Анклав похож на... Ну, возьми все, что знаешь о Голливуде-Бербенксе, и выбрось все свои знания на помойку. А Дельфи уже снижается над аккуратными с виду сооружениями, похожими на ферму по разведению грибов: грибными шляпками здесь вспухают разных размеров купола вплоть до монстров для съемок больших матчей и всего такого. Здесь все организовано. Идея, что искусство расцветает на ниве творчества, давно уже пущена на дно доказательствами того, что если искусство в чем и нуждается, так это в компьютере. А у шоу-бизнеса будущего есть то, о чем и не мечталось телевидению и Голливуду, – автоматическая встроенная обратная связь со зрителем. Пробные просмотры, рейтинги, критики, опросы? Забудь об этом. При частотном модем-поле можно в реальном времени снимать отклик-сенсорные показания любого принимающего устройства в стране; и все, как на блюдечке – на консоль. Все началось с приманки: дадим публике возможность больше влиять на содержание.
Да.
Попробуй сам, мужик. Ты – за консолью. Отсей аудиторию, как тебе надо: пол/возраст/образование/этническая принадлежность и так далее – и начинай, не промахнешься. Когда обратная связь теплеет, выдай им еще такого же. Тепло – теплее – горячо! Попал в яблочко – тайный зуд под их шкурами, мечта их сердец. Тебе не нужно знать, как это называется. Держа руку на контроле входа, глазами считывая показатели отклика, ты можешь превратить их в богов... или кто-нибудь проделает то же с тобой.
Но Дельфи, проходя через порты размагничивания и реле поля и бросая первый свой взгляд на внутренности этих камер, видит только радуги. Следующими ей на глаза попадаются надвигающиеся на нее команды визажистов и техников и отсчитывающие повсюду миллисекунды таймеры. С тропическим бездельем покончено. Она теперь – в гигадолларовом мейнстриме, у раззявленной воронки неиссякаемого шланга, гонящего звук и изображение, плоть и кровь, всхлипы и смех, и сны о реальности в счастливую голову всего света. Крошку Дельфи раздадут по дешевке в миллиард домов в лучшее эфирное время и ничего не оставят на волю случая. Работа!
И опять Дельфи оказывается способной. Разумеется, это на самом деле Ф. Берке где-то там под Карбондейлом проделывает все, что нужно, но кто вспомнит об этом остове? Уж конечно, не сама Ф. Берке: она и слова не произнесла собственными губами за последние месяцы. Дельфи даже не помнит просыпаясь, что видела ее во сне.
Что до самой мыльной оперы, не бери в голову. Сериал идет так давно, что никто уже не разберет, какой у него сюжет. Пробный эпизод Дельфи связан с вдовой и потерей памяти брата ее умершего мужа.
Паника разражается, когда эпизод Дельфи проскакивает по мировому шлангу и начинают поступать первые отклики. Ты угадал, конечно. Сенсационно! Как ты бы сказал, они ИДЕНТИФИЦИРУЮТ СЕБЯ.
На самом деле в отчете значится что-то вроде «ПодкожПер» с серией процентов, означающих, что Дельфи заклинивает на себе не только всех и каждого с У-хромосомой, но и женщин, и всех, кто между ними. Это – сладчайший сверхъестественный джек-пот, один на миллион.
Помнишь, была такая Харолу? Секс-штучка, никто не спорит. Но откуда озлобленные домохозяйки в Гари и Мемфисе знают, что эта соблазнительная богиня с белыми волосами и сумасшедшими бровями – их дочурка? И пишут Джейн любящие письма, предупреждая, что их дорогие мужья недостаточно хороши для нее? Почему? Аналитики ВКК тоже не знают, но они представляют, что делать, когда такое случается.
(А в своем птичьем убежище старый инфант замечает это без помощи компьютеров и задумчиво глядит на свою невесту во вдовьем трауре. Возможно, чувствует он, неплохо было бы ускорить завершение его ученых трудов.)
Возбуждение достигает и берлоги под Карбондейлом, где Ф. Берке подвергают двум медицинским обследованиям в неделю и где заменяют хронически воспаленный электрод. Няня Флеминг получает ассистентку, которая занята не столько уходом, сколько интересуется дверями доступа и идентификационными наклейками.
А в Чили крошка Дельфи получает повышение в виде нового дома среди резиденций звезд и личный микроавтобус, который по воздуху носит ее на работу. Для Хопкинса – новый компьютерный терминал, и хорек с седьмого уровня занимается только графиком Дельфи и ничем больше. А чем же забит график?
Вещами.
И тут начинаются неприятности. Ты, наверное, тоже увидел их приближение.
– Что она о себе возомнила, что она, черт побери, представитель потребителей? – отеческий лик мистера Кэнтла в Карбондейле перекашивается.
– Девочка расстроена, – упрямо отвечает мисс Флеминг. – Она верит в ваши сказки о том, что будет помогать людям, демонстрируя хорошие новые продукты.
– Это действительно хорошие продукты, – автоматически бросает мистер Кэнтл, но гнев его уже под контролем.
– Она говорит, что от пластика у нее появилась сыпь, а от светящихся таблеток кружится голова.
– Господи милосердный, она не должна их глотать, – возбужденно вставляет доктор Тесла.
– Вы ей сказали, что она будет их использовать, – настаивает мисс Флеминг.
Мистер Кэнтл напряженно соображает, как подать эту проблему юнцу с лицом проныры. Что там было? Курица, которая несет золотые яйца?
Что бы ни сказали на седьмом уровне, в Чили виновные продукты исчезают, а в матрице Дельфи в базе данных ВКК появляется новый символ, который обозначает приблизительно Балансовое Сопротивление по Индексу. А это, в свою очередь, значит, что жалобы Дельфи будут терпеть и учитывать до тех пор, пока Поп-Отклик на нее остается выше определенной отметки. (Что случится, если отклик упадет ниже, нас не волнует.)
Вон она под шипящими лазерами в камере голозаписи, подготовленной для съемок несчастного случая на ленте тротуара.
– Мне кажется, этот телоподъемник не безопасен, – говорит Дельфи. – Он оставляет на теле такие смешные синие следы. Гляньте, мистер Виэр.
Она изворачивается, чтобы показать эксперту по акупунктуре, где крепится пакет минигравитации, дающий столь восхитительное ощущение невесомости.
– Так не держи его включенным, Ди. С твоим телом... Осторожно, лентопротяжка... начинается синхронизация.
– Но если я не буду его носить, это будет нечестно. Ему нужен еще один слой изоляции или еще что-то, разве вы не понимаете?
– Я обязательно им скажу, – бормочет мистер Виэр. – А теперь слушай, когда ты делаешь шаг назад, нагнись вот так, чтобы его было видно, понимаешь? И держи так до счета два.
Дельфи послушно поворачивается, и сквозь дымку ее взгляд наталкивается на пару незнакомых темных глаз. Она щурится. Довольно молодой человек стоит в одиночестве, очевидно, ждет своей очереди занять камеру голозаписи.
Дельфи к тому времени привыкла, что молодые люди смотрят на нее с самыми разными и странными выражениями лиц, но она не привыкла к тому, что видит здесь. Ее будто ударяет током – эти серьезные глаза что-то знают. Тайны.
– Глаза! Глаза, Ди!
Она механически движется сквозь рутину съемок, украдкой бросая взгляды на незнакомца. Он смотрит в упор. Он что-то знает. Освободившись, она застенчиво подходит к нему.
– Ходишь по краю, котенок, – голос сверху холодный, а внутри – жар.
– Что вы имеете в виду?
– Охаиваешь продукт? Помереть хочешь?
– Но это неправильно, – объясняет она. – Они просто не знают, а я знаю. Я его носила.
Его невозмутимость поколеблена.
– Ты не в своем уме.
– О, они поймут, что я права, когда проверят, – снова объясняет она. – Просто они очень заняты. Когда я им скажу...
Он смотрит в милое лицо-цветок. Его рот открывается, закрывается:
– Что ты вообще делаешь в этой клоаке? Кто ты?
– Дельфи, – ошарашено отвечает она.
– Пресвятой Дзен!
– В чем дело? Пожалуйста, скажите, кто вы?
Но надвигается ее свита, уводит ее, кивая незнакомцу.
– Простите, что задержались, мистер Ах-ах, – говорит сценаристка.
Он что-то бормочет. Но слова теряются в шуме, когда конвой поторапливает ее к засыпанному цветами микроавтобусу.
(Слышишь, как заводится со щелчком невидимое зажигание?)
– Кто это был? – спрашивает Дельфи у парикмахера. Парикмахер, работая, приседает, мерно сгибая и распрямляя колени.
– Пол. Ишем. Третий, – отзывается он и кладет расческу в рот.
– Кто это? Не понимаю.
Он что-то бормочет с расческой в зубах, имея в виду: «Шутишь?». Потому что здесь, посреди анклава корпорации ВКК, такой вопрос может быть только шуткой.
На следующий день взгляд Дельфи упирается в мрачное, затененное тюрбаном полотенца лицо, когда она и паралитик сериала отправляются в гидромассажный бассейн.
Она смотрит.
Он смотрит.
И на следующий день тоже.
Бедный старый Ишем-старший. Нельзя не пожалеть человека, который так ценит порядок: когда он зачинает детенышей, генетическая информация, как ни крути, передается древним обезьяньим путем. Вот перед тобой счастливый карапуз с резиновым утенком, а не успеешь оглянуться, это уже огромный здоровый незнакомец, чужак с неясными эмоциями, который к тому же якшается Бог знает с кем.
