— Если позволите, — вперед выступил мужичок в потрепанной серой рубахе и потертой шапке. Стянул последнюю с лысой макушки и низко поклонился. А потом, не разгибаясь до конца, проговорил. — Я бы хотел сказать, что у нас чудище какое-то повадилось детишек таскать. Нам бы воинов в деревню. А то страшно по ночам. Воет, кричит. Пятерых уже утащило.
Я испуганно посмотрела на Тамаша.
Это что у них тут за фауна такая, что целенаправленно детей воруют?
Лорд Монуа кивнул и показал мне число четыре на пальцах.
Не совсем понимая, что это значит, я заговорила, тщательно подбирая слова:
— Я услышала вас. Из какой вы деревни?
Мужичок вздрогнул, удивленно выпучив глаза и проблеял какое-то название, которое я не разобрала из-за звона в ушах.
— Мы пришлем к вам четверых воинов, — несколько раз моргнув, чтобы вернуть себе сознание, пообещала я.
Надеюсь, что правильно поняла знак Тамаша.
— Спасибо, миледи! — мужичок еще раз низко поклонился, почти ударившись лбом о собственные колени. — Здоровья вам! Пусть боги будут к вам милы!
И поспешил раствориться в толпе.
— Леди Этьен, — Тамаш наклонился ко мне, тихо посмеиваясь. — Они простые люди. Не стоит превозносить их. Обращайтесь к ним на «ты». Они не привыкли…
Так вот, что так сильно удивило этого мужичка! Ну ничего, зато будет потом внукам и правнукам рассказывать, что сама принцесса к нему на «вы» обратилась. Главное, чтобы местные воины не затягивали с выполнением задания. А то ни внуков, ни правнуков в деревне не останется.
Меня вновь дрожь пробила от мысли, что у них там какое-то страшное чудовище завелось.
— Кто следующий? — обратился к толпе лорд Монуа.
Следующим оказался парнишка может быть на пару лет меня младше. Такая же простенькая серая одежда, как и предыдущего просящего. И такая же надежда во взгляде.
— Моя госпожа, — он тоже низко поклонился, а мне опять стало неловко. — Я прибыл из деревни Гулкен, что на севере от города. У нас чародей в башне своей заперся, не выходит. С людьми не говорит и не помогает. А по ночам зеленый дым у башни стелется. Боимся, как бы не случилось с ним чего. Или он чего не натворил.
— Чародей? — я нахмурилась. — Сильный?
— Да что вы! — отмахнулся мальчишка. — Травник обычный. Да в заговорах немного разбирается. Оттого и страшно, что это он там удумал. Боимся, как бы туман до домов не добрался. Башня-то на отшибе стоит. Отстроил себе за двадцать лет.
Тамаш кивнул.
А я расстроилась.
Вот вроде бы то, чего я ожидала от этого мероприятия — новость о маге поблизости. Но он вряд ли сможет помочь мне.
— Хорошо, мы пошлем кого-нибудь поговорить с ним, — вяло отозвалась я, до последнего надеясь, что это не последний чародей в округе, который отличился.
— Миледи! — у лестницы стояла уже худощавая женщина в синем выцветшем платье с длинными рукавами. — У нас случился страшный неурожай. Боимся, что не переживем грядущую зиму. И молим вас выделить зерна.
Она выглядела настолько болезненно худой, что я собиралась уже пообещал даже не посоветовавшись с Тамашем. А потом заметила, как он отрицательно качнул головой.
И такое возмущение меня накрыло.
Как это он хочет отказать голодающим?!
Если я все правильно поняла, то именно в такие дни и просят помощи те, кому она нужна. Значит, с монстром помогать будут, с травником-отшельником будут, а как голод — так каждый сам за себя!
— Это еще почему? — прошипела я сквозь зубы, глянув на советника.
Тамаш вновь покачал головой, но меня это не убедило. Я слишком хорошо видела, насколько худая эта женщина. И сколько мольбы было в ее взгляде. Даже если это и наиграно… но разве выгодно отказывать в такой просьбе перед всем народом? Да они власть заклюют за безучастие!
— Что сложного в том, чтобы дать зерна? — тратя последние силы поинтересовалась я у лорда Монуа.
Нет, ну серьезно!
Если тут у всех неурожай, то я об этом ни сном, ни духом. Пусть хоть объяснится.
— Не стоит потакать простолюдинам во всем, — шепот коснулся уха, а я ошарашенно открыла рот. — Нужно знать меру.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Я недоверчиво посмотрела на Тамаша, который казался мне куда более сочувствующим до этого момента. Лорд Монуа будто услышал мои мысли и извинительно поджал губы, будто бы ему и самому не нравилось это решение.
А я… видимо, почувствовав силу что-то сделать для этих людей, обернулась к женщине и просто кивнула:
— Конечно. Мы поможем.
— Леди Этьен, что вы делаете? — ошарашенно прошептал Тамаш.
Я же ничего на это возмущение не ответила. Потому что чувствовала, что поступаю правильно. Сделаю доброе дело в этом мире перед тем, как возвращаться.
— Миледи…
Бросив короткий взгляд на Тамаша, который замер молчаливой статуей рядом, я повернулась к следующему вышедшему вперед мужчине и внезапно ощутила такой удар слабости по вискам, что мир покачнулся.
Пальцы разжались, свет начал меркнуть.
Последним, о чем я успела подумать, было: «Хоть бы это меня домой так вернуло».
Глава 4
Мягкое сонное марево качало меня из стороны в сторону. Я пружинила на нем, пытаясь удержать то самое приятное чувство, которое бывает за несколько секунд до пробуждения. Но оно все отдалялось и отдалялось, не оставляя возможности еще хотя бы мгновение насладиться им перед началом учебного дня.
Вспомнив о том, что сегодня у меня, кажется, первой парой идет экономическая теория, я с новыми силами попыталась погрузиться в сон. Но тот разлетелся окончательно. И я открыла глаза.
Уставилась в темный потолок и потянулась рукой в сторону, пытаясь нашарить телефон.
Ладонь заскользила по шелковой простыне… Стоп! Шелковой? В жизни такую бы не купила!
Меня прошибло холодным потом. Я еще несколько секунд жамкала ткань, пытаясь окончательно понять, снится мне это или нет. Потом села, отползла к стене и… уперлась спиной в высокий широкий подголовник.
Осознание пришло резко, осветило молнией сознание. И от этого, кажется, даже в комнате стало светлее. По крайней мере, сейчас я смогла рассмотреть контуры балдахина, свисающего по бокам огромной двуспальной кровати.
— Нет, — онемевшими губами прошептала я. — Не может быть…
Я до последнего надеялась, что все это было просто сном. Затянувшимся, ярким, диким, но сном.
Последней проверкой было то, что я подняла руку ко рту. И дрожащими пальцами нащупала крошечную родинку над верхней губой.
— Черт! — я резко дернулась, ударившись локтем об изголовье. — Черт! Че-е-е-ерт…
Я все еще в теле принцессы! Это не сон. Вообще ни разу не сон!
Подтянув колени к груди, я обхватила их руками и зажмурилась. Хотелось взвыть диким зверем. В солнечном сплетении разлился огонь обиды на весь мир.
Почему я? Как это вообще возможно? Что мне теперь делать?
Я не представляла. У меня не было ответа ни на один из этих вопросов. Могу ли я быть уверена, что какой-то там маг в силах все исправить? А разве у меня есть выбор?
Наверное, нет. Этот мир для меня чужой. Я о нем совершенно ничего не знаю. И очень хочу домой…
Желание расплакаться становилось все сильнее. И я все сильнее его сдерживала. Как делала всю жизнь. Потому что «Алина, ты же старшая!» и «Алина, ты должна показывать хороший пример!».
Но никто — ни один человек — не показал этот хороший пример мне!
— Ну все, — отстраненно констатировала я, окончательно раскиснув.
Слезы полились градом. Я жевала край одеяла и всхлипывала, жалея себя. Я же хотела простой спокойной жизни — и ведь даже почти добилась ее.
Семеро братьев и сестер, которых родители всю осознанную жизнь вешали на меня, как на няньку, почти выросли. Они больше не нуждались в моем внимании и опеке. Уже тогда все начало налаживаться… а потом отцу предложили должность за бугром. И он, не думая о наших мечтах и желаниях, согласился. Просто поставил всех перед фактом, что мы переезжаем. Всем семейством.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
