Самый большой баклан спикировал на шкуру трески, которая все еще имела форму рыбы, сел рядом и от счастья залился диким хохотом. Мы с Серегой хотели сказать ему: "Кыш!" - но тут он запрокинул голову на спину и давай орать, что, мол, я тут нашел и это все мое.
– Подавится, - сказал Серега, - там же один хребет колючий внутри.
Баклан кончил орать, подбросил полуметровую шкуру с хребтом вверх и… и тут открылась такая его пасть, в которую легко проваливается птичка тупик.
В один миг он проглотил все и еще неуловимым движением отправил туда же веревку, которая от подбрасывания растрепалась.
– Ах ты, сволочь! - воскликнул Серега и вдруг бросился к баклану.
Для баклана это было полнейшей неожиданностью, да и для меня тоже. Серега потом не смог мне объяснить, зачем он побежал к баклану. А тот от проглоченного так отяжелел, что еле успел от Сереги увернуться, после чего он в воздухе заложил крутой вираж, набрал высоту и… так серанул, причем очень прицельно, - я же за всем этим наблюдал. Дерьма было столько, и оно как хлестануло по скале - что твоя автоматная очередь.
И под этот обстрел попал Серега, который к тому моменту уже свою ошибку осознал и побежал ко мне.
А я побежал от него из-за того, что его преследовал баклан, непрерывно и очень метко срущий.
Мне показалось, что мы пробыли под обстрелом полчаса, хотя все закончилось через пять секунд. Мне тоже досталось. Но Серегу - как шрапнелью прошило.
И пошли мы белье менять. Через весь поселок.
Нас видели все, и старпому доложили, конечно.
На что он нам заметил (никакого сочувствия): "Правильно он на вас насрал. При-ро-да! Каждый должен на своем месте жрать".
Сумасшедший
– Не дают… тащ… капитан-лейтенант!
– Чего не дают?
– Огнестойкой резины на двухходовые клапана.
– Как это?
– Так. Нету у них.
– Да вы чего? Как это нету? Нам же в море идти! Да вы никогда ничего не можете достать! Все должен делать я сам! Где заявка? Дай сюда.
Отобрав у своего мичмана заявку на резину, я отправился на это долбаное ПРЗ - плавремзавод.
"Суки, - размышлял я по пути, - падлы, гандоны тифозные, лидеры гнойные, скоты, нет у них огнеупорной резины. Сейчас! Сейчас я им найду резину. Сейчас я им матку выверну и заставлю съесть. Нам в море идти, а им по херу туман. Ну?! - ветерком по трапу. - Где это гнездо оппортунизма?! А?! Сейчас мы их заставим яйца тучного страуса нанду в скорлупе целиком глотать. Они у меня… рванул я дверь начальника и увидел… капитана первого ранга.
Тот смотрел исподлобья, как гюрза на завтрак. Его руки меня поразили: огромные, толстые, а ладони как сковороды, и пальцы-сосиски.
– Товарищ капитан первого ранга, - сказал я решительно и быстро, потом я скороговоркой представился - нормальный человек все равно не запомнит. - Если вы думаете, что я насчет огнеупорной резины, так это вы напрасно. Пес с ней. Что, мы в море не ходили на лысых клапанах? Но мне сказали про ваши руки, да я и сам теперь вижу, что они то, что надо. У меня к вам предложение: давайте руками жаться. Кто кого положит за полчаса, того и резина будет.
Теперь он смотрел на меня с испугом. Еще бы! По его разумению, перед ним стоял полный болван, от которого чего хочешь можно было ожидать. Вот возьмет сейчас и откусит нос. Ты останешься навсегда одинокий со своим уродством, а его даже на гауптвахту не посадят.
– Ну тебя на хер, - сказал он наконец сипло, - еще, не дай Бог, позвоночник выдернешь. Иди в цех. Дадут тебе резину.
– На, - сказал я своему мичману после возвращения, бросая ему на колени полный мешок, - работать абсолютно не умеете.
Три рубля семьдесят пять копеек
Именно столько и стоил билет на "Комете" до нашей базы. Я заплатил в Мурманске, сел в теплоход и уснул, хотя, конечно, на ней так трясет от скорости передвижения, что вряд ли хорошенько выспишься, но, пока она скорость набирает, идет она очень медленно и в это время можно вздремнуть.
И я вздремнул.
Открываю глаза - Полярный.
– Высаживайтесь, - говорят, - приехали.
– То есть как это "приехали"?! Нам еще чапать и чапать!
– Дальше не пойдем. Сломались.
И тут я начинаю соображать, что, действительно, шли очень медленно. А до моей базы ой-ой-ой сколько километров пешком!
И пришёл я часов через шесть, совершенно от злобы седой. Пришел, сел и написал им письмо в Мурманское пароходство, что, мол, безобразие, довезли только до Полярного и никто не извинился, не сообщил причину опоздания и не вернул мне деньги. По условиям контракта. Ведь у нас с вами контракт на перевозку меня до базы, о чем свидетельствует билет на три рубля семьдесят пять копеек.
И они мне ответили за подписью начальника пароходства товарища Неглинного М.Ф., что совершенно правильно высказано критическое замечание, на которое замечаем, что замедление хода теплохода "Комета" произошло из-за обрастания морскими водорослями крыльев, и на этом простом основании она не смогла развить проектной скорости и вовремя прибыть в пункт назначения, а деньги за билет вам выдадут в Мурманске на пирсе № 15 по предъявлении вышеуказанного билета и паспорта.
И я им ответил, что совершенно удовлетворен предлагаемым объяснением причин замедления хода теплохода "Комета", произошедшего из-за несвоевременного обрастания крыльев вышеуказанными водорослями, и рад тому, что дело завершилось столь мирным образом, а еще сообщаю, что в результате убытия моего в длительную командировку, о чем прилагается обстоятельная справка, я не смогу получить деньги за билет и прошу это сделать начальника Мурманского пароходства товарища Неглинного М.Ф., то есть получить за меня три рубля (прописью) семьдесят пять копеек (цифрами) на пирсе № 15, для чего пересылаю доверенность на его имя, заверенную по установленной форме подписью должностного лица и печатью, и прошу его же передать эти деньги в существующий на подобные добровольные пожертвования "Фонд мира", а мне достаточно будет прислать квитанцию о том, что эти деньги туда посланы, о чем заранее благодарю всех членов пароходства от лица фонда.
Я старпому доверенность подсунул, и он ее заверил, не читая.
И мне ответили: "Хватит издеваться!" - и прислали по почте квитанцию.
А я потом старпому показал свою переписку и копию доверенности, которую он подмахнул, не глядя.
Вот он смеялся!
Кровь и Валера
Валера - командир пятого отсека. Наглый, нахальный, любопытный.
Он недавно на командира соседей наткнулся, наступил на него и чуть было не уронил, отстранился, наклонился к его нагрудной бирке - командир у соседей очень мелкий - прочитал вслух: "Ко-ман-дир!" - и потом только сказал: "Из-ви-ни-те!"
Если у него в отсеке что-либо происходит, Валера тут как тут: во все вмешивается - лезет, лезет, лезет.
Как-то наш доктор в море задумал аппендицит морячку резать - так Валера сейчас же оделся во все белое и к нему в амбулаторию:
– Музики! Я к вам на помось иду!..
Валера ростом с башню: один метр девяносто семь сантиметров - ерунды до двух метров не хватает, - и у него небольшой дефект дикции.
– Музики!..
А доктор всё у себя помыл и продезинфицировал - лампу два часа держал, - разложил, закрепил, приготовил и начал операцию (вниз проходим, сразу справа, если нет, то за печенью посмотреть), и теперь от напряжения только мелко подрагивает, словно среднеазиатская саранча перед перелетом, а мичман-санитар - рядом, в полной готовности подать ему, что попросит, - смотрит в глаза, как боевая собака.
– Слыште, музики! А музики! Слыште!.. И тут доктор - под руку ведь - задевает сосудик, и тот под давлением начинает фонтанировать кровью во все стороны, неуловимый. Всё сейчас же костенеет.
А Валера, как только увидел кровь, так и потерял сознание - пошатнулся и сначала медленно, а потом все быстрей повалился вбок. О стену головой - бряк! - и сполз на пол.
Мичман чисто рефлекторно дернулся в его сторону, а доктор ему как заорет:
– Стоять!!! Стоять!!! Не трогать! Сам! Сам, сука, уползёт!
И - о, чудо! - Валера пришел в себя и выполз.
Сам, сука.
Мерзость и циркуль
У морозовцев командир - дрянь. Его так и зовут: Наша Мерзость. Он любит расположиться в проходе и ноги на что-нибудь положить так, чтоб проход перегородить, а ты, если пробираешься, то должен у него спросить разрешения, а он не торопится, любит потомить, а то и вопрос тебе какой-нибудь задаст: из устава спросит.
А в специальности - жуткий дурак. Сколько из-за него горели: что-то включит, да не то, а потом сам же объявит тревогу и огнегаситель даст на неподготовленных людей.
А штурмана своего он постоянно в жопу колет. Циркулем.
Как штурман в штурманской своей над картой стоит - конечно, раком. Вот он подберется к нему сзади и уколет.
