и задался им самому себе в полный рост, только очередной раз забравшись в фарадееву клетку тестировочного стенда. Любые рабочие механизмы, предназначенные для варпа, должны уметь работать сами по себе, без поддержки ИИ, обращаясь только к пассивной локалке, а то и вообще без софта. Поскольку сингулярности, да и вся человеческая цивилизация довольно долго развивались исключительно в световом космосе, без всякой оглядки на условия варпа, то на наши с вами деньги это было примерно как «а теперь давайте узнаем прогноз погоды, не прибегая к помощи электричества», то есть в принципе-то возможно, но с применением чрезвычайно архаичных методов.
Так что у Товарища Пака было время, чтобы спокойно подумать наедине с самим собой, вися наискосок относительно оси базы в невращательной зоне с инструментами в руках о том, как правильно поинтересоваться у Амалии, кой черт занес ее именно в военные. Не самый очевидный выбор профессии для человека с явными математическими наклонностями. Вопрос был из тех, не задать которые означало оставить слишком очевидную лакуну. А задать — скорее всего, сделать для себя мир гораздо менее симпатичным местом. Расскажи мне, откуда у тебя эти, эти и эти шрамы, дорогая.
Он раскачивался несколько дней — ну как раскачивался, морально в большей степени, чем физически, добавлять космической конструкции, на которой висит, кроме него, еще несколько тестировщиков, случайных вибраций дураков нет. Наконец Амалия не выдержала и выказала интерес к тому, почему и по какому поводу он так откровенно менжуется.
— Ну, тип, «давай нырнем с тобой в тот шкаф где у тебя лежит всякое такое...»
Визуальный образ просторного бассейна с черной липкой жидкостью, выдвигающегося из маленького каютного шкафчика, насмешил ее, но ненадолго.
— Да, там лихо, — признала она, — лучше нырять когда ты не сильно важным занят.
— Давай согласуем. \Сопутствующий эмоциональный пакет — боюсь до усрачки, не хочу ничего об этом знать, но я почему-то должен.\Возвратный эмоциональный пакет:неожиданно, но вдвоем именно с тобой проходить этим путем совсем иначе.
— Если я информирую себя-тогдашнюю о том, что однажды она дождется тебя, возможно... Не уверена. Я спрошу контур поддержки.
Контур поддержки психологического баланса высказался вполне однозначно, вызеленив в расписании обоих сравнительно незагруженные шесть минут с последующими периодами без ментальных перегрузок. У Амалии это был один из трех ежедневных получасовых физминимумов, у Товарища Пака — перерыв на обед. Общайтесь, ребята, благословляю.
Одно дело — послушать рассказ словами или даже посмотреть кино. Совсем другое — пройти воспоминания полным комплектом ощущений, прикрываясь вдвоем только спасительной дымкой неполноты памяти.
Она не знала и не хотела знать, чем руководствовалось общество, в котором она выросла. Поинтересоваться было можно, но контур был согласен, что эта информация, в общем, лишняя. Короче, то общество решило резко изменить демографический баланс. Дара Циклаури успела купить себе и дочери билеты на световой корабль, бросив на родине мужа и сына, которым политические изменения грозили — пока еще — не настолько острыми последствиями. Но от процедуры принудительного зачатия им увернуться не удалось, в долгий сон обе легли беременными.
В отличие от полноценной сингулярности, Левиафан, в котором они жили, не координировал действия своих ветвей. Амалия помнила только что много спорила с мамой, какие вещи ей можно взять с собой, помнила обиду на откровенную радость младшего брата, который получал в свое распоряжение комнату и бессейн. Боль от расставания с подружкой, но не имя и не лицо подружки. Недоумение, не успевшее стать страхом, когда их уже с чемоданами перехватили по дороге к аэропорту и задержали на сутки в медицинском центре. Потом тошнота после наркоза, мгновенно постаревшее — почему? - лицо матери, тянущая боль в боку, заклеенная стерильным пластырем дырочка сбоку живота. Подьем, перелеты внутри системы, снова тошнота, ужас от звука захлопнувшейся без всякой подготовки крышки камеры гибернации.Корабль в пути пострадал. По всей вероятности, не случайно, но за давностью прошедшего времени выяснять причины было некому и не у кого. Дара Циклаури, как многие другие пассажиры, погибла. Семнадцатилетнюю Амалию подобравшая обломки корабля сингулярность рассматривала как беженку и предложила ей — кроме любой другой возможной помощи — прервать беременность, тем более что срок был, если мерять не реальным временем, а сроком развития плода, еще плевый. Однако девочка, очнувшаяся в паре столетий от знакомого времени без единого знакомого лица, уцепилась за беременность как за единственное близкое существо, оставшееся с ней. Сингулярность не стала спорить.
— Ей сейчас двадцать семь.
Товарищ Пак, который механически жевал, сгорбившись над тарелкой в углу пищевой зоны, зажмурился. Его не трогали — ну кто будет дергать человека, надо которым висит внятная каждому метка «нахожусь на важной линии», он успел морально подготовиться к ознакомлению с какой-нибудь вопиющей жестью и вполне мог контролировать резонанс холодной ярости в общей мысли «те, кто так поступает с людьми, не заслуживает иметь людей», но к тому, что чувствовала Амалия по поводу дочери, он готов не был. Нет, само это ощущение он знал. Когда собранный тобой, по твоей схеме гигантский состав впервые поднимается из варпа. Когда сингулярность, моргнув микроскопической паузой прогона модели по виртуалкам, коротко говорит — «включаю запись алгоритма в срочную рассылку семье». Когда катер, который должен был раствориться в варпе несколько часов назад, на миг кажется удвоившимся, затем пробивает зеркальную гладь границы и исчезает из видимости, возвращаясь в световой космос — в бой.
О да, — сказала она, — о да.
Так вот зачем люди заводят детейНу. Не всегда. У тебя же нет?
О, с тем количеством племянников, что у меня есть, никогда не интересовался вопросом. Но...
Она аккуратно опустила руки из тренажера, посоветовавшего ей привести в порядок ритм сердцебиения. Пакет, который выдал Товарищ Пак, был большим, эмоционально нагруженным и почти невербальным, а
