Император наблюдал за мной с искренним интересом.
— Живой личный транспорт не так уж часто создают. Признайся, это я на тебя влияние оказал?
— Ну, немного, — я смутился. — Не на ковре-самолёте же мне летать…
— Да тут на чём только ни летают. Кто во что горазд. Это ж не государство, можно и несколько приспособлений создать.
— Ясно… Кстати, подскажешь что-нибудь? Я-то не разбираюсь в животных, так, по наитию делал. Вдруг я не смогу на нём летать?
Альден бросил критический взгляд на тигра.
— Я бы посоветовал вернуть ему исходные размеры — тебе хватит. Ну, а физические характеристики уже потом сам подгонишь. Потестируй его, проверь, какой вес и как долго может тянуть. У меня всё-таки птица… Можешь потом к Кейре обратиться, если что.
Поднявшись, он направился к своему ездовому голубю, который всё время нашего общения сидел на одной из колонн Тронного зала и спал. Проснувшись от отклика, он что-то вяло воркнул и слетел на пол, скользнув равнодушным взглядом по тигру.
— Летишь? — спросил я, пробуя на ощупь тигриную шкуру.
— Ага, пора уже. — Забравшись в седло и взяв поводья, Альден снова задумался: — Значит, как освободишься, жду тебя в Риме. Где-то через неделю-полторы. Да, кстати, ты имя в итоге будешь менять?
— Зачем? — не понял я.
— Многие выбирают себе новые имена, как бы в знак того, что старому, несовершенному миру они ничем не обязаны. Да и вообще стараются иметь в своих государствах побольше отличий от тех, откуда пришли. Я, вот, Римскую империю себе взял потому, что долгое время ей интересовался. А так… Ну, в общем, ты понял. Иногда берут те имена, которыми раньше подписывались как псевдонимами. Ты как себя звал?
— Маркус, — негромко ответил я. — Я был Маркусом.
— Во, отлично. — Альден улыбнулся. — Тебе вполне подходит. Именно на Маркуса и выглядишь.
Я усмехнулся.
— Ну и денёк выдался.
— Да ладно тебе. Поверь, твоя жизнь только начинается, — Альден ободряюще кивнул. — Мы же — кто? Мы — Мечтатели!
Дополнив завершающую фразу не менее пафосным жестом, он натянул поводья и голубь рванул в небо.
Глава 2
Потянувшись, я перевернулся на другой бок. Теперь, когда голова освободилась от сонного марева, солнечный свет ощущался уже не как что-то согревающее лицо, а как что-то, бьющее прямо в глаза. Порыв прохладного ветра, проникший под одеяло через образовавшуюся щель, окончательно убедил, что надо подниматься.
Не знаю, чего было больше — пользы от ночёвки на свежем воздухе или вреда от ночёвки на горном ветру. В любом случае, прекращать это занятие я собирался либо когда заболею, либо когда оно просто надоест.
Относительная свобода, имевшаяся у меня встаром мире, обрела чёткие контуры. Теперь можно было не доказывать никому свою самостоятельность, даже себе самому. Я просто сталсамостоятельным. В первую очередь благодаря тому, что окружающие хотеливидеть меня таким, а проблески моего прежнего поведения наоборот, воспринимали с недоумением, как что-то неприсущее мне.
Недостойное князя.
Постояв несколько минут у перил балкона, наслаждаясь открывающимся видом, я потрепал по загривку тигра, спавшего рядом, и пошёл умываться, предварительно дёрнув за специальный шнурок. На кухню ушёл сигнал: пора подавать завтрак.
Русское княжество раскинулось на всё пространство между четырьмя естественными границами: горными грядами на западе и востоке, побережьем океана на юге и кромкой густых хвойных лесов на севере, протянувшихся до самого центра континента. Стольный град Киев вырос вокруг княжеского дворца и сразу стал ещё и культурной столицей. Экономику велено было продвигать восточной части страны, где «нашлись» специально созданные для этих целей залежи металлических руд. Государство без денежного обмена я делать не стал, потому как, во-первых, стоило сначала набраться хоть какого-то опыта управления, а потом уже экспериментировать, во-вторых, не понимал, зачем это на данном этапе может быть нужно, а в-третьих, в принципе плохо представлял, как это должно выглядеть. Может, когда-нибудь…
На создание страны у меня ушло три дня. Объяснялся такой малый срок, как я чуть позже понял сам, тем, что по незнанию не учёл некоторые немаловажные моменты, которые ещё два дня пришлось находить и исправлять. Например, напортачив в самом конце с потоками энергии, я получил страну, населённую людьми, не способными к умственной деятельности. То ли дауны, то ли зомби… Та ещё прелесть, в общем.
Потом пришлось корректировать модель общественных отношений — убирать из неё преклонение перед князем как перед религиозной фигурой. Если кому такое и нравится, то лично я не вынес совершенно чуждого эмоционального фона, создаваемого своими подданными. Не хватало манию величия подцепить, на казённом-то государстве.
Приведя себя в подобающий вид, я вернулся в комнату, где застал принесённый завтрак: полная тарелка разнообразных бутербродов и большой чайник с чашкой — для меня, блюдо с сосисками, — для тигра, которому у меня никак руки не доходили дать какую-то конкретную кличку, и не поднимались — сделать его исключительно хищником, не признающим ничего, кроме сырого мяса.
Кстати, можно уже, наверное, подумать и о визите в Рим. Хотя, раз я закончил раньше… А если Альден сейчас занят? Нельзя же так, меня на конкретное время приглашали — через неделю-полторы. С другой стороны, сидеть и просто ждать ещё целый день тоже не хотелось. Государство построено, отредактировано, наместники назначены, всё под контролем. Может, всё-таки слетать?
Стоя на балконе и завтракая, я неспешно взвешивал все за и против преждевременного посещения столицы соседнего государства. В конце концов, если что, можно же и вернуться обратно? Да и полетать охота, моё ездовое животное тоже ведь без дела сидит, только спит по полдня. А вот, кстати, и оно.
Тигр неслышно подошёл сзади и, мурлыкнув своим проникновенным басом, потёрся о мою ногу, из-за чего я чуть не пролил чай. Пусть зверюгу и уменьшили до обычных размеров, снести меня с этого балкончика он и так мог.
Присев на корточки и энергично почесав оба тигриных уха, я сообщил:
— Давай, ешь, а потом полетим в Рим. Десяти минут тебе хватит?
Вообще, одной из добавленных зверю возможностей была мысленная связь со мной — детская мечта, знаете ли, понимать язык животных. В то же время я не собирался пока отказываться от приобретённой в старом мире привычки разговаривать с ними вслух.
Не глядя захватив с тарелки бутерброд, я вышел из комнаты и направился в сторону Тронного зала — стартовать с балкона было всё ещё боязно.
Тронный зал остался на своём первоначальном месте, но претерпел несколько новых изменений. Теперь он стал закрытым, с купольным потолком, и украсился огромными люстрами, хрустальными статуями и, конечно же, троном с ковровой дорожкой.
Жизнь во дворце кипела; я до сих пор не мог до конца поверить, что всё, абсолютно всё здесь, даже эти самые люди созданы мной. Мной — для меня же. Сейчас ещё ладно, а в самый первый день, помнится, так и ходил — держась за стены: чтобы каждую секунду, каждое мгновение ощущать под пальцами дерево, металл, стекло — что угодно! Мне чрезвычайно важно было знать, что всё это реальные предметы, а не просто миражи.
На крыше Тронного зала разместилась взлётная площадка — для высоких гостей, имеющих воздушный транспорт, да и для меня на первое время тоже. В качестве модификации к площадке была добавлена наблюдательная башенка, из которой открывался хороший обзор как на саму столицу, так и на небо. Ну, не на своём же балконе мне пост стражи ставить…
Тигр уже лежал на площадке и слегка иронично глядел на меня. Конечно, ему тарелку сосисок проглотить и от балкона сюда долететь — две минуты, это мне нужно крюк пешком делать.
— Далеко собираетесь, ваша светлость? — склонил голову гвардеец, стоявший у входа в башню.
— Да вот, к соседям хочу наведаться, в Рим, — я забрался на тигра. В чём мне с ним очень повезло — к нему не нужны были ни седло, ни уздечка. Шерсть заменяла всё. — Когда вернусь, не знаю, может, сегодня, а может, и завтра.
Гвардеец снова поклонился и отошёл, чтобы не мешать взлёту.
Покрепче ухватившись за шею животного, я мысленно приказал:
«— Полетели, тигрик».
Тигр чуть присел, распахнул свои огромные крылья и взмыл в воздух, так резко, что я чуть не слетел. Но через минуту я уже вопил от восторга, хоть рук и не разжимал — чувствительность кожного покрова на спине зверя была искусственно снижена, можно было не стесняться. Сделав круг над дворцом, мы повернули в сторону Рима.
Люди на полях и в селениях, замечая проносящегося в небе над ними княжеского зверя, поднимали головы и улыбались. Дети же считали своим долгом не только помахать, но и покричать так, чтобы князь обязательно их услышал.
