парикмахерского салона, когда ей на плечо легла чья-то рука.
8
Тео
Я вхожу в булочную в три минуты восьмого утра и удостаиваюсь «теплого» приема от Валери: «Ты снова опоздал!»
Я не реагирую. В день, когда Бог одарял людей дружелюбием, Валери опоздала к началу. Отвратительнее этой женщины только деревянный шпатель, который отоларинголог сует вам в рот, чтобы посмотреть горло. Знай она причину опоздания, не говнилась бы так из-за трех жалких минут. Вчера вечером я вернулся в Монтрей и не нашел своей машины. Я выполнил «предписания» легавых и припарковал ее на другой улице, но залез на «зебру» и – вуаля! Я позвонил на штрафстоянку, там подтвердили, что тачка у них и мне следует отправиться в комиссариат и взять у них ордер на возврат. Я так и сделал, но они потребовали оплатить все штрафы – за неправильную парковку, отсутствие техосмотра, страховочной квитанции, лысую резину. Я сказал, что схожу за банковской картой, и исчез. Ночевал в метро, проспал час или два, дольше не смог – утратил навык, а утром заскочил на стоянку забрать вещи. Объяснил дежурному: «Там вся моя жизнь!» – но он не пожелал слушать. В результате я остался при телефоне, бумажнике и шмотках, в которых был. Напяливаю рабочую одежду и присоединяюсь к моему наставнику Филиппу в холодильной камере. Сегодня утром мы трудимся над «Наполеонами». Филипп молчун, на вопросы отвечает бурчанием или жестами, но оживляется, когда речь заходит о выпечке, и его бывает не остановить. О пирожных он говорит как о живых людях – один раз я застукал его, когда он что-то им шептал! Филипп не устает повторять, что пирожное, сделанное с уважением и любовью, всегда вкуснее других. Мой учитель немножко чокнутый, за это я его и люблю.
Филипп знает, что я не спец по слоеному тесту, мне не слишком удается и мраморное, не говоря уж о том, что прямую линию я провожу как обкурившийся придурок. Один мой школьный учитель говорил, что я пишу как свинья, и то и дело лишал меня перемены и заставлял выводить буквы. По средам я встречался со специалисткой по психомоторике, очень миленькой и приятной, но потом переехал, и занятия пришлось прекратить. Почерк у меня и правда ужасный, иногда я сам с трудом разбираю написанное, но в этом нет ничего страшного, сегодня редко кто пишет ручкой на бумаге. Даже в учебном центре разрешено пользоваться компьютером.
Филипп наблюдает, как я глазирую торт шоколадом, мы оба сосредоточенны и собранны. Я так и вовсе напоминаю себе томатную пасту.
Натали присоединяется к нам в лаборатории и начинает с порога:
– До чего же трудно с людьми!
Мы с Филиппом не интересуемся деталями – знаем, что она сама все выложит. Раздражила ее до невозможности женщина, попросившая разрешения повесить объявление рядом с прилавком.
– У меня булочная или справочная? Мне платят за хлеб, а не за объяснения туристам, где взять проспекты! Хочет сдать комнату, пусть имеет дело с риелтором, будь она неладна! Не хватает мне только…
Не дослушав словоизвержения Натали, бросаю кондитерский мешок и мчусь к выходу, догоняю пожилую даму на тротуаре и касаюсь рукой ее плеча.
9
Ирис
Мой телефон завибрировал около четырех. На улицу я носа не высовывала – отказалась от этого по субботам с тех пор, как живу здесь. Хожу на работу, смотрю квартиры, бываю в бакалее, булочной и прачечной. Полеживаю на раскладном диване, смотрю фильм про гигантского спрута и задаюсь вопросом: с каких пор моя собственная жизнь стала менее захватывающей, чем существование моллюска? Кульминационным моментом дня, наравне с обнаружением кусочков клубники в полуденном йогурте, становится сообщение:
«Веселого дня рождения, Ирис! Будь счастлива в твои тридцать три с собственными зубами!»
Маму не колышат приличия: поздравление на каждый следующий день рождения она списывает с предыдущего, меняя только цифру. Я отвечу: «Спасибо большое, цел.» – как и SFR[9], тоже приславшей поздравление. Ни у кого другого нет моего нового номера телефона.
На экране спрут – вернее спрутиха – готовится разродиться, а в памяти всплывает вечеринка по случаю моего тридцатилетия. Жереми заехал за мной после работы, я очень удивилась: он уже два дня должен был гулять по Лондону. Мы встречались три месяца, а мне казалось – всю жизнь. С первой встречи я уверовала: наши пути сошлись, чтобы слиться воедино. Он завязал мне глаза и посадил в машину, а снял повязку у себя дома, и я увидела всех своих близких, скандировавших: «Сюрприииз!» Родители, брат, тетя, кузены, коллеги и три любимые подруги: Мари, Гаэль и Мел. Он собрал всех, кем я дорожила. Друзья пели и танцевали, мама подарила бабушкин браслет, а Жереми весь вечер не сводил с меня влюбленного взгляда. Никогда еще я не получала такого потрясающего подарка!
Новое вибрирование телефона вырывает меня из объятий сладких воспоминаний. Вытираю слезы со щек, глядя на умирающую мамашу-спрутиху, открываю сообщение, думая, что это снова мама или дурацкая реклама, но ошибаюсь. Написал хозяин студии, где я живу.
Мы никогда не встречались. Я плачу онлайн понедельно, ключи он изначально оставил в почтовом ящике, общаемся мы в личке. Зовут его вроде бы Жиль, если не врет.
«Добр. д. Должен вернуться в мою квартиру. Вы оплатили по воскресенье, можете съехать в пон-к. Хорошего дня».
Я недоуменно перечитываю несколько раз. Как это возможно? Я сразу задала вопрос, доступна ли квартира на средний срок, он сказал «да» и добавил, что и ему так удобнее – не придется каждую неделю возиться с новыми жильцами. Чувствую себя несчастным моллюском, встряхиваюсь, чтобы ответить:
«Здравствуйте, Жиль, я удивлена, вы говорили, что квартира в моем распоряжении на определенный срок. Я упорно ищу жилье, но мне потребуется еще некоторое время. Могу ли я на вас рассчитывать?»
Он отвечает через час, и я все это время пялюсь в экран и спрашиваю себя, отменит он свое решение или выкинет меня на улицу. Ну вот, новое сообщение:
«Добр. д. Должен вернуться в мою квартиру. Вы оплатили по воскресенье, можете съехать в пон-к. Хорошего дня».
Тот же текст. Наверное, он не понял. Не теряю надежды:
«Спасибо за ответ, прошу вас, подождите еще немножко, скажем месяц. Могу заплатить всю сумму авансом».
На этот раз он реагирует мгновенно.
«Добр. д. Должен вернуться в мою квартиру. Вы оплатили по воскресенье, можете съехать в пон-к. Хорошего дня».
Делаю последнюю попытку – из принципа:
«Можете дать мне неделю или две, чтобы я успела найти
