— Сейчас посмотрим, кого бог в гости привел.
— Посмотри, посмотри, старый обжора, — пророкотал Рубос.
Трактирщик вышел, придерживая на груди халат из мягкой ткани, поднял свечу повыше, охнул и бросился вперед:
— Рубос, голубчик…
Он узнал Рубоса сразу. Или Рубос оставил в его памяти неизгладимый след, или он помнил свое детство так отчетливо, как это бывает только с очень одинокими людьми. Скорее всего последнее, решил Лотар.
Шув был полной противоположностью и Гергосу, и Рубосу. Он был толст, неповоротлив, потлив, и это почему-то вызывало подозрение, что кабатчик не очень умен. Длинные, редкие волосы Шува торчали в разные стороны. Это было бы забавно, если бы не еще большая странность — трактирщик был весь в морщинах. В складках кожи лица тонуло почти все — глаза, нос, губы. Даже уши, казалось, странным образом имели большее число извивов и перегородок, чем у нормального человека.
Сначала это вызывало неприятное чувство, но когда становилось ясно, что Шув добрый малый, рельефы на его лице казались даже обаятельными. Вскоре Лотар начал понимать, почему у Шува был самый удачливый, по словам Гергоса, трактир в городе, хотя пока это не очень подтвердилось.
Последовали охи, ахи, но объятий и похлопываний было уже гораздо меньше, чем с Гергосом. Возможно, Рубос опасался раздавить своего пышнотелого приятеля. Наконец вмешался Сухмет и решительно направил половодье воспоминаний в более практичное русло:
— Мы не просто так приехали, милейший. Мы еще будем тут жить и даже, что, вероятно, кое-кого удивит, ужинать. Например, прямо сегодня вечером.
— Но до ужина нам нужно помыться, — сказал Лотар. Он не мог избавиться от запаха чужой крови, застрявшего в ноздрях.
Когда гости, вымытые и размякшие после горячей воды и мыла, уселись наконец за стол, комната преобразилась. Ее освещало не меньше двух дюжин свечей, на столе были расставлены тонкие тарелки, а из массивных судков шкворчало, шипело, булькало, хлюпало и пахло так вкусно, что Лотар не успевал глотать слюну. Еще на стол выставили три огромных кувшина вина, как показалось Лотару, довольно посредственного. Шув, затянутый в тесный сюртук, который тоже сморщился на его теле, суетился, подгоняя двух мальчишек и трех служанок. Он решил устроить праздник.
И это ему удалось. Все было так восхитительно вкусно, так здорово приготовлено, что Лотар продолжал жевать, хотя уже чувствовал, как пища ложится в желудке избыточной тяжестью. Но сегодня вечером обжорство почему-то не казалось таким уж страшным грехом, особенно под шутки и смех Сухмета. Старик очень быстро сумел растопить холодок, возникший у Шува, которого сначала шокировала привычка чужеземцев ужинать за одним столом с рабом.
Наверное, не пройдет и двух часов, как трактирщик и бывший раб станут лучшими приятелями, с грустью подумал Лотар. Сам он не умел вот так легко завоевывать друзей, и сегодня вечером это казалось несправедливым.
Когда все наелись, и Рубос перестал уговаривать Лотара отведать их сомского, которое даже на взгляд вызывало оскомину, Сухмет, поигрывая красивой пиалой с изжелта-бледным, более чем наполовину разведенным вином, неожиданно спросил:
— Кстати, милейший, нам сказали, что твой трактирчик пользуется самой хорошей репутацией, но то, что мы видим… — Сухмет широким жестом обвел пустое помещение, — не вяжется с этими словами.
Шув погрустнел:
— Это правда. У меня не было причин жаловаться на недостаток посетителей, да и люди заходили хорошие. Но с тех пор как стало ясно, что все мы скоро умрем…
Рубос отставил серебряный стаканчик с вином и выпрямился на своем стуле.
— Кто распускает такие сплетни по городу?
— Это не сплетни, Рубос. Так думают все.
Бессмысленно кого-то наказывать за то, что он высказал это вслух.
— Хорошо, допустим, все так думают. Но почему? — спросил Лотар.
— Два месяца назад, когда собаки впервые появились в нашей долине…
— Что за собаки? — спросил Сухмет.
— Как, вы ничего не знаете о собаках? Где же вы бродили?..
— Мы только сегодня высадились в безлюдной местности с корабля, который привез нас из-за моря, — терпеливо объяснил Рубос.
— Ага, значит, вы и в самом деле ничего не заметили?
— Кое-что заметили, — уклончиво сказал Сухмет, — но не очень поняли, что происходит.
— Ну да, тогда ясно.
Лотар вдруг заметил, что за время ужина хозяин ни разу не присел, переходя от одного гостя к другому.
— Бери стул, садись и рассказывай. Если хочешь, налей себе вина, его все равно осталось больше, чем мы сможем выпить за неделю.
Шув кивнул, тихо поставил стул рядом с Рубосом, присел на кончик, плеснул в небольшой керамический стаканчик сомского и стал рассказывать:
— Они появились, как я уже сказал, два месяца назад. Ночью, как и всегда потом появлялись, с громким топотом и лаем, от которого тряслась земля. Люди сначала думали, что с ними можно будет как-то справиться, но они лишь носились по округе и на людей не больно-то обращали внимание. Потом стало известно, что они нападают на разные дома и разбивают их в куски.
Сухмет, который до этого спокойно слушал, глядя в потолок, вдруг нетерпеливо заерзал на своем месте. Шув тут же послушно замолчал и отхлебнул из стаканчика.
— Это все проделывали обычные собаки? — спросил Лотар.
— Что вы, конечно, не обычные. Они огромные, выше дома в несколько этажей. А еще говорят… — Шув боязливо оглянулся на темные углы. — Говорят, что они из гранита, но двигаются, как живые, правда, немного медленнее.
Сухмет откинулся на спинку стула и обвел всех недоуменным взглядом.
— А как вы пытались с ними справиться, если они из гранита? — спросил он.
— Ах, сейчас и говорить об этом смешно. Бросали в них бочки с горящей смолой и маслом, пытались разбить их стволами тяжелых деревьев, несколько раз заманивали в ямы-ловушки с кольями на дне…
— И ничего не помогло?
— Все оказалось бесполезным. Даже ямы этих чудовищ не могли погубить. Колья ломались под их тяжестью, а мягкие стены ловушки осыпались до тех пор, пока собака не выбиралась из нее и с громовым лаем не уносилась неизвестно куда.
— Значит, они только бегают и проглатывают дома? — спросил Рубос.
— С этого началось. Потом кое-кто побогаче решил уехать из города, но тут по краю долины обнаружился какой-то барьер, через который людям не перейти. И даже морем уплыть невозможно. Все время возвращаешься назад, откуда начал путь…
— Это мы уже знаем, — сказал Рубос.
— Вот тогда-то все и испугались по-настоящему. Стало ясно, что все это кем-то подстроено.
— Стоп, — сказал Сухмет. — Я не самый большой дурак на свете, но все-таки не понимаю, почему вы считаете себя обреченными на смерть из-за того, что вокруг Мирама поставлен магический барьер.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
