интереса до бушующего пламени одержимости. Это не вина самой леди Стромгейл.
Герцог Рейнард не спешил отвечать взаимностью помешанной на опасных кошках Жозефине, потому что его сердцем целиком и без остатка владела Шарлотта. Он ради нее и умереть был готов.
Я прикусила губу, размышляя.
Никаких суперсил к зооведению у главного героя не имелось. В книге не упоминалось, ради пущего эффекта не иначе, как же одним лишь появлением герцог смог из обезумевшего от ярости ягуара сделать ластящегося котенка.
Думай.
Что же было до той ярмарки?
Шарлотта ходила по магазинам, купила подарок Рейнарду.
Героиня романа не могла подарить ерунду. Это обязательно либо что-то сентиментальное, либо купленное за бесценок сокровище, чьи свойства непременно послужат на благо развития дальнейшего сюжета. Редкое и единственное в своем роде оружие или артефакт…
Но что именно?
Блин, чего только она не дарила герцогу.
В тот конкретный раз это были… Думай, Юнис!
Духи!
Духи…парфюм с необычным ароматом, которым Рейнард тут же воспользовался и похвалил. Ну, по правде говоря, он бы и старую колошу из рук Шарлотты вознес до небес. Вот уж точно для кого подарок — не главное.
Возможно ли…что дело было в аромате? Это было единственной переменной в уравнении равномерного сценария той главы истории.
— Мне бы хотелось пойти вам навстречу, — Жозефина нарушила затянувшееся молчание. В голосе звучат нотки жалости. — Но мой Алфи так страдает.
Эдвард Эккарт…надеюсь ты стоишь моих усилий!
— Леди Стромгейл, — твердо произношу я. — Дайте мне пару дней. Нет, — качаю головой. Медлить нельзя. — Пару часов. Я клянусь, что смогу решить проблему Алфи.
Что-то мелькает во взгляде любительницы кошек. Интерес?
Зеленые очи рыжеволосой смотрительницы заискрились многообещающим огнем, она ухмыляется, показывая два пальца — столько у меня было в распоряжении:
— Дерзайте!
Оскал этой девушки был ничуть не менее опасным, чем ее подопечного льва.
Я поспешила вернуться в карету и приказать везти меня на центральный в столице рынок. Духи Шарлотта купит в лавке восточных товаров только через два года. Но ведь они могут продаваться там уже сейчас? Как обычно, пылиться и ждать главную героиню романа, благословленную автором всевозможными читерскими лайфхаками.
Лавку оказалось отыскать далеко не просто. Торговая площадь, через которую запрещено передвигаться верхом или с помощью экипажа, была широкой и вытянутой. Казалось, что в любое время суток здесь сновала толпа народу. Готова поклясться, в своей жизни Юнис еще никогда не ходила так много пешком, как сегодня я.
Лавок с восточными товарами, только в этом районе столицы, пруд пруди.
Я не Шарлотта, никакого чутья на сокровища у меня нет, приходилось заходить в каждый магазинчик, заглядывать в каждую палатку и спрашивать, продают ли они парфюмерию. А если да — то рассматривать весь представленный ассортимент в поисках заветного флакона в форме сердца из черного непрозрачного стекла с золотым ключиком на ленточке вокруг горлышка.
Хвала богам сюжета за это детальное описание!
Часы на возвышающейся над рыночной площадью башне пробили половину первого. У меня осталось меньше часа. А успехов никаких.
— Девушка-красавица, ищешь что? — немолодая женщина в платке и с хитрой улыбкой прожженной торговки преградила мне путь.
— Да, — отрезала я, не желая продолжать беседу.
— Взгляни на мои товары, вдруг что приглянется глазу и сердцу.
— Потом, — отмахнулась я, замечая еще одну вывеску и намечая направление.
Старуха не отставала.
— На любой вкус ароматы издалека. Ты была в Кармии? Это моя родина.
Кармия была восточным государством.
Я остановилась. Терять нечего.
— Заинтересовалась? — улыбнулась женщина, являя рот, в котором не хватало нескольких зубов.
На шее у нее висел сундучок. Она ловко поддела замочек, и он открылся. Гармошкой разъехались полочки с выстроенными в ряд цветными пузырьками различных форм и размеров.
Черный был один.
С золотым ключиком на ленте.
— Этот! — схватила я. — Беру его! Сколько?
Любимыми словами торговца во всех мирах были не «Я тебя люблю», а «Почем?» «Беру» и «Сдачу оставь себе». Женщина в платке хитро блеснула черными восточными очами.
— Двести!
Сдурела бабка! Я бы поторговалась, но теперь богата до неприличия. Спасибо муженьку. Полезла в ридикюль и сунула в руку ей две банкноты.
— Сдачу оставь себе, — говорю слова любви на языке денег.
— Вай, вот дела! Сердечное тебе спасибо, девонька! Откроем с сыном свою лавку, заживем… — прилетело мне в спину. Я бежала со всех ног обратно к началу площади, где оставила экипаж.
Откроют лавку, только по сюжету это случилось бы через пару годков.
Зоосад и стрессующий Алфи остались в том же состоянии, в котором и были два часа назад. Только грива льва существенно уменьшилась. И ворота были открыты. По просторам парка бродили люди. А у вольера золотого льва столпилась целая толпа. То еще зрелище, полулысый самец льва.
— Я уж думала, ты не объявишься, — приветствовала меня Жозефина, перекрикивая гомон посетителей и отрывая взгляд от наручных часов.
— Если получится, дай слово, что заберешь обвинения, — выдыхаю рвано я.
А когда, кстати, мы с рыжулей перешли на «ты»?
— Не терпится на это посмотреть.
Я достала флакончик в форме сердца и щедро облилась душистым ароматом луговых цветов и непонятного мускуса.
Воняли они редкостно. У герцога чувства к Шарлотте настоящие, иначе подобными помоями он бы ни за что не надушился. Мужик! Респект!
— Как мне пройти к нему? — уточнила у опешившей от вопроса любительницы животных, кивая в сторону ничуть не смущенного вниманием зрителей Алфи, выдергивающего из гривы клочья.
— Сдурела? Он тебя задерет!
— Дай мне войти, — упрямо прошу рыжую.
Приправа из неизвестного происхождения парфюма должна сделать меня неугодной в пищу. Верно же?
— Нельзя, — Жозефина качает головой строго.
— Всю ответственность беру на себя.
До чего меня довела жизнь — по собственной воле лезу в вольер ко льву.
— Артефакт или чары, что-то ты же используешь, когда кормишь его и осмотр проводишь! С ними пустишь?
Через пять минут надеваю на себя странную на вид остроконечную шляпу в цветочек, которую мне выдала хозяйка зоосада и прохожу через задний вход на территорию царя зверей, усердно работающего над собственным облысением.
Да, нервничаю. Так, что коленки трясутся и ноги еле держат. Веры в то, что цветастый, аляпистый головной убор может меня сберечь, нет.
— Алфи, мой хороший. Не подведи, — приговариваю тихо.
Лев быстро замечает незваного гостя на своей территории. Его жалостливый взгляд тут же приобретает желание убивать. А может, эта шляпа на него так действует. Я бы тоже на его месте убила за подобное уродство.
Публика только и ждет дальнейшего поворота событий. Им бы только хлеба и зрелищ. Где-то
