Но жизнь его была извечно некрасивой.
Вот промахнулись с ним особисты, ответственные за стабильное хранение секретов – ведь в душу человеческую трудно залезть!
И когда в стране началась катавасия с кооперативами, о-о-ошками, вседозволенностью купи-продай, Сидельников не выдержал. А почему не торгануть секретным знанием о секретных разработках? Хотябы из того резона, что все кругом торговали налево и направо. Бабушки торговали возле метро вязаными шапочками, инженеры НИИ – пивом и сигаретами, прапорщики – серебряными аккумуляторами и микросхемами, снятыми с боевых ракет, а министры ведущих силовых министерств – продавали рыболовные зоны в стратегических проливах, схемы подслушки посольств и пачками – списки агентуры…
Было, было, конечно же страшновато.
Но стыдно не было.
Не было стыдно, потому как у власти в стране неожиданно для Сидельникова – встали те некогда модные циничные парни, что не корпели ночами над учебниками, как он, а в то время, как он корпел – возили его Ирочку по дискотекам и ресторанам. Так родилось первое предательство.
И Сидельников, стоявший в то самое время испытаний души на прочность – стоявший на грани великого открытия в области тонких граней между малым и бесконечно малым, где материалы и вещество теряют обычные свойства и получают новые, Сидельников решил не быть более святым, не поджимать хвоста, а наоборот – показать всем этим модным паренькам – бывшим папенькиным сынкам, окопавшимся теперь у кормила, что он тоже не лыком шит…
Только не вышло из Сидельникова хорошего бизнесмена.
Задешево он продался.
Потому что голодного можно купить за корку хлеба.
И покупавшие Сидельникова арабы, понимали это.
Сидельников продался за копейку, даже и не подозревая, что открытия, сделанные им, стоили миллиарды миллиардов.
Потому что бесконечно малое может оказаться бесконечно большим. …
Телефоны в Москве не работали Зато по телевидению передавали текст обращения новой администрации к народу и армии.
По проспектам – толпы молодых людей громили витрины магазинов, вынося оттуда все…
Первым, кто в первую же ночь беспорядков вломился во все эти "ашаны", "икеи" и "супермаксы" – первым досталась богатая добыча. Люди выносили коробками – все, даже дети и бабушки – тащили, таранили, перли… Коробки с компьютерами, упаковки пива и виски "Джонни вокер", горные велосипеды, мешки с сахарным песком… Тащили, катили, таранили… Дрались друг с дружкой, отнимая, отбирая, отпихивая конкурентов.
В первый день добычи было много.
На второй – уже поменьше.
На третий день по улицам, усеянным мятыми коробками, битым витринным стеклом и летающими повсюду комьями оберточного полиэтилена, бродили усталые люди, отнимавшие друг у дружки всякие уже смешные и ненужные вещи. Один тащил домой пластмассовый манекен изображавший верхнюю половину женского тела в черном бюстгальтере, другой позавидовал и принялся отнимать этот манекен. Завязалась драка… Один убил другого. Убил, потащил отнятый манекен к себе, но по дороге встретил приятеля, и тот ему сказал – на хрен тебе эта халабудина? Пойдем лучше на угол Строителей и Мира, там Пятерочку еще не всю разнесли, крупы гречневой и рыбных консервов натырим! И тот, который из-за ненужного манекена только что убил человека, бросил манекен на асфальт и побежал вслед за приятелем грабить магазин "пятерочку".
Старцеву это все напоминало где то уже виденное им.
Когда наши проиграли в Футбол в Корее!
Когда на Тверской пьяная молодежь поджигала и переворачивала машины.
Старцев смотрел телевизор и думал:
Кто то все это снимает и отвозит на телевидение?
Кто? ….
А по телевизору – народу показывали вожделенную победу добра над злом.
Правда, из-за того, что Останкинская телебашня лежала теперь в руинах, вещание единственно-работавшего теперь Первого канала велось со Щусевской башни, изображение было не везде четким, но тем не менее – народ получил оттяг.
Рублевка!
Смотрите новый РИЭЛИТИ сериал РУБЛЕВКА!
Вот оно вожделенное!
Вот оно долгожданное!
Вот он НАСТОЯЩИЙ национальный проект воцарения истинной справедливости!
Вот насилуют дочку олигарха – прямо на бильярдном столе.
А вот его жену насилуют в бассейне.
А самого олигарха уже утопили…
А вот жирненького олигархова сыночка секут сыромятным ремешком по толстым ягодицам, а он визжит, как поросенок.
И народ приник к экранам.
И смотрел…
И радовался. …
Старцев задумчиво жевал свой десантнический ус.
Он читал отчет группы Цугарина и думал.
В двенадцатимиллионной Москве на момент катаклизма было четыре миллиона нелегалов и из них два миллиона – мусульмане – а остальные – китайцы и вьетнамцы – тоже еще та благожелательная масса!
А у Наполеона на первое августа, когда он Неман переходил, было всего восемьсот тысяч..
А у Гитлера – два миллиона… Но не УЖЕ в Москве, а только на границах Белоруссии и Литвы… Под Москвой же – в танковых корпусах Гёппнера и Гота у него всего двести тысяч было… Но не два же миллиона… Экая однако, уже прям на месте размещенная армия, только и ждущая сигнала – чтобы как в Беслане – разобрать полы в спортзалах и достать оттуда оружие…
Новая война должна была произойти по новому сценарию.
Не прямым военно-силовым воздействием, как учили в Академиях Генштаба… Восток с Западом ТАК воевать не собирался.
Мы опять проспали новую войну, как проспали танковую эволюцию Манштейна в сорок первом. Только тогда нас грязь дорог, да просторы, да декабрьский мороз выручили от блицкрига. А теперь нас уже ничто не выручит.
Разве что мозговой штурм, разве что лихость и гениальность, присущие русской натуре?
Старцев жевал свой десантнический ус…
Жевал и думал:
Все произошло как тогда, когда наши брали дворец Амина в Кабуле, так пара сотен ихних молодцов теперь взяли, Белый дом в Вашингтоне – и с ним – телецентр заодно.
А миллион нелегалов тем временем – вышел на улицы и заменил на них – полицию.
Война с Америкой была выиграна в один момент.
И таран двух башен в Нью-Йорке, и беспорядки в Москве на Тверской, когда фанаты громили автомобили и витрины, это были… Нет, не репетиции – это были… Это были боевые испытания оружия новой войны. Это были маневры, вроде тех знаменитых – Киевских тридцать восьмого года.
И теперь они не будут чего-либо требовать, как это бывало в случае захвата заложников…
Цель их войны – полная перестановка – кто был наверху – отдай все, а сам поступай в рабство.
Цель их войны – захват всего.
Они уже здесь.
Осталось только перевернуть песочные часы.
Раньше по Марксу-Энгельсу бродилом и дрожжами революции был пролетариат…
Теперь – мусульмане.
Но кто стоит во главе всего этого?
Кто ему – Старцеву там противостоит?
Александр Первый лично знал Наполеона. Даже братом его называл, когда мир Тильзитский с ним на плоту подписывал.
Сталин Гитлера лично не знал, и братание происходило на уровне замов… Молотов с Риббентропом были уполномочены ручки друг дружке жать. Но тем не менее, Сталин знал – что ему конкретно противостоит конкретный человек. Адольфино Алоизович.
А кто теперь там?
Кто персонально стоит за миллионами миллионов, за тьмами тьмов?
Кто он новый Чингисхан?
Неужели Ходжахмет? …
2.
Ходжахмет купил Сидельникова за Ирочку.
Получается, что задешево купил.
А вот физика-экспериментатора Бурлакова Ходжахмет купил задорого.
Афанасий Семенович Бурлаков был необычным человеком.
Физики они вообще – не от мира сего.
Афанасий Семенович очень хотел посмотреть – а что из всего этого получится?
И такой он был любопытный, что предоставь ему возможность сделать эксперимент по сворачиванию Земли с орбиты с последующим ее падением на Солнце, Афанасий Семенович не раздумывая и не колеблясь нажал бы на кнопку – так интересно было ему поглядеть – а что из этого выйдет?
Настоящий экспериментатор!
Глава 3.
1.
Володя Ходяков и Лёша Старцев были с одного призыва.
Сблизились они еще в душанбинской учебке.
Закорешевали.
Все-таки "зёмы" – оба ульяновские. Володя Ходяков с Тутей, а Леша Старцев с Киндяковки.
А как оба попали из учебки в Афган – так стали друганами и дружбанами не разлей-вода.
В учебке все-таки на дружбу – на разговоры там на всякие, да на праздное шатание – элементарно времени не было. С утра как заведенные – подъем, зарядка, утренний туалет, завтрак, построение – и на полигон до обеда… А на полигоне прапорщик так гонял, что случись перекур, так на задушевные разговоры и дыхалки уже не было никакой. Падали полумертвые и воздух, как рыбы вытащенные из воды жабрами хватали. А после обеда – снова на полигон. А потом вроде как личное время после ужина, но там тоже не раздухаришься – подшиться, постираться, в наряд подготовиться… И за день так набегаешься, что после команды "отбой", замертво падаешь. И словно в какую-то бездну колуном проваливаешься. И спишь без снов.
