— Да,— сказал Макданлоп.
— Нет,— сказал Грэм.
— Не обращайте на него внимания, — сказал Макданлоп. — Он упрямец. Вы же знаете этих авторов.
— Не обращайте на него внимания, — сказал Грэм. — Он микроцефал. Вы же знаете этих издателей.
— Послушай, дружище. Я так понимаю, Макданлоп не пояснил тебе, чем чревато твое упрямство?
— И чем же оно чревато, остолопище?
— Скажи, твою жизнь никогда не превращали в кошмар?
— Ты имеешь в виду, все время подкрадывались со спины и пугали?
— Дорогой мой мальчик, вот что я тебе скажу. Я совсем не так прост. Я в состоянии превратить жизнь человека в кошмар современными, передовыми методами. К примеру, тебя никогда не оттесняли на второй план?
Он гаденько хихикнул.
Этот смешок показался Дорну очень знакомым. Ну, точно. Страница сто три, «Убийство на выгоне».
«Его ленивые веки сомкнулись и разомкнулись. Он рассмеялся, легкомысленно и звонко, и, хотя он не произнес ни слова, Хэнк Марслау съежился. В этом легкомысленном смешке таилась скрытая угроза и скрытая сила, и дюжий хозяин ранчо почему-то не осмелился потянуться за оружием».
Грэму его смех все еще продолжал казаться гаденьким смешком, но он все равно съежился и не осмелился потянуться за оружием.
В образовавшуюся паузу поспешно вклинился Макданлоп.
— Поймите, Грэм. Зачем шутить с призраками? Призраки не соображают. Они — не люди! Если вы хотите, чтобы вам повысили гонорар...
— Может, хватит уже о деньгах? — вспылил Грэм. — С сегодняшнего дня я намерен писать исключительно великие романы о сильных человеческих чувствах.
Макданлоп неожиданно изменился в лице.
— Нет,— заявил он.
— Между прочим,— сладким, прямо-таки медоточивым голосом заметил Грэм, — у меня тут при себе рукопись. Можете на нее взглянуть.
Он крепко ухватил взмокшего Макданлопа за лацкан пиджака.
— Этот роман — невиданное по силе воздействия произведение. Роман, который потрясет вас до глубины души. Роман, который распахнет перед вами новый мир.
— Нет,— отрезал Макданлоп.
— Роман, который обличает лживость этого мира. Роман, который вскроет правду. Роман...
Макданлоп, который был не в состоянии протянуть руку еще выше, взял рукопись.
— Нет,— повторил он.
— Почему бы, черт вас раздери, вам не прочитать его? — спросил Грэм.
— Прямо сейчас?
— Хотя бы начните.
— Послушайте, а что, если я прочитаю его завтра или даже послезавтра? Сейчас мне нужно принять сироп от кашля.
— За все время, что я здесь, вы ни разу не кашлянули.
— Я немедленно свяжусь с вами...
— Вот, — сказал Грэм, — первая страница. Почему бы вам не начать читать? Мой роман захватит вас в одно мгновение.
Макданлоп пробежал глазами два абзаца и спросил:
— Действие что, происходит в шахтерском городке?
— Да.
— Тогда мне нельзя это читать. У меня аллергия на угольную пыль.
— Но это же не настоящая угольная пыль, Макостолоп.
— То же самое, — напомнил ему издатель, — вы говорили и о де Мейстере.
Знаменитый сыщик осторожно постучал сигаретой по тыльной стороне ладони тем особым жестом, который выдавал внезапную решимость.
— Все эти ваши разговоры — скука смертная. Ходите вокруг да около, как вы выражаетесь. Давайте, мистер Макданлоп, сейчас не время для полумер.
Макданлоп перепоясал воображаемые чресла и произнес:
— Ну ладно, мистер Дорн. Я вижу, вы не цените доброго отношения. Вместо де Мейстера я получаю угольную пыль. Вместо самой широкой известности за последние пятьдесят лет я получаю общественную значимость. Ладно, мистер Умник Дорн. Если через неделю вы не придете со мной к соглашению — замечу, к выгодному соглашению, — то окажетесь в черном списке во всех приличных издательских фирмах Соединенных Штатов и зарубежных стран. — Он погрозил пальцем и зачем-то добавил, сорвавшись на крик: — Включая скандинавские!
Грэм Дорн пренебрежительно рассмеялся.
— Ба! — сказал он.— Напугали! Я состою в Союзе писателей, и если вы только попробуете мной командовать, вы сами у меня в два счета угодите в черный список. Ну, как вам такая перспектива?
— Мне — прекрасно! А вот как запоете вы, когда я докажу, что вы плагиатор?
— Я? — выдохнул Грэм, когда закончил давиться хохотом. — Это я-то, самый оригинальный писатель десятилетия?
— Да неужели? Тогда, может быть, вы припомните, что в каждом вашем романе вы вскользь упоминаете о записных книжках де Мейстера, в которых хранятся его записи по предыдущим делам?
— И что?
— А то, что они у него есть. Реджинальд, мальчик мой, покажите мистеру Дорну вашу записную книжку по вашему последнему делу. Видите? Это «Загадка дорожных столбов», и в ней досконально, во всех подробностях, описано каждое событие вашего романа — и датированы эти записи годом раньше, чем вышла книга. Весьма убедительно.
— Опять-таки, и что?
— Может быть, вы получили право воспроизводить его записную книжку и издавать ее под видом оригинального детективного романа?
— Вы, жертва полиомиелита мозга, эта записная книжка — плод моего воображения.
— Кто это вам сказал? Почерк принадлежит де Мейстеру, это вам любой эксперт подтвердит. Может быть, у вас есть какая-нибудь бумажка, какой-нибудь договор или соглашение, ну, понимаете, что-нибудь, что давало бы вам право пользоваться его записными книжками?
— Как я, по вашему мнению, должен был заключить договор с вымышленным персонажем?
— С каким вымышленным персонажем?
— Мы с вами оба отлично знаем, что никакого де Мейстера не существует.
— Да, но знают ли об этом присяжные? Когда я дам показания, что принял три сильнодействующие печеночные пилюли, а он все равно не исчез, по-вашему, двенадцать человек скажут, что его не существует?
— Это шантаж.
— Несомненно. Даю вам неделю сроку. Или, иными словами, семь дней.
Грэм Дорн в отчаянии обратился к де Мейстеру:
— Ты с ним заодно! Я создал тебя человеком кристальной честности. Это, по-твоему, честно?
Де Мейстер пожал плечами.
— Мой дорогой мальчик. Все это — и вдобавок еще ваша жизнь, превращенная в кошмар.
Грэм поднялся.
— Куда вы?
— Домой, писать вам письмо. — Брови Дорна вызывающе сошлись на переносице. — И на этот раз я его отправлю, будьте уверены. Я не сдамся. Я буду сражаться до последнего человека. А ты, де Мейстер, только попробуй сунуться ко мне со своими привидениями, и я оторву тебе башку и залью кровью весь новый костюм Макданлопа.
Он решительно зашагал к выходу и исчез за дверью, а де Мейстер исчез просто так.
Макданлоп негромко хрюкнул, потом принял печеночную пилюлю, почечную пилюлю и столовую ложку сиропа от кашля — и все это единым духом.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
