Елена застыла на месте, не в силах пошевелиться, словно ее разум отказывался принять, что перед ней находится незнакомец, который представляет угрозу для ее жизни.
Она развернулась, чтобы бежать, но было слишком поздно: мужчина позвал на помощь и бросился ей наперерез. Поэтому она сделала единственное, что ей оставалось, – она открыла рот и закричала во все горло.
Слава богу, Габриель услышал ее крик. Она боялась подумать, что могло случиться, если бы его не оказалось поблизости или он не стал бы обращать внимания на ее призыв о помощи.
Она посмотрела на красные отметины на своих руках. Бандиту, который связывал ее, было абсолютно все равно, что он причинял ей боль, это, судя по всему, только подзадоривало его.
А Габриель подвергался смертельному риску, чтобы спасти ее. Когда он забросил ее себе на плечо, в его жесте было только нетерпение, но никак не жестокость.
Елена горько рассмеялась. Она могла побиться об заклад, что Габриель не стал бы спешить на помощь, если бы знал, кто оказался в беде.
Хотя, спасая ее, он получал возможность, за которую тут же ухватился своими громадными ручищами.
Елене казалось, что в ее мозг впилась тысяча иголок.
Она не могла выйти за него замуж. Елена в жизни не слышала более смехотворного предложения. Стать женой человека, которого она едва знала и который намеревался уничтожить всю ее семью?
И родить ему ребенка? Чтобы малыш жил в доме, полном ненависти?
Но только так можно было спасти своих родных. Эти поддельные документы имели силу разрушить ее семью, и никто, кроме нее, не мог предотвратить беду.
Не удивительно, что ее сердце разрывалось на куски от боли.
Пытаясь собраться с мыслями, Елена оглянулась вокруг в поисках чистой одежды, поскольку горничная унесла ее пропахшие дымом вещи. В шкафу висело белое шелковое платье, приятное на ощупь, но практически прозрачное.
Горничная принесла еще некоторые вещи, чтобы Елена могла переодеться, но, судя по размерам, они принадлежали Габриелю.
С большой неохотой Елена надела черную футболку, которая доходила ей до колен и выглядела как мешок. Но она хранила слабый аромат туалетной воды Габриеля, который показался Елене волнующим, что очень сердило ее.
Поскольку ее нижнее белье тоже унесли, Елена примерила лежавшие рядом с футболкой шорты и практически утонула в них.
Придерживая шорты и стараясь не думать о том, что ее кожа пропитается ароматом Габриеля, она отправилась на его поиски.
Выйдя на палубу, она огляделась по сторонам и заметила, что в бассейне кто-то плавает.
Ее сердце почему-то учащенно забилось, и Елена крепче ухватилась за поручни.
Она с восхищением смотрела на плавные движения Габриеля и стальные мышцы его спины.
Он вдруг обернулся и посмотрел наверх. Елена чуть не отпрянула в страхе из-за того, что он перехватил ее взгляд и понял, что она… любуется им, но вовремя остановилась. Иначе Габриель подумает, что она подглядывала за ним.
Елена глубоко вдохнула и с высоко поднятой головой спустилась к бассейну. Когда она шагнула на последнюю ступеньку, Габриель как раз вылез из воды и вытирал полотенцем свое лицо.
О Небеса…
Затаив дыхание, она смотрела, как вода струйками стекала по загорелой коже Габриеля. На нем ничего не было, кроме обтягивающих плавок…
Елена густо покраснела и поспешно заняла место у стола, на котором стоял кувшин с водой и пара стаканов.
– Как я понимаю, твое появление означает, что ты приняла какое-то решение? – подошел к ней Габриель.
– Не совсем. – Елена сделала глоток холодной воды, вытерлась и шумно вздохнула. – Для начала нам нужно обсудить кое-что.
– Например?
– Если я соглашусь выйти за тебя, я хочу, чтобы ты подписал соглашение, что все так называемые доказательства вины моего отца будут уничтожены.
– Я указал это в черновом варианте брачного контракта.
– Ты уже пишешь черновой вариант соглашения?
– Да. Там будет четко прописан каждый пункт, чтобы не возникло никаких недоразумений.
– Мне кажется, твои действия слишком поспешны. Я ведь еще не согласилась.
– А куда ты денешься? – надменно спросил Габриель.
Она стиснула зубы, чтобы не огрызнуться.
– От твоего выбора зависит свобода твоего отца, – добавил он.
– Мне придется уйти с работы? – после длительной паузы спросила она.
– Нет, но ты должна будешь пересмотреть свой рабочий график. То же самое сделаю я. Чтобы в наш брак поверили, мы должны поженить также и наши расписания.
– Это тоже будет прописано в контракте?
– Да. Что-нибудь еще?
– Твое требование родить тебе ребенка омерзительно, и я не могу согласиться с ним.
– Позволь разъяснить тебе парочку вещей. Единственная причина, по которой я хочу жениться на тебе, – это причинить вред твоему отцу. Если он узнает, что ты носишь под сердцем ребенка Мантенья, это будет ударом для него.
– Но как можно рожать ребенка в таком браке, как этот? – горячо возразила Елена. – Это безнравственно.
– Человек из клана Риччи читает мне лекции о морали? – наигранно удивился Габриель.
– Но почему ты хочешь ребенка именно от меня? Ты ведь ненавидишь меня? Ты можешь заполучить его, от кого угодно.
– Но я не хочу кого угодно. Я хочу тебя.
– Но почему? – вскипела Елена.
– Когда нас с отцом арестовали четыре года назад, я был помолвлен и собирался жениться. Я признал вину, чтобы спасти отца, но София, моя невеста, не поверила мне. Она не смогла справиться с натиском журналистов и позором, который они навлекли на ее имя, поэтому порвала со мной. Поверь мне, я больше никогда не доверюсь ни одной женщине. А после того, что сделал твой отец, я вообще никому не буду доверять. Я последний из рода Мантенья. Если ты родишь мне ребенка, наш род не прекратится.
Его глаза засверкали от злости, когда он подумал о Софии. Она разорвала их помолвку так, словно разрезала ее скальпелем, и Габриель не испытал никакого опустошения из-за того, что потерял ее любовь. Он пришел в ярость, потому что был готов связать свою жизнь с такой вероломной и бесхребетной особой. К счастью, ему некогда было предаваться горестным размышлениям, потому что его заботили намного более важные вещи. Следовало остановить падение акций концерна «Мантенья Авто» и защитить своих родителей.
– А ты сможешь любить ребенка, в котором будет течь кровь Риччи? – с вызовом бросила Елена.
– Он будет наполовину Мантенья. Так что ничего страшного, – пожал плечами Габриель.
– Ты говоришь отвратительные вещи.
– Я просто откровенен с тобой. Если ты согласишься выйти за меня, я не хочу, чтобы между нами возникли какие-то недоразумения. Любой ребенок, который родится в нашем браке, будет неповинным во всем этом, а я не причиняю боль невинным.
