Особенно повредила Каплан-Гераю его медлительность во время немецкого похода в 1128 году (1716)[37]. Решено было хану самому идти на помощь к Темешвару, Менглы-Гераю оберегать Буджак, а Селямэт-Гераю отправляться в Эрдель; но последний отказался, и его поручение было передано сыну Азамат-Герая Ислам-Гераю. События же продвигались очень быстро; турки терпели поражения; Темешвар с Белградом уже ушли из рук турок в руки неприятелей; а хан все не являлся на помощь. Османская армия уже возвращалась из похода, когда хан только что приближался со своими татарами к Белграду. А виной этой медлительности были, по словам Сейид-Мухаммед-Ризы, зложелательные строптивцы-эмиры, которые советовали хану не очень торопиться в деле повиновения Порте. Раздосадованные же неуспехом кампании турецкие сановники на совете у султана 18 зиль-хыддже 1128 года (2 декабря 1716), рассуждая о поведении хана, остановились на двух предположениях: невообразимая медлительность татар, быстрота которых вошла в пословицу, произошла или оттого, что татарское войско не слушается хана, или же оттого, что он сам утратил энергию и решительность; а следовательно, и в том и в другом случае он заслуживает отставки. Решено было еще раз обсудить этот вопрос на совете у великого везиря и о результате доложить султану. На совете, окончательно решившем участь Каплан-Герая, велись такие рассуждения, сообщаемые турецкими историками: «С тех пор, как старик Хаджиселим-Герай стал в 1082 году (1671) впервые крымским ханом, и до сего времени в течение сорока лет ханствовали или он сам, или его братья, или его сыновья. Его родственники теперь ужасно как размножились, и все татары от мала до велика, равно как и черкесский народ, считают их наследственными ханами, а проживающие в Румелии царевичи, точно совсем посторонние, ровно ничего в их глазах не значат. Нечего уже и говорить о вступлении их на ханство Крымское: даже тем, которые упоминали о них, оказывалась враждебность. А потому и сами Селимовцы тоже стали говорить, что Крымское ханство есть исключительное их достояние, и когда случились войны, то под разными предлогами не стали ходить, говоря: “Мы не безопасны от неприятеля”; если же и приходят, то с ничтожным количеством татар; а не то стали посылать султанов с несколькими татарами. Каплан-Герай тоже из детей Селим-Герая. Подобно отцу своему, он благожелатель Высокой Державы; но татарский народец сказал ему: “А, и ты тоже был в Эдирне на замирении с московом? Ты прекратил наши доходы?” — и совсем отвернулись от него, не стали слушаться его, так что он не в состоянии был собрать и двух татар воедино; это, по-видимому, и было причиной того, что он не шел к Темешвару».
Некоторые из сановников говорили, что не есть непременное условие быть крымскому хану из сыновей Селим-Герая: почему бы не назначить ханом достойного султана из крымских царевичей, проживающих в румелийских пределах? Может быть, и из них кто-нибудь сослужит хорошую службу. По рассмотрении оказался подходящим старейший из всех царевичей Кара-Девлет-Герай-султан. Поэтому он в конце зи-ль-хыддже 1129 года (ноябрь—декабрь 1717) был объявлен с обычными церемониями ханом, потом отправился в Буджак, собрал там около себя татарское войско и назначен был на охрану Валахии. Но ни один человек из ногайцев, ни старый, ни малый, не оказывал ему повиновения. Он остался лишь при своих приверженцах да двух сотнях татар, которых привели они с собой. По другим источникам, крымские вельможи, услышав о назначении Кара-Девлет-Герая ханом, подали падишаху заявление такого рода: «С фамилией этого хана у нас уже несколько раз было столкновение; у нас с ними нет ладу». Это заявление они, конечно, подкрепили неизбежными шумными сборищами, породившими беспокойство в целом населении. В Порте снова сделано было совещание по этому поводу, и состоялось такое решение: «Хотя это обстоятельство противоречит предыдущему мнению Порты о назначении хана, но так как теперь военное время, то надо принять во внимание настоящее вынужденное положение дел — пойти на компромисс и избежать пока напрасных раздоров, могущих привести к кровопролитию».
В самом деле, история эта произошла вскоре после поражения турецкой армии и завоевания Темешвара немцами, так что Порта была в весьма стесненных обстоятельствах. Поэтому как ни тяжко и ни прискорбно было турецкому правительству уступить требованиям татар, тем не менее оно принуждено было поступить с осторожностью, отложив до другого времени наказание мятежной вольницы, и сделать ханом одного из сыновей Селим-Герай-хана. Таким образом, Кара-Девлет-Герай-хан III (1128-1129; 1716-1717) и не успел побывать в Крыму в сане хана, в котором он числился всего три месяца, в конце одного и в начале другого года. сефера 1129 года (6 февраля 1717) в Адрианополь был вызван проживавший в Ямболу Сеадет-Герай, который и был назначен крымским ханом.
Во всей этой истории самое любопытное представляет мотив, по которому Порта уважила настояния татар на смене хана, — невозможность заставить их повиноваться своим распоряжениям при тогдашних обстоятельствах. Ввиду столь ясных и очевидных причин легкой смены ханов нет оснований искать их в том, что «с одной стороны дворянство и даже сами князья крови Гирея были подкуплены Портой; и с другой предрассудок веры заставлял всех Мусульманов почитать Великого Султана преемником Халифов, хранителем ключей Мекки и главою веры», — как это делает Сестренцевич-Богуш.
При воцарении Сеадет-Герай-хана III (1129—1136; 1717-1729) впервые произведено было отобрание у прежнего, отставного хана Кара-Девлет-Герая пожалованной ему, по исконному обычаю, из султанской казны инвеституры — дорогих одежд и кинжала. Для приведения в исполнение этого никогда прежде не бывалого разжалования был командирован из Порты капыджи-баши. Такое непочтительное обращение Порты с Кара-Девлет-Гераем вскоре свело этого семидесятилетнего старика в могилу. Он погребен в Ямболу в местной мечети.
Такое, уже более потом не повторявшееся поругание личности отставного хана Порта позволила себе, вероятно, ввиду того, что само население крымское не питало никакого уважения к личности Кара-Девлет-Герая. Каприз Порты был посадить на ханский трон Кара-Девлета — ничего не стоило ей и третировать его, так как он происходил из ненавистного крымцам побочного поколения.
Но и при новом хане не восстановилось спокойствие в подвластных ему черкесских пределах. Кроме того, у него возникло недовольство своими родичами: назначенный нур-эд-дином Аадиль-Герай-султан вскоре отказался от этого звания, и на его место был назначен Ислам-Герай. Сеадет-Герай-хан успел еще совершить одну кампанию против немцев в союзе с османской армией, где долго, в ожидании его прибытия, медлили с решительными против неприятеля действиями. Хан в этот раз привел с собою 60-70 тысяч человек; но, замечает турецкий историк, в армии не находилось опытного полководца, поэтому и не знали, что делать; кроме того, страшно боялись немцев. К этой трусости турок присоединились еще беспорядки и несоблюдение дисциплины в армии, против которых сам бы Аристотель с Платоном, по выражению турецкого историка, не придумали никаких мер, и поражения оттоманских войск продолжались, несмотря на прибытие крымской подмоги и смену военачальников. Волей-неволей пришлось принять посредничество иностранных послов по заключению мира с немцами в шеввале 1129 года (октябрь 1717). В начале следующего года ханскому полчищу, по миновании в нем надобности, было дано позволение вернуться в свои места, и приказано при этом возвратить мирным валахам захваченных татарами пленников. Когда перед этим хан отправился из Адрианополя, получив обычные подарки, ему поручено было положить конец своевольным действиям Бахты-Герая, прозванного «Дели-султан», то есть «Отчаянный султан», на которого русский посол явился в Порту с жалобой, что он, набрав шайку татар, производит с нею опустошительные набеги на русские окраины, вопреки существующему между Россией и Портой мирному трактату.
Но более всего хан, конечно, заботился о собственных выгодах. Черкесы, видя ослабление могущества крымских ханов, начали отказывать в платеже им «погрешнои дани» невольниками. А между тем другой источник ханских доходов — грабежи и набеги на христианских соседей — в силу изменившихся обстоятельств иссякал. Каплан-Герай, мы видели, поплатился уже за чрезмерно хищнические замыслы против черкесов; но это не остановило его преемника продолжить начатое предшественником. В начале 1132 года (1720) он испросил у Порты разрешение произвести набег на черкесов, которое и было ему дано. Хану вместе с разрешением пожаловано было еще под именем «расходных» — «харджлык» — от султана 8000 гурушей, и отдан был приказ о присоединении к татарской ханской армии вспомогательных сил из войск османских, расположенных в пределах Крыма. Хан, получив полномочие ведать все дела черкесские по своему усмотрению, с многочисленным войском вторгся в Кабарду и провел там около двух лет. В кратком турецком очерке «Крымской истории» и у Говордза[38] говорится, что Сеадет-Герай во время этого похода попался в плен и после возвращения из плена был низложен; между тем в других источниках нет ни слова о плене хана. Сравнительно более подробный рассказ об этом походе Сеадет-Герай-хана находим в «Краткой истории», хотя и не вполне согласный с другими источниками. Сейид-Мухаммед-Риза, например, говорит, что хан по возвращении в столицу отправил сына своего Салих-Герая выжить мятежного Бахты-Герая из его убежища и водворить в румелийские области. Но поход Салиха был неудачен, и тогда хан решил двинуться самолично; но тоже без всякого успеха и только напрасно потерял драгоценное время: вслед за этим пошли волнения и смуты в самом Крыму, повлекшие за собой свержение хана, о чем Риза рассказывает по обычаю витиевато-многословно. В конце концов хан, видя вокруг себя поголовную измену, предоставил все воле Божией, а сам отправился в Порту, где и был отрешен; ханство было предложено «с некоторыми условиями» Каплан-Гераю, привезенному в Порту, но тот отказался, ив 1137 году (1724—1725) был сделан ханом Менглы-Герай-хан II.
