между компаниями курящих и пьющих, я старался быть естественным, самим собой, помня, как иногда я умел выпендриться во время учёбы. Пять-шесть раз пришлось вкратце рассказать, чем я занимаюсь, моя профессия и место работы оказались редкими в тусовке. Практически все из семидесяти человек работали врачами и не свернули с той дороги на которой оказались, встав из красных кресел после клятвы-рэпа от Аркадия. Многие добились повышения, сменили профессии на более узкие, совмещали на кафедрах окрестных ВУЗов, но всё же оставались в русле практической медицины. После каждого обхода сокурсников с новыми и новыми разговорами о семье и работе я возвращался к Мите, с которым так и не подружился близко в те годы, но всегда имел к нему пиитет. Ухаживая за его будущей женой, я оставил попытки во многом из-за того, что конкурентом был Митя. Он не изменился абсолютно. Необходимость седоватой бородки, как и я, он объяснял тем, что иначе выглядит слишком молодо, что для главного врача больницы не так здорово. По множеству слегка задетых тем я продолжал видеть всё того же студента, с кем хотел дружить в 90-х. Во многих беседах дошло до обмена телефонами и здесь меня удивили калужане, патанатомы и судмедэксперты, из числа тех студентов, что мало общались со мной, буквально пару раз пересеклись на сейшенах шестого курса. Вся их небольшая группа по очереди мило со мной говорила и это было очень приятно, как будто я какой-то особенный гость. Армэн, звезда ТВ и Инстаграмм, поразил меня воспоминаниями о том, как я объяснял ему японские алфавиты, след остался навсегда. После того как я похвалил его за те каналы, что он ведёт и его читательскую активность, он вдруг сказал, что всё время, что он меня знает, я кажусь ему очень умным и очень грустным. Из уст психиатра это звучало с особенным акцентом, стоит ли мне стараться развеять его мнение? Мол не так умён, как должен и не так грустен, как кажется. Не думаю, что у Армэна моё объяснение что-то поколыхало. Из действительно грустного, узнал, что ещё пара человек умерло. Сам же вынужден был рассказывать о судьбе Светы и Марины, повздыхать про Аркадия. Получилось, что я проговорил умерших студентов несколько раз за вечер, так как из нашей группы кроме Коли никого не было. А Коле, уверен, было насрать на них. Он же уже в лёгком опьянении, отозвал меня на разговор и похвалил за то, что как он решил сегодня со стороны, я стал нормальным человеком, приятным и нужным. Не то что я представлял из себя раньше. Высказался по некоторым острым темам нашего прошлого. Мне пришлось признать, что его правда-матка во время совместной учёбы была не так плоха, но притворяться, что Коля стал мне родным и дорогим я не стал. Не знаю, была ли возможность учиться в лучшем коллективе, в другой группе, но наша, мне не подходила. И действительно, дешёвая тайна окружающая наших даже самых адекватных однокашников очень портила память о них. Не приехал никто, также и из тех, кто громче всех обещал. Смоленский Василий, мощный как медведь и дипломатичный как герцог, ставший снова организатором банкета отыграл на пять. Я отдельно перед уходом поблагодарил его, знал бы что будет так, пришёл бы раньше и в другие годы тоже. К немалому удивлению пришла Назарова, я был готов деньги поставить, что не придёт. С ней тоже было приятно обняться и хохотать. Нас объединяла долгая дружба, отмеченная рок-н-роллом, роддомом, лечением родственников, но и развилка, расставание ввиду смены круга общения, приоритетов. Одним из самых неожиданных впечатлений стал разговор со старостой параллельной группы. Лору, мне показалось, мало заметили и она досрочно ушла. Фотографировалась скромно, сидела далеко, ничего не ела. Однако кроме странной дёрганой старосты с обидой на весь мир я увидел в ней специалиста-акушера, надежду её города, искреннего и скромного врача. Какой-то комплекс сидел в ней по-прежнему, отчего-то она неоднократно подчеркнула, что у неё есть семья и муж чуть-чуть младше. История с её студенческим женихом ли тому причина? Его самого не было, что очень странно, он как декан мог бы и возглавить организацию смоленской встречи. Андрей пел песни вовлекая в караоке поддатых мужчин. Он всё так же вёл вечер со сцены как на четвёртом и поздних курсах и от этого казался чужим на празднике, наёмных рабочим, в перерывах кушающим рыбу в заливке в углу зала. Он-то давно покончил с медициной и с тех пор навидался праздников по поводу встреч всех возможных специальностей. Актёр и певец угощал нас хитами и настроением. Много-много кивков и коротких разговоров. Прислонения к чужому разговору. Улыбки повсюду. Жаркий день тянулся и на закате было всё так же невыносимо без кондиционера. Но я всё же постоянно выходил на улицу, поскольку мои курящие сотрапезники были там, беседы велись там, а «Ленинград» в исполнении Андрея был слышен на весь район. Онлайн подключение Маринки из Германии и ещё кого-то из тридесятого царства было оригинально задумано, но утонуло в звоне бокалов. Совсем никто не вспомнил англичанку Рыбкину, только моя жена, когда я пришёл домой спросила о ней. Как они там при капитализме? Скучают ли по халяве и пирожкам столовой? Попрощался я только с Васей, Митей и Эльвирой, заодно нечаянно узнав, как дела у их общего друга, сидевшего с памперсами и двумя удивительно маленькими для двадцатилетнего юбилея детьми в Московской области. Ушёл я ещё по жаре, одним из первых, вслед за четой Соловьёвых. Мельком заметил сильно пьяного Костю, которому собирался сдаться со своим варикозом и отвратительного распущенного Огурцова с его гоголевским носом, что так хотел быть урологом двадцать лет назад, а стал… Кем он стал? Я даже не спросил, виноват. Сейчас же приближаться к его парам взрывоопасно. Он словно вчера закончил мединститут, законсервировался, заспиртовался. Вова ушёл в соседний магазин, обгоняя меня, хотя всего было вдоволь. Может быть хочет удивить старых друзей водкой с золотыми хлопьями, а скорее всего кончились любимые сигареты. Курит ли он всё ещё «Казбек», живёт в палатке? Выйдя из облака табака висевшиего над «Престижем», я неспешно пошёл пешком домой. Мне хотелось ещё раз зафиксировать увиденное и понять от чего сегодня мне было так приятно всех видеть. Отчего мне было так спокойно и легко говорить с ними. Что это был за прекрасный день.
***
Я не знал куда отвести Юлиана, моего нового друга-сокурсника, чтобы показать, что Смоленск достоин его
