когда я буду готов соблюдать взятые на себя обязательства. Не знаю, что на меня нашло, но я вдруг разорался – фигурально выражаясь, конечно, поскольку из горла вырывался жалкий писк. Он молча слушал мой «сип души» на тему: «Мне осточертело, что вы обращаетесь со мной как с коровьей лепешкой, я требую уважения!» – а потом очень спокойно предложил связаться с ним, когда голос восстановится и перестанет напоминать пищалку в животе у плюшевого щенка. Он скоро вышел на пенсию, о чем я жалел, потому что был не против наших встреч. Последним специалистом стал доктор Фабр. Этот выходил в приемную, приглашал меня в кабинет, устраивался в кресле, закрывал один глаз, устремлял на меня другой и не шевелился до конца сеанса. Не моргал. Я заранее составлял свой рассказ, иначе на сеансе царила бы мертвая тишина. Иногда я корчил ему рожу или делал козу, но он не реагировал – как чучело, и «оживал» только на последней минуте. Никогда не платил дороже за сеанс наблюдения за спящим.
В кармане джинсов подает голос телефон, я иду в сортир и закрываюсь в кабинке: Филипп терпеть не может, когда я в рабочее время пялюсь на экран. Это Белла. Мы обменялись номерами после первого разговора, и я тогда же ушел с сайта. Она предлагала обменяться еще и фотографиями, но я предпочел подождать. Она свою все-таки прислала, чего я совсем не ожидал. Белла – настоящая секс-бомба, длинноволосая и крутобедрая. Если увидит меня, сразу исчезнет.
«Привет, малыш, скучаю по тебе. Я на английском, препод ужасно нудный».
У меня крутит живот, когда я читаю сообщения, и уже неделю вспоминаю Беллу по несколько раз на дню. Я поклялся себе больше не влюбляться, слишком больно бывает расставаться. Придется сказать, что мне не нравится прозвище «малыш». Так звала меня мать. Отвечаю Белле сразу – полунебрежно-полузаинтересованно, убираю телефон, нащупываю листок с объявлением и тороплюсь написать сообщение, пока Филипп не разъярился.
«Мадам, мне очень жаль, что я вспылил и нагрубил вам. Поверьте, я не из плохих парней. Обещаю платить каждый месяц и ничем вам не мешать. Музыку буду слушать через наушники, а курить – на улице, могу печь для вас разные вкусности, у меня хорошо получается. Не хочу врать: я не смогу предоставить вам рекомендацию от нынешнего квартирного хозяина, потому что он… это метро. С наилучшими пожеланиями, Тео Рувье».
12
Ирис
Вся моя жизнь уместилась в чемодане. Том самом, что подарил Жереми в одну декабрьскую пятницу. Вскоре после моего дня рождения мы узнали о болезни отца, и эта новость потрясла нас. Жереми ждал меня после работы. Я хотела одного – упасть на диван с пакетом чипсов, включить телевизор и смотреть сериал, на который реагируют лишь поверхностные слои мозга, но увидела его и воспряла. Он жил в Ла-Рошели, я – в Бордо, встречались мы редко и очень друг по другу скучали. Он не повез меня домой, съехал на объездную дорогу и пресек все попытки выяснить, куда мы направляемся. До него я пережила долгий роман с мужчиной, который был жутко примитивен по части сюрпризов, и теперь получала истинное удовольствие от приключения.
– У меня никаких вещей с собой нет! – запротестовала я, когда мы добрались до аэропорта.
Он достал из багажника зеленый чемодан, купленный специально по случаю путешествия.
– Я положил все, что требуется, ничего не забыл.
Мы провели в Венеции волшебный, выпавший из реального времени уик-энд. На два дня я забыла о больничных коридорах и взгляде отца. Мы бродили, ели, занимались любовью, снова ели, фотографировали, опять ели, заходили в музеи и соборы, ели, смеялись, ели, предавались любви, ели, спорили, ели.
На обратном пути, в самолете, он протянул мне коробочку. Внутри лежал ключ.
– Хочу, чтобы мы жили вместе, – шепнул он.
У меня в груди случился фейерверк. Я очень сильно его любила.
Из Бордо я уехала только полгода спустя, чтобы до последней минуты не расставаться с отцом.
На третьем этаже я останавливаюсь перевести дух. Лифт в доме Надии сломался в тот самый день, когда мне приходится тащить тяжеленный чемодан. Задача – добраться до девятого этажа без выкрутасов вроде тех, что творит Вин Дизель в блокбастерах.
На пятом этаже меня обгоняет мужчина примерно вдвое старше меня, перепрыгивающий через ступеньку, как Марио[11]. Он вежливо здоровается – без намека на одышку!
На шестом этаже я понимаю, что готова расстаться с проклятым чемоданом.
На седьмом со мной решают расстаться мои легкие.
На восьмом начинаю молиться. Бесценные мои «жабры», простите мне все выкуренные сигареты, как мы прощаем тем, кто загрязняет окружающую среду, и не вводите нас во искушение, но избавьте от «Мальборо». Аминь.
На девятом, открывая дверь квартиры Надии, я не дышу, а сиплю как проколотая шина, зато улыбаюсь как покоритель Килиманджаро.
Она на кухне – готовит тажин. Аромат соуса из слив и миндаля мгновенно напоминает о моей подруге Гаэль, обожавшей колдовать над этим блюдом. Гоню прочь ее образ, пока не поддалась ностальгии.
– Переезжаете сюда? – интересуется Надия, взглянув на чемодан.
– Конечно, разве я не сказала?
Она смеется и почти падает в свое инвалидное кресло.
– Это день без… – сообщает она. – Ноги держат меня несколько минут и отказывают.
– Ничего, завтра будет полегче.
Я, конечно же, осознаю всю бессмысленность этой фразы, но, произнося нечто подобное, чтобы морально поддержать человека, мы пытаемся обмануть собственное бессилие. Расхожее выражение «такова жизнь…» чаще всего звучит в момент смертельной угрозы.
– Нет, серьезно, – не отстает Надия, – почему вы с чемоданом?
Кровь бросается мне в лицо, я глупо хихикаю – как всегда, когда вру. Ответ для Надии я приготовила дома и заучила наизусть, как стих в школе.
– В нем одежда, которую я должна передать подруге, к которой поеду после работы.
Жалко, что это неправда, но два часа спустя, отработав у Надии, я иду вниз по лестнице и понятия не имею, где буду ночевать.
Останавливаюсь на пятом этаже и захожу в квартирное приложение, чтобы проверить сообщения: ни один из двадцати «сдатчиков» не ответил.
На четвертом делаю «привал» и размещаю новые запросы. Мимо пробегает Марио.
На третьем я провожу маркетинг цен на гостиничные номера, проверяю банковский счет и оставляю один этаж на принятие решения.
На втором нахожу отель с доступной ценой, хотя отзывы сообщают о проблемах с гигиеной и недостаточном комфорте. «Единственная звезда, которую вы здесь найдете, – морская!» В моем положении не до выпендрежа, и я заказываю номер.
На первом посылаю эсэмэску:
«Добрый день, мадам,
