– Да, – кивнула я головой, – французский, английский и немецкий.
– Замечательно, – кивнула она головой, – в нашей школе преподают французский, учительница заболела, вам придется заменить ее.
Я с радостью согласилась, ведь это было лучше, чем ничего, ознакомилась со школой, которая была не такой большой, как прежняя и расписанием, а потом пошла в больницу, навестить Яна и Ивана Ивановича, как мы шутили, моего верноподданного.
– Опять эти старшие классы, – недовольно хмурился Ян, когда я сообщила ему свои новости.
– Зато занята буду, – вздохнула я, обнимая Яна. – Что тебе приготовить на ужин, – спросила я у него, глядя перед собой.
– Себя, – он оглянулся и поцеловал меня в губы. – Я люблю тебя Ева, и всегда буду любить, – прошептал он. – Несмотря ни на что, верь мне.
– Я верю, Ян верю, ладно, я пойду, передавай привет верноподданному, – я чмокнула Яна в щеку и пошла домой, а он стоял и смотрел мне в след, и думал о том, что мой взгляд снова стал тусклым, как было тогда, когда он встретил меня.
– Они будут снова сиять, я все сделаю для этого, – сказал он сам себе, тихим голосом, развернулся и пошел к больному, которого осматривал, когда я пришла.
А мой верноподданный стоял и смотрел на меня из окна своего кабинета, и тяжело вздыхал.
– Если бы я тогда был рядом, если бы я не уехал, – шептал он и сжимал свои кулаки.
Он полюбил меня, как только увидел во дворе, плачущую возле топора. А когда я просила его остаться, и не уходить… Иван зажмурился, вспоминая этот эпизод, мой умоляющий взгляд, холодные руки, такие маленькие, вцепившиеся в его.
– Почему он не брат, – зло сказал он и стукнул по столу рукой.
Теперь все что ему оставалось, это быть моим другом и другом семьи, смеяться и шутить рядом, когда так хотелось обнять и прижать к себе, защитить и не отпускать, никогда не отпускать. Ивану приходилось смиряться с этой ролью, а теперь к нему примешивалось чувство вины.
Я как будто почувствовала его взгляд, потому что обернулась и посмотрела на его окна. Но я не увидела Ивана, потому свет в его кабинете был выключен, а на улицу уже спускались сумерки. Он увидел, как я вздохнула, повернулась и медленно побрела по улице к своему дому. В дверь кабинета постучали, и Иван отошел от окна, чтобы дальше заниматься своими делами.
В один из воскресных дней, когда мы сидели с Яном дома, я вязала, сидя возле печки на кухне, а Ян мастерил на кухне полки. Вдруг в нашу дверь забарабанили и мы вздрогнули.
– Где моя королева! – услышала я зычный голос Ивана и заулыбалась. – Одевай ее да потеплее! – показал он на Яна пальцем, который открыл ему дверь.
– Что ты задумал, – сказал ему Ян недовольным голосом.
– Одевай, я сказал, – приказным тоном, ответил ему Иван.
– Здравствуй Иван, – сказала я, выходя в коридор.
– Здравствуй Ева, – он взял мою руку и поцеловал ее, – я приготовил для тебя сюрприз. Одевайтесь теплее.
Мы с Яном одели самую теплую одежду, которая у нас была и вышли за Иваном во двор, в котором стояла повозка с лошадью.
– Садитесь, – он показал нам рукой, куда нам нужно было сесть, потом укутал нас обоих, а меня с особой тщательностью, сам сел впереди повозки, взял поводья и щелкнул ими по бокам лошади.
– Но! – гаркнул Иван, и лошадка затрусила все быстрее и быстрее, набирая скорость. Я громко смеялась от восторга, щеки мои раскраснелись. Мы выехали за пределы городка, и поехали по дороге, по краям которой стояли высоченные сосны и ели. Я оглядывалась вокруг и восхищалась этой, казалось бы, первозданной красотой.
Не знаю, сколько мы ехали, мне было хорошо, тепло и уютно, потому что Ян обнимал меня и все время следил, чтобы я была укрыта. Но вот вдалеке показался небольшой заснеженный домик, Иван остановил лошадь возле него и помог вылезти из повозки сначала мне, потом Яну.
– Бабуля, принимай гостей! – громко сказал он, когда заходил в дом.
– Проходите, проходите, – говорила невысокая старушка, и слегка кланялась нам. Избушка была маленькой, но такой уютной. Ян помогал снимать мне теплую одежду, потому что было жарко натоплено, а Иван помогал накрывать на стол.
– Знакомитесь, значит, это моя бабушка, Агриппина Ильинична, а это моя семья, бабушка, Ева и ее муж Ян, Балашовы, – представил он нас старушке.
– Приятно познакомиться, – сказали мы все вместе, пожимая бабушке руку, а она нам.
– Присаживайтесь, чего ж вы стоите. Какие имена то у вас необычные, – закачала головой бабушка Ивана, – я и не слышала таких никогда, чай не русские вы?
– Русские мы Агриппина Ильинична, русские, – отвечал ей Ян, – мой папа просто был поляком, а мама русская. А у Евы бабушку так звали и ее назвали в честь нее.
– Аааа, – протянула бабушка, – чего же не наливаешь гостям то? – повернулась она к своему внуку, который еще чего-то копошился в глубине комнаты.
– Сейчас, сейчас, – говорил он. – Вот, – он поставил на стол бутылку водки и сел рядом с бабушкой, – выпьем за знакомство, – он разлил по стопкам напиток и поднял свою. – За здоровье, – сказал он, и мы все выпили.
Еда, которая была на столе, выглядела такой вкусной, что я даже не знала, за что мне сначала браться.
– Бабушка все делала сама, – Иван решил мою проблему, накладывая в мою тарелку маринованные грибы, картошку и кусочки мяса.
– Кушайте, кушайте, – говорила старушка, кивая своей головой.
Мы выпили еще за победу, а потом, когда я поняла, что я наелась, то обняла Яна за талию и положила голову ему на плечо. Бабушка ушла к печке, а Ян и Иван стали обсуждать свои рабочие дела. Я не заметила, как задремала, Ян взял меня на руки, отнес к постели и положил на нее, укрыв красивым стеганым одеялом.
– Бу, бу, бу, – слышала я сквозь сон. По голосу я поняла, что бабушка присоединилась к Яну и Ивану.
– Я помогу, – последнее, что услышала я, прежде чем окончательно провалиться в сон.
– Ева, милая, – будил меня Ян, и я вздрогнула.
– Где я, – спросонья, я не понимала, где мы находимся.
– Мы у бабушки Ивана, – подсказал мне Ян и помог мне подняться.
– Чаек на дорожку, – сказала бабушка, а Иван ставил на стол большой пузатый самовар. – С травками моими, для здоровьица.
Мы снова сели за стол, выпили очень вкусного чая. Бабушка надавала нам продуктов, пирожков, и своих трав, объяснила, как их заваривать. Мы горячо поблагодарили ее, оделись и снова погрузились в повозку. На улице было темно, ничего не было видно, я вглядывалась в контуры деревьев, а потом стала смотреть на звезды, которые мириадами усыпали небо.
– Спасибо Иван за эту поезду, – благодарила я своего верноподданного возле подъезда нашего дома. Подтянувшись на носочках, я поцеловала его в щеку, а Ян крепко пожал ему руку на прощание.
– Мы это никогда не съедим, – говорила я, глядя на продукты, которые лежали на нашем столе.
– Съедим, еще как, – обнимал меня Ян. – Давай я тебя искупаю, – с этими словами, он стал нагревать воду на печке, которую затопил, как только мы пришли, а когда набрал полную ванную, с удовольствием стал мыть мое обнаженное тело.
– Ты это специально придумал, – говорила я, чуть позже тяжело дыша после занятия любовью. Ян тоже быстро помылся, чтобы присоединиться ко мне в нашу постель.
– Да, – прошептал он, все еще целуя меня, – буду баловать мою женушку и не только мыть, но и на руках носить.
– Я это запомню, – промурлыкала я и прижалась к нему всем своим телом.
Дни потянулись за днями, и казалось, что рана на душе затягивается. Ян был нежен и внимателен ко мне, Иван старался устроить маленькие праздники по выходным. Я стояла у окна в нашей квартире и смотрела на улицу. Солнышко светило уже по весеннему, стоял март, прохожие улыбались друг другу. Морозы еще стояли, но все уже чувствовали, что зима сдает свои позиции и скоро придет тепло, а с ним журчание ручьев и пение птиц.
В дверь постучали, я вздрогнула и пошла открывать.
– Здравствуйте, – поздоровались со мной два молодых человека. – Эта квартира Балашовых?
– Да, – кивнула я головой.
– Мы телефон вам пришли поставить, – один из них показал мне телефонный аппарат, а в руках другого я увидела какие-то провода.
– Проходите, – я отошла от двери, и ребята зашли в коридор. Они переговаривались о чем-то своем, выходили, заходили из квартиры, а когда телефон коротко тренькнул и они проверили его работу, я напоила их чаем, и только потом они ушли.
– О! – удивился Ян, когда пришел с работы, – у нас теперь есть телефон.
– Да, – сказала я, накрывая на стол, – снова не будет нам давать спокойно жить.
– А мы будем его иногда отключать, – он подошел ко мне и обнял меня. – Что это, – он вдруг схватил мою руку, – ты обожглась?
– Так получилось, Ян, это ничего страшного, воду нагревала, – я пыталась убрать свою руку, но Ян крепко держал ее. Он тяжело вздохнул, огорченно покачал своей головой, потом сходил за саквояжем, вынул оттуда какие-то бутылочки да пузыречки, обработал мне рану и перевязал ее бинтом.
