— Хорошая девочка.
Крис за рулем хмыкает. Я шокирована своим похотливым поскуливанием. Я хочу продолжения. С тяжелым и неровным дыханием поднимаюсь и целую Чада. Он со смехом отшатывается от меня и вытирает щеки и подбородок платком. Я вновь тянусь к нему губами, и он строго говорит:
— Нет.
Жестоко и очень эгоистично с его стороны сейчас отказать мне в ласках и поцелуях. Я ведь так старалась и неужели не заслужила награды?
— Почему? —обескураженно и едва слышно спрашиваю я.
— Бесправницы не задают вопросов, — щелкает по носу и равнодушно застегивает ширинку.
Звучит логично, но через секунду возбуждение немного отпускает, и я возмущенно открываю рот, которым без смущения ублажила Чада. Меня украли, а я орально удовлетворяю одного из похитителей. Замечаю насмешливый взгляд Криса в зеркале заднего вида и опять испуганно дергаю ручку двери.
Я хочу домой! Мне только что приказали поработать ртом, и я с восторгом и радостью это сделала, не уточняя, какого черта здесь происходит. Могла бы для приличия хотя бы покраснеть, но даже этого не было.
— Успокоилась! — рявкает Чад и ласково добавляет, когда я в ужасе смотрю в его лицо. — Ты в своем уме? Тебя же по асфальту размажет на такой скорости.
— Куда вы меня везете? — прерывисто шепчу я.
Чад опять повторяет, что Бесправницы не задают вопросов, и мы смотрим друг другу в глаза.
— Я должна же знать, что меня ждет, — наконец говорю я.
Страх отступает. Не вижу в глазах намерения меня убить. Только недовольство: я много говорю и Чад на меня жутко обижен за то, что сломала ему нос. Я должна извиниться.
— Не буду я извиняться.
— Да чтоб тебя! — он фыркает и отворачивается.
— Куда вы меня везете?! — повышаю голос и перевожу взгляд на Криса.
— В лес, — тот пожимает плечами.
— Не хочу в лес!
Будто меня здесь кто-то послушает. Подрываюсь и переваливаюсь через сиденье, чтобы вывернуть руль, но Чад сгребает меня в охапку и усаживает на колени.
— Какая ты упрямая.
— Отвали, — бью кулаками по мощной груди, а затем, нырнув ладонями под пиджак, удивленно прижимаю руки к стальным грудным мышцам.
Я не в себе и не отдаю отчет в своих действиях, но, черт возьми, я мужиков таких в жизни не щупала. Касаюсь пальцами верхних пуговиц рубашки и с писком сползаю с хохочущего Чада. Что происходит? Меня словно опоили приворотным зельем или женской виагрой, если таковая существует.
Собираю мысли в кучу, а они опять разбегаются, и я чтобы скрыть неловкость, смотрю в окно. Машина летит по трассе, что бежит в сторону лесного массива. Ох, стоило мне тогда с остальными отдыхающими пойти на озеро, а не искать уединения и на пятую точку приключений.
Не хочу верить, что меня с похорон похитили два оборотня, которые нарекли меня Бесправницей. Что это вообще значит? И почему Святой Отец с ними в сговоре? Он знал, зачем они явились и не предпринял попытки их прогнать или спасти меня. Разве Церковь не борется с подобной нечистью? Это не она в прошлом не сжигала ведьм, колдунов и прочих, в том числе и тех, кто обрастал в полнолуние шерстью?
Машина с шуршанием сворачивает с трассы на грунтовую лесную дорогу. Деревья обступают плотной стеной, и мне на мгновение кажется, что заросли ежевики и можжевельника идут рябью легкого марева. Руки покрываются холодными мурашками, и я жалобно всхлипываю. Меня не ждет ничего хорошего.
Глава 8. Жуткий дом
Машина выныривает на поляну с покосившимся старым и деревянным домом. Серые от времени ставни распахнуты, а в окнах нет стекол. Удивлена. Мои похитители живут в этой хибаре? Серьезно? А чего тогда они не приехали на телеге, запряженной ослом? Я не разбираюсь в марках машин, но судя по кожаному салону, удобству и тихому ходу, она точно не из дешевых.
Ступени из-за времени прогнили, перила сломаны. Жуткая хижина из фильмов ужасов о ленивых маньяках, которые отыскади заброшенный дом на опушке и решили сделать из него логово, но отремонтировать его не удосужились. Мне бы было стыдно привести похищенную жертву в такую дыру, в которой и крыса откажется прятаться.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Я не буду тут жить.
Чад смеется, а я серьезна. Лучше пусть сожрут, чем запрут в этом сарае. Крис глушит мотор, приглаживает волосы и выскакивает из машины. Затем услужливо открывает заднюю боковую дверцу и цепко вглядывается в мои глаза:
— Без глупостей.
— Например?
Закономерный вопрос вводит Криса в секундное замешательство. Чего от меня ждет? Того, что я выпрыгну из машины и побегу? И куда я побегу? В кусты? Лицо расцарапаю или укушу? Учитывая, что холеная морда Чада не посинела и не опухла от перелома носа, то этим траурным модникам надо головы рубить, а топор я дома забыла.
— Без вопросов, — Крис хмурится.
Хотя можно попытаться откусить его тонкий и прямой нос с острым кончиком. Всегда о таком мечтала, а достался монстру. Вот Чад похож на оборотня, а аристократичному красавцу стоило быть вампиром.
Выползаю из машины, игнорируя протянутую Крисом руку, и с тоской смотрю на дырявую крышу: кое-где выломаны доски. Два здоровых лба не могут привести свое логово в порядок?
— Какого невысокого ты о нас мнения, — фыркает рядом Чад и собирает свои шикарные лохмы в хвост.
— Тогда что это, если не ваша нора? — вскидываю руку в сторону уродливого дома.
Но судя по укоризненным взглядам, мне не стоит ждать ответа. К чему столько таинства и загадочности? Скажите уже, что мы тебя похитили и в это хижине расчленим и разрежем на меокие кусочки. Хобби у людей бывают разные: кто-то марки собирает и рисует, а кто-то людей убивает.
— Без вопросов, — хмуро повторяет Крис.
— А как мне тогда с вами коммуницировать? — задаю очередной логичный вопрос.
— Работать ртом только по приказу, — шипит мне в лицо.
Охаю, отшатнувшись от Криса. Воздух завибрировал его злобой и возбуждением. Лучше я буду молчать, а то я опять потеряю контроль и упаду на колени перед бледным и непростительно очаровательным хищником. Крис оправляет полы пиджака и шагает к дому, спрятав руки в карманы брюк.
— Идем, Полли, — Чад приобнимает меня за плечи.
Паника мне не поможет. Сухие иголки впиваются в нежную кожу босых ступней и ветер треплет волосы, нашептывая на ухо, что я крупно влипла. Мне не разжалобить Чада и Криса, которые считают, что имеют полное право выкрасть меня и привезти в лес.
Вскрикиваю, когда вхожу в дом. На прогнившем дощатом полу развалились волки, а из полумрака к нам выходит молодой священник в черной сутане без белого воротничка. Лицо у мужчины серое, уставшее и с синяками под блеклыми глазами. В нем нет ничего примечательного, кроме большой родинки на щеке.
По углам висит пыльная паутина, доски разъела черная плесень, а кое-где расползлись пятна зеленого мха. Через щели на крыше и окна бьют тусклые лучи солнца, в которых танцуют пылинки. Пахнет сыростью. Жуткое местечко. Сминаю в пальцах подол платье, облизываю пересохшие от волнения губы.
— Не бойся, дитя.
Волки недовольно ворчат, и Чад обнажает зубы в улыбке:
— Мое уважение Старейшинам.
Я насчитала двенадцать волков. Выглядят звери скучающими и утомленными, как старики на пенсии.
— А какого дьявола…
Священник прикладывает палец ко рту и хмурит редкие брови.
— Не упоминай лукавого.
— Давайте, мы не будем тянуть время и поскорее закончим? — Крис кривится.
Священник кивает и задает тот же вопрос, что и его коллега на похоронах. Грозила ли мне опасность? Волки, навострив уши, поднимают морды.
— Я, если что, и сейчас не в безопасности, — кошу взгляд на зверей. — Меня похитили.
— Отвечай на заданный вопрос, — Крис перекатывается пятки на носок.
— Грозила, — зябко ежусь и обнимаю себя за плечи.
— Ты звала на помощь? — священник подозрительно щурится.
— Звала.
— И никто из смертных к тебе не пришел на помощь?
