого хозяин укажет. А у нас очередной придурок с деньгами покупает такое мощнейшее оружие – на манер гранатомета, пожалуй, – и при этом еще и недоволен, что его гранатомет сам по себе не стреляет, когда вздумается. Ему даже в голову не приходит, что в случае такой неуправляемости он сам первая мишень. Потому как именно он рядом всегда. К слову, владельцы и их семьи как раз чаще всего страдают. Недалеко ходить: виденная нами старуха по краю ходит. Ротвейлер вообще мужская порода, то есть признает над собой только еще более брутального самца, чем он сам. А уж ротвейлер – брутальный до чертиков. Значит, бабку обязательно накажет как-нибудь.
Бурш задумчиво смотрит туда, куда пес уволок свою «хозяйку», и продолжает грустно:
– К тому же многих собак надо выгуливать как следует. Чтоб устали, а не до кустиков и обратно. Тот же ротвейлер – ком мышц, мышцы работать должны. Иначе собака дуреет, мощь ее распирает. И с алабаями[9] та же история – пять часов в день выгуливать надо, и с кавказцами, даже с мелкими стаффордширами и бультерьерами… Да, впрочем, ладно, что я тут лекции читаю. Нашим-то мамзелям гиподинамия не угрожает.
Мамзели действительно носятся вокруг нас как заведенные.
Настает время расставания: Буршу на дежурство, а мне домой надо. Выспаться.
Думал, что вот теперь будет не до компьютера, так режим дня восстановится. А черта лысого со свиристелками. Еще и ночь вышла какая-то дерганая, спал кусками, с утра словно из меня всю ночь веревки вили. И вроде бы ничего такого особенного, банальное дежурство, вполне все рутинно – то одно, то другое. Но встал как с левой ноги, и вообще…
Надежда Николаевна уже отужинать изволила, чай пьет. Сообщает последние новости: грибы у меня получились полиэтиленовые – ни вкуса, ни запаха, а вот мясо удачно. Притащила две бутылки какого-то навороченного вина – премировали ее за качественную работу. Предлагает завтра устроить пирушку, если день пройдет хорошо. К слову, Лихо Одноглазое приносил тут квартплату – мыша задавленного.
– Наверное, тоже к завтрашней пирушке пристроиться хочет?
– Возможно. А почему вы его не кормили сегодня?
Я удивляюсь. Отлично помню, что кормил.
– А с чего вы решили, что скотина некормлена?
– Мявкал требовательно, все ноги собой истер и полную миску умял, когда насыпала.
– Удивляюсь, куда в него влезает. Кормил я его, проглота. Лихо! Морда твоя ненасытная, явись!
Куда там, явится оно. Оно уже дрыхнет. Без задних ног. Да и передних тоже.
Впрочем, коты, они – загадочные твари.
Слыхал, что некий кот сожрал четыре кило шашлыка. Его взвесили – вес получился ровно четыре кило. Так все и остались в недоумении – куда делся кот, если именно он сожрал шашлык. Но против нашего Лиха тот кот так, новичок зеленый.
Идея устроить пирушку мне определенно нравится.
