дела. И гадал, сможет ли бобр взять с собой одного котёнка, если котёнок очень-очень попросит…
– Отдохнул, Авося? – Бобр потрогал кошачью шёрстку. Она давно высохла и распушилась на солнце. – Вот и славно. За дело пора.
– Вам тоже пора… – Котёнок понурился, а потом решительно вскинул голову: – А я всё-всё могу, вы не смотрите, что я маленький! И не мешаю никогда. И под ногами не путаюсь. И глупых вопросов не задаю. Можно мне с вами… за дело?
Остап Пармёныч зафырчал в усы. Котёнок понял, что бобр смеётся, и расстроился:
– Значит, не возьмёте?
– Куда без тебя-то?! – Бобр шлёпнул хвостом. – Я, что ли, нырять буду?!
– Поезжайте на тёплые воды, – объявила Заблудшая Овца голосом рекламного диктора.
Она пристроилась в теньке под ивой, пробормотала что-то вроде «вытяни копыта, закажи бисквита», пожевала губами, попросила «ещё кофейку» и погрузилась в дрёму, одним глазом посматривая на Авося.
Между тем дела Авося и Остапа ой как не ладились. Плавал котёнок великолепно. А вот нырять совсем не мог. Едва его уши ровнялись с поверхностью воды, он начинал молотить лапами, как заводная игрушка для ванны. Поэтому, вместо погружения, Авось либо торпедировал себя к берегу, либо подскакивал над водой, словно пятки ему щекотали караси.
Овца оживилась. Она стала ходить вдоль реки и покрикивать слова поддержки:
– Покори свою вершину! Сегодня отличный день для подвига! Успех подобен лестнице! Летний домик под ключ!
Котёнок как раз сделал особенно высокий прыжок и покорил свою вершину, окатив Овцу водой с носа до копыт. Овца слизнула с морды брызги и пробормотала:
– Не ищи причину – ищи средство…
На шум вылезла выдра Таисия. Она вынырнула прямо перед Овцой и беспокойно озиралась по сторонам. Овца выпучила глаза на уши выдры. Маленькие ушки Таисии были развёрнуты по течению и крепко прижаты к голове.
– М-да… – Овца переступила копытами и перевела взгляд на Авося.
Уши Авося торчали так высоко, как только могут торчать бодрые кошачьи уши.
– М-да… – повторила Овца и глубоко задумалась.
Остап Пармёныч не мог поверить в свой педагогический провал. Авось был его лучшим учеником. Ещё никто так смело не бросался в воду, никто так рьяно не работал конечностями, никто так всецело не доверял бобру. Когда бобр показывал очередной плавательный приём, котёнок кивал – коротко и весело – и тут же всё повторял. А нырять не мог.
Бобр завёлся. Он нырял и выныривал, подкручивался акулкой, подскакивал дельфинчком, вреза́лся в глубину зимородком. Может быть, так получится у котёнка? Или вот так? А если так???
– Плюх-бултых! – горячился бобр. – Фырчи-пырчи! Шлёп-хлёп!
– Ну ты посмотри, как Остапа несёт… – Выдра восторженно смотрела на бобра, подхваченного течением.
– Не, ребята, так у вас ничего не выйдет, – Заблудшая Овца повращала глазами и вдруг гаркнула: – ВОЛКОЛАК!
Котёнок сдавленно пискнул и прижал уши так, что они слились с затылком.
– Ныряй, – крикнула Овца, – да рот закрой уже!
Авось клацнул челюстью и пропал под водой. Бобр и выдра метнулись в глубину на подстраховку. Но вдруг голова котёнка снова показалась на поверхности. Авось изо всех сил грёб к берегу, отплёвывался и кричал:
– Пря-тьфя! О-тьфе-чка!
Остап Пармёныч поддел его головой и вытолкнул на берег. Авось, худосочный и мокрый, принял боевую стойку. Он качался на широко расставленных лапах, выпустив маленькие коготки, и яростно бил себя хвостом по тощим бокам. Шёрстка прилипла к телу так, что на загривке топорщилась не дыбом, а чешуйками. Котёнок мотнул головой, чтобы стряхнуть воду с глаз, а потом из последних котёночных сил издал воинственный крик:
– Мя-я-у-у-у! – и свалился как подкошенный.
Глава 8. Тяжёлый случай
Остап Пармёныч склонился над котёнком. Таисия печально присвистнула.
– Довели кота, – расстроилась выдра. – Он же в обмороке, бедняжка.
– Да не… – Бобр прислушался: – Вроде спит.
Котёнок явственно издавал носом тоненький свист.
– Мокрый, как хвост в проруби, – пожалела Таисия.
– А какой он, по-твоему, должен быть? – фыркнул бобр. – Он же нырял. – Остап Пармёныч повёл усами и упёр лапы в бока: – А ведь он и правда нырнул, старушка. Получилось в конце концов. Мы с тобой, ашапурки, про уши и не поняли. А Овца, гляди, догадалась.
Остап Пармёныч поглядел на Заблудшую Овцу.
Овца чесалась о дерево.
– Ну у тебя и методы… – с укоризной сказал ей бобр.
– Этому нельзя помочь, – отрезала Овца. – Объект нырнул. Чего и требовалось добиться.
– Эй, – бобр осторожно потряс Авося.
– Тюпи-тюпи в реченьку, – пробормотал котёнок, потянулся, но глаза не открыл.
– Просыпайся, детка, – выдра мягко коснулась носом кошачьего уха.
Авось свернулся клубком и накрыл голову лапой. Из-под лапы сладко сопел розовый нос. Заблудшая Овца с любопытством обошла котёнка по кругу и вдохновилась на песню.
– «Мохнатые тазы, как птицы, в небе скачут, – от удовольствия она прикрыла глаза и прибавила звук: – Гнилые огурцы у де-е-душки на даче!!!»
– К чему это? – растерялась выдра, которой раньше не доводилось сталкиваться с Заблудшей Овцой.
– А к чему ВСЁ? – парировала Овца. – Почём смысл?
– Ну, знаете, – Таисия раздула ноздри, – мы университетов не заканчивали.
– Это ничего, – заверила Овца. – Просто будьте собой. Кстати, кот шевелится.
Авось блаженно потянулся, зевнул во всю пасть и вдруг подскочил.
– Овечка! – завопил он. – Убегай скорее!
– Ну, тихо-тихо, – пробасил Остап Пармёныч, придерживая котёнка. – Овечка пошутила. Но ты-то… зачем из воды полез?
– Так как же?! – Котёнок заметил Овцу и немного успокоился. – Ведь она кричала, что Волколак…
– Вот именно, – бобр даже рассердился, – мы тебя зачем нырять учим?! Чтобы ты в хатке под корнями спрятаться мог. Вот и плыл бы туда – ведь почти донырнул уже.
– Но тогда… – Авось заморгал. – Тогда Волколак съел бы Овечку. А так не должно быть, она не виновата. Это же я… Это из-за меня бы он пришёл.
– Тяжёлый случай гиперответственности, – Овца пошевелила ушами в разные стороны.
– Ты давай попроще, – нахмурился бобр.
– Кальций, натрий, алюминий, сера, фосфор, хлор, азот… – затарахтела Овца. – Состоят из атомов одного вида. По-простому – простые вещества.
Выдра Таисия потрогала лоб сначала себе, потом Овце.
– Непоправимо, – сказала Овца. – Теперь даже я верю, что он вряд ли спасётся от Волколака. Боюсь, мы ничем не сможем помочь коту.
Из кустарника, пыхтя, вывалился Анчутка, волоча за задние лапы Клокастого Зайца.
– Этот тоже про Волколака услышал? – спросил бобр. – Со страху отключился?
– Какое там! – Анчутка выпустил заячьи лапы. – Дрыхнет как убитый, прямо на дороге.
Остап Пармёныч вгляделся в бесёнка:
– И ты его принёс?
– Ну, – Анчутка не понимал, чего Пармёныч к нему прицепился.
