Я сижу в Реймсе, в Cafe du Palais, с французскими компаньонами, на улице льет дождь, и уже темно. Я смертельно пьян, выпил почти четыре бутылки шампанского. Это много даже для меня. Звонит телефон, я с трудом осознаю, кто это. Один из моих менеджеров с тревогой в голосе сообщает, что на рынок выброшена серая партия канцтоваров по очень низким ценам и потребители требуют скидки на нашу продукцию. Ярость не расцветает во мне, она утоплена в шампанском, завтра разберемся, говорю я и проваливаюсь в небытие.
На следующее утро, быстро придя в себя, я получаю анализ рынка. Кто-то впустил на рынок канцтовары неизвестного производства из Юго-Восточной Азии на тридцать миллионов долларов. Эта интервенция не согласована с клубом поставщиков. Это намеренная диверсия и очевидно, что партию впустил в Россию крупный игрок. Таким образом, решив совершить мини-революцию в нашем бизнесе. Товар разошелся моментально через тысячи мелких оптовиков по всей России.
Мы быстро реагируем, сбрасывая цены под предлогом праздничных скидок. Я убедил основных игроков рынка в том, что мы должны продавать товар фактически на уровне себестоимости только для того, чтобы уничтожить неизвестного нам импортера.
Интервенция захлебнулась. Теперь самое время выяснить, кто это сделал. Я звоню членам клуба и провожу консультации. Все в растерянности, такого давно не было на рынке, кому понадобилась эта акция и кто за ней стоит? Этот вопрос интересовал всех профессиональных трейдеров. Но больше всего он волновал меня.
А что если эта интервенция связана с покушением на меня. Возможно, меня решили прощупать первым. В принципе это разумно, я самый крупный игрок клуба. Да, наезд серьезный, сразу с двух сторон. Нужно прощупать азиатский рынок, раз товар пришел оттуда, значит, там и следы.
Для этого я подключаю к делу Найджела, он имеет влияние в Сингапуре и Бангкоке. Через него мы начинаем «сканировать» всех известных производителей офисной канцелярии и их торговые трафики за последний месяц. В течение недели Найджел так ничего и не обнаружил. Похоже, товар пошел в Россию с подпольных, не зарегистрированных фабрик. Найджел обещал мне, что все равно найдет «серых» поставщиков. На следующий день я возвращаюсь домой в Россию.
6
Дома я обнаружил, что пресса начинает проявлять повышенный интерес к моей персоне. Один репортер даже напросился на интервью для серьезного западного журнала. Я уже согласился на встречу, как в последний момент журналист исчез, а скоро в одном из западных деловых журналов появилось мое «интервью», которого я не давал.
Но удивило меня даже не это, а то, что журналист, «слепивший» это интервью, знал обо мне очень многое. В частности, о моем увлечении вещами Александра Македонского и моих посещениях известных аукционов, на которых, кстати, гарантируется конфиденциальность.
Это заставило меня серьезно задуматься. Откуда простой журналист знает обо мне больше, чем он должен знать.
Звонит телефон и отрывает от размышлений.
— Владлен Григорьевич, это Жанна, звонил какой-то господин, который сказал, что вы будете рады его слышать.
— Интересно, давай телефон.
— 7 918 303 53 43.
Я позвонил и услышал голос Валерия.
— Здравствуйте, господин Марьянофф.
Его голос дрожал, я это понял сразу.
— Зачем же так официально, господин Узрамаев.
— Хорошо, можно и не официально, я хотел предложить вам встречу, есть важный разговор.
— Опять о слиянии бизнеса?
— Не совсем, скорее о перспективах развития нашего бизнеса.
— Нашего? — удивился я.
— Я имел в виду наши рынки сбыта, только это.
Последние слова он проговорил с придыханием и надеждой на то, что я соглашусь.
— Ну что же, можно и встретиться.
— Хорошо, я жду вас в «Палаццо дукале» в шесть вечера завтра.
— О'кей.
На следующий день мы встретились в «Палаццо дукале». Я пришел первым и, заказав аперитив, стал наблюдать за подъезжающими авто.
Минут через десять около ресторана остановился спортивный автомобиль неизвестной мне марки, из которого вышел Валерий в сопровождении двух девушек. Уже внутри я обнаружил, что они были просто восхитительны. Красота лица соединялась с красотой тела, каждая деталь изгиба, каждая возвышенность груди были потрясающими. Но здесь и сейчас они были лишними. Я сразу перешел в наступление, как только Валерий присел за стол.
— Я полагал у нас деловой ужин, — сказал я, не дав ему даже поздороваться.
— Конечно, деловой, но…
— Надеюсь, ты не хочешь меня уверить в том, что это твои деловые партнеры.
Валерий сразу растерялся и не знал что делать. Он понял, что девушки оказались лишними и его дешевый трюк провалился.
— Я думаю, им лучше прогуляться или сесть за другой столик.
Валерий одобряюще кивнул, прошептал им что-то на ухо, и они пересели за самый крайний стол.
Прошло полминуты, и Валерий первым возобновил разговор.
— Марьянофф, у меня к тебе серьезное предложение.
— Опять предложение?
— Да, очень серьезное.
— Хорошо.
— Мои юго-восточные партнеры хотят купить твой бизнес.
Вот так в лоб и без подготовки.
— Ну и что?
В этот момент бармен принес коньяк. Валерий осушил свой бокал и тут же заказал еще две порции.
— Мои партнеры готовы заплатить любые деньги за твой бизнес, — сказал он уверенно.
— Любые вообще?
— Нет, любые в рамках разумного.
— Понятно, значит, на любые они все равно не согласны.
— Но ведь я говорю — в рамках разумного.
— Понимаешь, Валерий, любые деньги не могут быть ни в каких рамках, а, значит, мне это уже неинтересно, и потом, что это за «твои» партнеры.
— Это мои друзья из Азии.
— У тебя есть друзья, забавно. Интересно, а почему ты не продашь друзьям свой бизнес.
— И свой тоже, но их интересует доля не менее 50 % нашего рынка: у тебя 30 %, у меня где-то 22 %. Такой пакет их устроит.
— «Их устроит» — это интересная формулировка. А почему ты думаешь, что это устроит меня?
— Они предлагают бешеные деньги.
— Сколько? — спросил я из чистого любопытства. Я и не думал продавать свой бизнес, но мне было интересно, во сколько меня оценили за границей.
— Полтора миллиарда долларов только за твою долю.
— Меня это не интересует, — сказал я спокойно и встал из-за стола.
— Марьянофф, они все равно сожрут нас, ты помнишь последнюю интервенцию, мы все снизили цены наполовину, чтобы выжить. А если они кинут на наш рынок партию в десять раз большую, что будем делать тогда?
Ага, вот и обнаружился Иуда. Значит, это его рук дело, он вывел партию «черного» товара в Россию, используя свои связи. Все так просто и банально.
— Тебя ведет жадность, тебя пошло купили Узрамаев.
— Все равно подумай, за ними вся Юго-Восточная Азия, ты их не одолеешь.
— Мне это неинтересно, прощай. Хотя постой, а что у тебя за машина?
— Что, понравилась, могу прикрепить ее бесплатным приложением к сделке.
— А, так ты и машину притащил, чтобы соблазнить меня на сделку. Это зря, я в состоянии купить ее сам.
— Только не эту.
— Да, интересно почему, так дорога?
— Нет, цена для такой машины более чем разумная, всего триста пятьдесят тысяч евро, но вот очередь на нее, — и он закатил глаза.
— О'кей, как называется?
— Pagani Zonda.
— Пойду становиться в очередь, прощай.
Я давно уже сам себе хозяин, и мир с его миллиардами душ и мириадами звезд есть лишь место, где реализуются мои желания. Что сдерживает меня от моих желаний? Правительства, президенты, ООН, Интерпол, культура, традиции? НИЧЕГО.
Мы — те, на ком сейчас держится этот мир. А ведь он на ком-то держится. Поколение за поколением передают мир из одних рук в другие. Одни поколения справляются с содержанием мира лучше других. Кто-то приводит его в запустение, и потом следующее поколение, более талантливое и одержимое, опять начинает приводить этот мир в порядок только для того, чтобы следующие снова уронили его в грязь.
И так вечная, бессмысленная смена поколений и битва амбиций. Сейчас мир в наших руках, в моих руках, и, значит, я творю эту жизнь как художник. Люди просто живут, а я создаю эту жизнь. Как Бог.
В наших кругах стало очень модным страдать буддизмом. Вот сегодня я на вечеринке в честь семисотого воплощения Будды в нашем мире. Конкретно в Москве.
я не принадлежу к официальной московской тусовке, да мне это и не надо. Я завсегдатай ресторана «Антонио» и клуба «Infinity», но об этом никто не знает. Я вхожу в общую массу неких «новых русских», которые там бывают. Я в массовке московской тусни, тихо наблюдая за клаберами, юзерами, и экстравагантным бомондом.
Какие-то глупые журналисты норовят называть всех этих людей элитой. Это, конечно, сущий бред. Элита — это такие, как я. Элита — это люди, от которых зависит страна. Которые помогают ей жить и решают ее судьбу.
