– Жаль будет, если чужеземца выберешь и поедешь в чужие края, где нас нет. Ведь любовь, моя милая, как река – стихия непредсказуемая. Петляет, прерывается на ровном месте, потом вдруг из ниоткуда опять появляется, порой разветвляется и заканчивается. Плохо будет – далеко к нам ехать за утешением. Но понимаю я – сердцу не прикажешь. Поэтому первый совет мой тебе – не торопись. Сердце твое юное, жаркое, может страсть за любовь принять. А на то тебе родители любящие под боком, чтобы помочь отличить одно от другого. Ибо счастье и любовь порой порознь идут.
– Я без твоего разрешения и благословления все равно замуж не выйду. Хочу, чтобы суженый мой и тебе понравился. А коли ему ты или наша семья не подойдут, значит и он мне не подходящий, – серьезно сказала девушка, доставая песок речной из-под лавки, чтобы пятки материнские начистить перед Новым годом. И с усердием стала намывать.
– Здраво мыслишь, голубушка. Несчастный тот человек, у кого семьи хорошей нет. Ибо семья – это сила невиданная, и кто не смог найти общий язык с родителями – тот счастье себе и детям своим не хочет. Будут ждать его только мытарства да испытания. Коли полюбишь такого дурака, сто раз себя спроси: нужно ли тебе и твоим детям такое по жизни? – и проникновенно в глаза мать дочери посмотрела.
– Матушка, не мучайся, знаю я. И сестер горделивых Оболонских помню, что за пришлых князей повыходили, да потом весточки грустные пришли, что из-за ревности покрошили мужья иноземные красавиц наших. И Верховных вспоминаю, что нашли мужа богатого да больного, и до сих пор семья мучается виной, что за золотом погнались, – спокойным взглядом ответила Малина.
– Умная ты у меня, Малинка. Вся в отца, – с теплотой погладила матушка голову дочери.
– Ты мне лучше про другое расскажи, – начала девушка. – Вот влюблюсь, замуж выйду, и как же мне любить мужа моего? – и глазищи свои совиные лукаво на матушку уставила. Покраснела родительница, ждала вопроса этого, готовилась, а все равно врасплох застал.
– Все в тебе так устроено, что для любви приготовлено. Ибо как влюбишься, как на милого взгляд кинешь, все в тебе в нем понравится. Все до последней родинки. Будешь любить и горбинку, и рыжинку, и проплешину.
Расхохотались обе.
– Ну, вот скажешь ты, матушка, как водой родниковой обольешь. Какая проплешина?! – пышкнула девушка.
– А что ты отбрехиваешься!? Любовь, моя милая, зла – полюбишь и козла. – И по голове дочери тихонечко стукнула кулаком, играючи.
– А как возьмет любимый за руку, загорится она огнем, и огонь этот на все тело перекинется. Щеки запылают, во рту пересохнет, так захочется, чтобы расцеловал тебя в губы сладко и жарко. Пройдет время и должно тебе все в нем понравиться: и запах его, манеры, поцелуи, прикосновения, разговоры да привычки. Что не нравится – попробуй по-другому посмотреть, понять. И увидишь, что воспитывался он в другой семье, и у них, видать, так принято. А коли семья хорошая, да хоть с другим воспитанием – все равно плохому не научат. Поэтому так важно не торопиться, и прежде чем узами себя связать – присмотреться. На то в наших традициях срок испытательный выдерживается. Поедем к ним в гости смотреть на жизни уклад и на состав семьи. И вот тут второй мой совет тебе – испытай себя и его. Посмотри внимательно на отца суженого, вот таким он точно в скорости станет, нравится? Или не нравится? Ибо большое заблуждение считать, что женимся мы на одном человеке, а на самом деле, на целом роду. И каждый день придется с этим родом встречаться, здороваться, любить и уважать. А время пройдет, дети народятся, и тут никуда от рода не денешься.
Все ошибки в раз воротятся. Прозрение наступит, да поздно.
– Ты же не оставишь меня? – тихонечко спросила Малинка исподлобья, ноги мамины омывая после песка и маслом облепиховым смазывая.
– Что ты, дорогая! Я и отец всегда за твоей спиной стеной стоять будем. Вот влюбишься, замуж выйдешь, будете дом свой строить. Поможем и двор сколотить, и баньку с огородом организовать. Пойдет новая жизнь у тебя, на эту совсем не похожая. Ты взрослая да умелая – справишься. Но жизнь человеческая порой на погоду похожая, гром среди ясного неба грянуть может. И в миг все испортится… Окажется все не так, как думалось и грезилось. Тьфу-тьфу-тьфу, конечно, – поплевала через левое плечо матушка, – да муж твой неверным окажется, сердце разобьет или еще какой изъян вылезет. Вот тебе мой третий совет, девушка: жизнь у тебя одна, не нужно ее попусту тратить, поэтому дай счастью и примирению три попытки. Не рви сразу. А коли в три раза так и не вышло – собирай свои пожитки и возвращайся в отчий дом, одна ли, с детьми ли. А коли нас не станет, к сестрам иди или еще куда, к добрым людям, но себя не растрачивай, бесполезным уговорам не поддавайся. Все так устроено в мире по-доброму, что если у тебя плохо все – не конец это. Ибо конец всегда хороший у былиц. А ты сама красавица дивная, у таких, как ты, должна быть не жизнь, а сказка.
– А тебя обманывали, матушка? – спросила Малинка.
– Моя мать говорила: никогда не верь обманщикам. Раз обманул – жди следующий. Но несмотря на совет верный, я свой нашла: три раза людям шанс давать. А уж потом решать. И не подвело меня сердце. Слава богу, не пришлось три раза оземь кидаться в отчаянии. Поэтому порой, Малинка, и взрослые ошибаются. В твоей жизни ты ответственна за такие решения будешь. Но совет и бабкин, и мой прими к сведению. Расставь руки в стороны, на одну ладонь любовь положи и будущее с прощением, на другую – гордость с правдой. Не всегда первое перевешивает, и не всегда второе.
И улыбнулась Заря Милославна, крепко дочь к груди прижимая. А в душе и в теле от своих же слов сердце материнское до боли сжалось. Говорилось в баньке не только хорошее, но на всякий случай, и про самое страшное оговаривалось.
* * *
– А было ли такое, матушка, что жалела ты, что замуж за батюшку пошла? Не желала вернуть ли прошлое? – серьезно спрашивала Малина Филипповна.
– Много раз, не буду скрывать, – просто ответила Заря Милославовна. – Да только это все наносное было: поначалу, по молодости и характеру переменчивому, потом от усталости или от болезни какой, когда и божий свет не мил. Ибо если по правде я так считала бы – то не раздумывала бы ни минуточки. Бывает, Малинка, такое – проходит любовь. Правда это… И сил нет под одной крышей оставаться. Несмотря ни на что.
– Любить ведь можно головой, – указала Заря Милославна на голову свою светлую прекрасивую, со лбом высоким белым и глазами синими глубокими, будто озеро.
– Сердцем, – и положила руку беленую на грудь красивую оголенную, четверых детей вскормившую, и только краше ставшую от материнства счастливого.
– И телом любят, – рукой провела по красоте чувственной, стройной и ровной, которой любая девушка позавидовать могла.
Глупые и молодые в тело бросаются и забывают про все. Поэтому установили мудрые правила раньше шестнадцати да без позволения родителей не жениться. А мы не торопились с отцом, детство твое ласковое продляли, которое никогда, поверь, не повторится. До восемнадцати тебя берегли.
Жить без любви – это как хлеб без масла и варенья кушать. Есть можно, да скучно и постно. Тот счастливый, который всеми тремя частями любовь понимает, и в этом силу и радость черпает.
Но должна сказать, с годами все меняется: ослабевает тело, тускнеет ум, сердце черствеет. И люди остаются друг с другом лишь из уважения за время проведенное. И этого тоже дорого…
Разлучает порой судьба супругов на долгие года, и ни головой, ни телом такое не понять, а вот сердце одно остается любить. И так возможно. Поэтому как сложиться у тебя – не знаю. Да ты старайся любить от души. Ухаживай за своим чувством, как за цветком. И увидишь, что любовь не данное, а приобретенное. А когда детишки появятся – это главным станет, что связывает на веки вечные взрослых людей.
И серьезно Заря Милославна в Малинку всматривалась, через очи и беседы пытаясь внушить дочери веру в себя, в людей и в будущее.
* * *
– Вот восхищаюсь я тобою, матушка. Как это у тебя получается всегда веселой и радужной быть? Кого не увидишь – приветишь. Все у тебя по местам – по полочкам. Всем успеваешь подарочки послать, весточку передать, поцелуйчики отвесить. Ничего не забываешь. Люди про тебя говорят – добрая. Что ни день – у тебя будто праздник, – вопрошала Малинка маму.
– Это только со стороны, глупенькая, кажется, что я все успеваю, – засмущалась матушка. – Но скажу тебе так: не всегда таково было. По молодости, так уже случилось, бестолковой росла. Думала – мне все должны: растить, любить, подарки дарить, ухаживать и заботиться. Да только ждать долго приходилось, пока мне принесут, уберут и так далее. Легче и быстрее получалось самой все сделать, а еще и другим помочь по дороге. И как только за работу такую бралась, силушки во мне прибывало невиданно, что вокруг я еще десять дел успевала сделать. И заметила тогда я такую особенность, чем больше для других делаешь, не ожидая ничего взамен, а так мимоходом вроде – тем больше силушки на свои дела становится. А уж если толк от дел получался или нежданная благодарность приходила – так и вовсе счастье под потолок, когда пользу свою чувствуешь. И подарком лучшим становились друзья верные, от которых гостинцев и даров да помощи сваливалось – не сосчитать.
