Врач: Нервные срывы были?
Кузьма: Нет, не помню. Я от природы спокойный, и меня трудно вывести из себя.
Выяснив всё, что его интересовало, врач сделал последнюю запись на листе бумаги и отложил ручку.
– Поздравляю, – сказал он. – Ты просто феноменально здоров!
– Я счастлив, – натянуто улыбнулся Кузьма. – Только ваше поздравление мне, что мёртвому припарка.
– Может быть, мои слова и неуместны, – с пониманием вздохнул доктор, – но и твои анализы просто потрясающие! У тебя очень редкая кровь, понимаешь? Её можно вливать в любого человека, спасая его от смерти!
– Я бы рад спасти любого человека, но меня уже не спасёт ничто, – отозвался Кузьма, натягивая одежду. – Я «враг народа», так сказал следователь, значит, и кровь моя противопоказана к переливанию! Не дай бог вместе с ней перейдёт к кому-то мой «диагноз», и тогда тот, может быть, достойный и добрый человек станет злейшим «вредителем и врагом» не только народа, но и всего человечества!
Доктор, качая головой и что-то бормоча под нос, вышел из кабинета, а конвоир надел на руки Кузьмы наручники. Он хотел встать, чтобы вернуться в камеру, но конвоир положил ему на плечо руку.
– Сидеть! – приказал он и взглянул на наручные часы.
– Меня что, прямо отсюда в суд поведут? – поинтересовался Кузьма, замирая.
– Тебя поведут туда, куда прикажут! – ответил конвоир. – А теперь сиди, не открывая рта. Скоро тебе всё объяснят, покажут и расскажут…
* * *
Завтрак, обед и ужин приносили в камеру. Мясо, рыба, молоко… Гарниры из картофеля, вермишели, риса, гречки… Любой гурман, завсегдатай ресторанов города, позавидовал бы такому меню.
Соседка по камере уплетала еду за обе щёки и, бывало, даже ругала поваров. Алсу не притрагивалась к пище. У неё не было аппетита.
– Чего не ешь, дурёха? – интересовалась соседка.
– Я не хочу, – шептала Алсу. – Кусок не лезет в горло, поверь мне.
– Я-то верю, мне-то что, – хмыкала женщина, обгрызая румяную куриную ножку. – А вот тебя теперь насильно кормить будут.
– Насильно? Но для чего? – удивлялась Алсу.
– Хозяину нашего «пансионата» понадобилось твоё отменное здоровье.
– Вот как? Но для чего?
– Чтобы забирать его у тебя потихонечку, малыми частями.
У Алсу перехватило дыхание.
– А зачем он это делает? – спросила она. – Я как будто сплю и вижу страшный сон. Будто не со мной всё это происходит.
– Сон? Пусть будет сон, – усмехнулась соседка. – Только пробуждение твоё будет очень тяжёлым. Когда Эскулап займётся тобой, проклянёшь всё на свете.
– Ты сказала Эскулап? – напряглась Алсу, впервые услышав необычное слово. – А кто этот человек с таким странным именем?
Соседка смерила её презрительным взглядом и рассмеялась.
– Темнота ты неотесанная, – сказала она, вытирая выступившие на глазах слёзы. – Эскулапами называют врачей или лекарей.
– Так мы что, в больнице? – округлила глаза Алсу.
– Нет, мы в подвале так называемой научной лаборатории, – ответила, перестав смеяться и меняясь в лице, соседка. – Над нами помещения лаборатории, а над ними несколько палат для пациентов.
– А мы? Почему нас держат в подвале? – прошептала Алсу, трепеща от страха.
– Потому что мы с тобой доноры, – нехотя пояснила соседка. – Из меня кровь уже давно выкачивают и скоро возьмутся за тебя, хочешь ты того или нет.
– О Всевышний! – прошептала потрясённая Алсу. – Но я не хочу этого!
– А тебя и спрашивать никто не будет, – вздохнула соседка. – Как и не спрашивают у меня. Там, наверху, в живых мы уже не числимся. Так, растаяли в огромной стране. А вот кровь у нас с тобой уникальная и здоровье хорошее, иначе нас не держали бы здесь. Радуйся, нашу кровь будут вливать в вены влиятельных, значимых людей! Мы будем спасать их чёртовы жизни!
Алсу охватила паника. Кое-как поднявшись с кровати, она неуверенным шагом пошла к двери.
– Эй, куда ты? – окликнула её соседка, приподнимая от подушки голову. – Отсюда выхода нет, дурёха!
Не слушая её, Алсу стала стучать в дверь, но её жалкие попытки привлечь внимание охраны не увенчались успехом. Из коридора послышались дикие крики и визги, услышав которые, женщина отпрянула от двери, тут же вернулась на кровать и легла, закрывшись с головой одеялом.
– Не делай больше так, пожалеешь, – предупредила соседка, устраиваясь поудобнее. – Разозлишь санитаров, они тебя просто отстегают ремнём и упакуют в смирительную рубаху. Могут отвести тебя к тем, чьи крики ты только что слышала. Вот там ты испытаешь такой страх, что ещё месяц, если не больше, поджилки трястись будут.
– А кто те, о ком ты говоришь? – всхлипнула Алсу. – Почему они издают такие ужасные звуки?
– Подвал большой и мест в нём много, – ответила соседка. – А кричат и беснуются сумасшедшие. Их тут больше десятка.
Алсу скинула с себя одеяло и вытерла слёзы.
– Так мы что, в сумасшедшем доме? – спросила она.
– Можно и так сказать, – вздохнула соседка. – Здесь все сумасшедшие – как наверху, в лаборатории, так и в подвале. Отличие лишь в том, что те, которые в лаборатории, считают себя умными, а те, кого они держат в подвале… Они счастливы, потому что ничего не понимают и живут в своём мире. Идеальные доноры… Больны душою, но с отменным здоровьем физическим.
– А ты? – Алсу присела на кровати и свесила ноги. – Ты сумасшедшая или… – она замолчала, не зная, как закончить вопрос, но соседка поняла её.
– Я была лаборанткой и работала этажом выше, – ответила она дрогнувшим голосом. – Но, по мнению Эскулапа, оказалась чрезмерно болтливой. От смерти меня спасло то, что моя кровь, как и у тебя, оказалась очень редкой, и потому…
В коридоре за дверью послышались шаги, и женщина, метнув в сторону двери тревожный взгляд, замолчала.
Щёлкнул замок, скрипнула петлями отворяемая дверь, и в камеру вошли два санитара. Не говоря ни слова, они подошли к кровати Алсу, подхватили её под руки и понесли к выходу. Ни кричать, ни сопротивляться женщина не могла и потому закрыла глаза, покорившись своей участи.
* * *
«Куда же меня везут? – думал Кузьма на заднем сиденье машины, зажатый двумя крепкими парнями. – Может быть, в суд? Но тогда почему ничего не говорят об этом? А может быть, вывозят за город, чтобы пристрелить где-нибудь в лесу? Чего мучиться, вынося приговор, а потом приводя его в исполнение на тюремной территории?»
Машина долго петляла по улицам города, прежде чем выехать за окраину. Потом ещё долго ехали по дороге, пока не свернули в лес. Попетляв, машина остановилась у больших металлических ворот, которые тут же открылись, и показалось большое двухэтажное здание.
Выведя Кузьму из машины, сопровождавшие его мужчины зашли внутрь и остановились перед дверью кабинета. За столом сидели двое в белых халатах, с марлевыми масками на лицах.
– Как тебе экземплярчик? – спросил один из них.
– Великолепный! – воскликнул второй, в возбуждении срывая с лица маску. – Если вы его передадите в моё полное распоряжение, то…
– Для того он и здесь, уважаемый коллега, – сказал человек в маске, и Кузьма напрягся, так как его голос показался ему знакомым.
– Хорошо, отлично, нет, просто замечательно! – с восхищением заговорил «коллега». – Я только мечтал о таком экземпляре! Он будет… Он будет… Он будет идеальным материалом для моих…
Он осёкся и замолчал. «Он собирается использовать меня как материал для каких-то опытов? – ужаснулся Кузьма, бледнея. – Господи, куда я попал? Что это за логово, где…»
– Всё, знакомству конец, – объявил, снимая маску, второй «доктор», и Кузьма сразу узнал его.
«Ну конечно, – подумал он, – нетрудно было догадаться, в чьи лапы я попал! Теперь он… А что он со мной сделает? Замучает своими опытами, мстя за прошлое? Ну нет, делать себя объектом я не позволю! Сейчас, наверное, надо вести себя тихо… Осмотрюсь, пообвыкну, а потом…»
6
Позади особняков тянется асфальтовая дорога, которая ведёт от восточной части города на юг к новым виллам, очень дорогим и не по карману подавляющему большинству жителей страны. У каждой из них большой участок земли с теннисным кортом и полем для гольфа, бассейн с кристально чистой водой, вокруг которых нежатся под солнцем или под зонтиками в тени красивые юноши и девушки. В воздухе витает запах сигар, ароматных сигарет, перемешанный с запахами цветов и океана, находящегося неподалёку.
Чуть дальше, у самого побережья океана, под высокими пальмами, примостился уютный ресторанчик. В ранние часы он пока ещё был пуст, но ближе к полудню в нём не будет отбоя от посетителей.
В помещение вошли двое мужчин. Один из них сразу пошёл к укромному, едва заметному от входа столику, второй последовал за ним.
– Ну что за человек этот, как его, дон Антонио де Беррио? – спросил мужчина на русском языке. – Если не ошибаюсь, его зовут…
– Тс-с-с, – предостерегающе приложил к губам указательный палец второй мужчина. – Даже не думайте произносить вслух его русское имя, Владимир Александрович. Эмигрировав во время Гражданской войны из России, этот человек сразу же порвал, как он сам говорит, «со всем русским» и взял себе имя и фамилию на испанский манер.
