Уэверли добежала до ближайшей зерновой станции и набрала аварийный код, чтобы сделать объявление для всего корабля.
— Это Уэверли Маршалл! Все дети должны немедленно пройти в аудиторию.
Затем она поспешила к центральной лестнице, которая вела к детскому садику. Двигалась она медленно, потому что вниз по лестнице со всех ног бежали потоки взрослых, и ей пришлось боком пробираться сквозь толпу. Ей хотелось спросить, что происходит, но, увидев их полные паники лица, она побоялась вмешиваться. Оказавшись наконец на этаже, где находился детский сад, она нырнула в коридор и тут же столкнулась с мистером Найтли, который прижимал к лицу окровавленную тряпку. Она остановила его:
— Вам помочь?
— На это нет времени! — прокричал он.
— Что происходит? — попыталась спросить она, но он уже поспешил прочь. Она ничего не понимала.
Ее ноги холодели и подгибались от страха, но она заставила себя бежать еще быстрее. Она увидела Фелисити Виггам, которая в каком-то оцепенении двигалась в противоположном от нее направлении. Светлые волосы Фелисити были спутаны, ее фарфоровые щеки горели, и блуза криво болталась на ее стройной точеной фигурке.
— Помоги мне с садиком! — закричала ей Уэверли.
Фелисити бессмысленно уставилась на нее, но Уэверли схватила ее за запястье и потащила вниз по коридору.
Когда они наконец добрались до садика, там не было ни души. Посреди комнаты беспорядочной кучей были свалены детали конструктора и книжки с картинками. Коробка с карточками с картинками была перевернута, и все карточки разлетелись по центральному столу.
— Их, видимо, уже эвакуировали, — сказала она, задыхаясь. — Слава богу.
— Они, наверное, услышали твое объявление, — сказала Фелисити сквозь завесу светлых волос, закрывавшую ее лицо.
— Фелисити, что происходит?
— Я не знаю. Где ты была, когда это началось?
— В саду. А ты?
— У себя. — Она прижала тонкие руки к животу. — Мне страшно.
— Мне тоже. — Уэверли взяла подругу за руку и стиснула ее холодные пальцы. — Мне надо найти Серафину. Ты можешь заглянуть в садик по пути к аудитории?
Фелисити безучастно смотрела на Уэверли. Она, казалось, была в шоке.
— Иди же! — прокричала Уэверли через плечо, снова поспешив вниз по коридору.
В следующую секунду пол под ногами Уэверли начал трястись, и она услышала грохот, которого не слышала никогда раньше. Что-то было совсем не в порядке.
Мимо Уэверли пробежала очередная волна взрослых. Она в отчаянии вглядывалась в проносящиеся мимо нее лица, надеясь увидеть свою маму, но все они двигались слишком быстро.
Она поспешила вместе с ними, но, добежав до центрального коридора, повернула к кварталу Мбеве. Она нашла дверь их дома, на которой красовалась фреска с изображением африканской саванны, нарисованная мамой Серафины. Уэверли нажала кнопку, открывающую дверь, но ничего не произошло. Серафина, видимо, заперла ее изнутри. На двери висел кодовый замок. Уэверли когда-то знала код и теперь перебрала несколько комбинаций, но дверь оставалась закрытой.
— Серафина! — закричала она, колотя в дверь. Но Серафина, конечно, не могла ее услышать. У Уэверли не оставалось другого выхода, кроме как ворваться внутрь.
Она достала из кармана складной нож, который получила в подарок на свое четырнадцатилетие. Открыв лезвие, она просунула его под пластинку, прикрывавшую замок. Сорвав металлическую пластину, она отковырнула ножом кнопочную панель, под которой открылось месиво проводов.
Она могла бы перерезать провода, но была уверена, что после этого дверь просто останется закрытой навсегда. Нет. Ей нужно было включить механизм, который открывает дверь.
«Либо включено, либо выключено». Она вспомнила тему про электронные схемы, которая была у них в прошлом году на курсе электроники, и начала искать механизм, который отодвигал в сторону дверь. Он был прикрыт желтой пластмассой, но его медные концы были открыты и закреплены под медной навесной панелью. Сейчас панель была открыта. Неужели это так просто? Уэверли нажала на медную панель, прижимая ее к проводам.
Электричество ударило ее в руку и в грудь. На несколько долгих мгновений она застыла в каком-то странном состоянии сознания, чувствуя только свое бешеное сердцебиение и горящие руки.
Срочно. Это было срочно. Она не могла позволить себе впасть в шоковое состояние. Она заставила себя дышать реже. Когда к ней снова вернулась способность думать, она увидела, что дверь распахнута.
— Серафина, — прошептала она и, хромая, вошла в маленькую квартирку. От электрического удара все мышцы ее правой стороны тела одеревенели, особенно в руке. Она торопливо заковыляла в детскую. Комната выглядела пустой, но дверь шкафа была приоткрыта.
Заглянув внутрь, Уэверли обнаружила Серафину, которая сжалась в комочек на средней полке, прижав колени к груди и зажмурившись. Она, должно быть, почувствовала эту странную дрожь, которая прошлась по кораблю. Уэверли мягко положила руку на ногу Серафины. Девочка открыла глаза, испуганно вздрогнув. Но, увидев, кто пришел за ней, она тут же успокоилась.
— Нам нужно идти, — сказала Уэверли и протянула ей здоровую руку.
Серафина взяла Уэверли за руку и пошла за ней через квартиру и потом вниз по коридору к аудитории. Как только они вышли на лестницу, все огни, мигнув, вдруг погасли. Серафина стиснула руку Уэверли, вжав ноготки в ее большой палец. Сердце Уэверли все еще колотилось после электрического удара. Она подумала, что у нее, наверное, сердечный приступ.
Включилось аварийное освещение, отбрасывая оранжевые блики на металлическую лестницу, и девочки поспешили к аудитории.
Уэверли почувствовала, как корабль снова содрогнулся — металлический корпус словно издал полный боли стон. Воздух в коридоре внезапно пришел в движение, как будто кто-то включил невидимый вентилятор.
Повернув за угол, они увидели тускло освещенную аудиторию. Сначала Уэверли подумала, что другие дети, видимо, не добрались досюда, потому что из комнаты не доносилось ни звука, что казалось невероятным для места, где собрались две сотни детей.
Серафина и Уэверли медленно подошли к открытой двери и наконец увидели их.
— Ох, слава богу, они дошли, — пробормотала Уэверли.
Она увидела Фелисити, сжавшуюся на полу в окружении дюжины воспитателей, которые все как один смотрели в какую-то точку перед ними.
Когда Уэверли была примерно в десяти футах от двери, Фелисити поймала ее взгляд. Она едва уловимо покачала головой и подняла руку, предупреждая Уэверли с Серафиной, чтобы они оставались на месте. Серафина остановилась, но Уэверли хотелось подойти поближе и понять, что пытается сказать Фелисити. Прихрамывая, она подошла к открытой двери и помахала Фелисити рукой, чтобы привлечь ее внимание, но Фелисити упорно на нее не смотрела.
Не повернулся в ее сторону и Сет, которого Уэверли теперь заметила. Он сидел в углу комнаты и выглядел очень разгневанным — нет, он выглядел как человек, собирающийся кого-нибудь убить. Он сжимал рукой свое широкое запястье и скручивал кожу на нем, словно пытаясь достать меч из ножен.
Уэверли как раз собралась отойти от двери и убежать прочь, когда перед ней вдруг вырос неизвестный ей мужчина.
— Ну, привет, — сказал мужчина.
Уэверли заморгала. Она никогда раньше не видела незнакомцев.
Он был невысоким, и по его левой щеке сбегал уродливый шрам, отчего на его лице, когда он улыбался, появлялась глубокая борозда. В руке он держал оружие для аварийной посадки. Уэверли видела это оружие на учебных видео, которые они смотрели в классе. Оружие — оно называлось «пистолет» — предполагалось использовать только в том маловероятном случае, если на Новой Земле обнаружатся враждебные животные. На «Эмпирее» они были заперты в хранилище в самом глубоком отсеке корабля. Ни у кого не было доступа к ним.
Мужчина ткнул пистолетом в лицо Уэверли и потряс им.
— Ты ведь знаешь, что это, не так ли?
Уэверли кивнула. Если он нажмет на курок, пуля из пистолета разорвет ее плоть и раздробит кости. И это ее убьет.
Уэверли снова посмотрела в комнату и заметила нескольких странных мужчин, человек пять, которые смотрели на нее. Она растерялась, увидев такие непривычные черты: карие миндалевидные глаза, короткие носы, бледные губы, сколотые по краям зубы. Мужчины, казалось, были возраста ее мамы, может быть, немного старше, и они стояли, тяжело дыша, и ждали, что она будет делать.
Дети съежились на полу под основанием сцены, обхватив себя руками, держась за свои лодыжки, положив локти на колени. Сжавшись, они старались держаться подальше от мужчин.
