— Ради Бога, когда вы успели растерять волю к победе? Джек, я слышала, вы увольняли людей с большим обаянием, чем сейчас общались с мистером Дэвлином. А Бриджит? Вы даже с репортерами разговаривали вежливее, чем с хозяином этой земли.
Джек открыл рот, чтобы заорать, но внезапно его остановила какая-то мысль.
— Ты права, черт возьми. — Он почесал грудь через мокрую от пота футболку. — Не нужно мне было так горячиться.
— Лучше скажи «так скандалить», — поправила его Кэм. — Хотя я не уверена, что твой знаменитый мягкий подход: «Ты должен меня понять, парень» — сработал бы здесь.
Джек хлопнул себя по затылку:
— Деньги! Вот что надо было сделать: предложить ему денег!
Бриджит зажгла еще одну сигарету.
— Да, зря мы об этом не подумали, — согласилась она. — Вероятно, наш крутой ранчер из Монтаны только и ждал, чтобы ему бросили пачку долларов. — Она сощурилась на Кэм. — Ну а теперь почему ты отрицательно качаешь головой?
— Потому что Лютер Дэвлин не из тех, кто готов на что угодно ради сотни долларов.
— А я и не надеюсь откупиться столь малой суммой, — ответил Джек. — Не пожалею бумажек более крупного достоинства, с портретом Кливленда или даже Мэдисона, если придется. — Он надвинул бейсболку на лоб. — Всякого можно купить, за свою цену.
Кэм выслушала это заявление и снова покачала головой.
— Нет, не всякого. И уж особенно — не этого.
Джек презрительно хмыкнул, но, подсознательно чувствуя ее правоту, проворчал:
— Ладно. А что бы сделала ты?
— Я бы подошла к этому вопросу с точки зрения здравого смысла.
— Я это пытался сделать. — Он повернулся к Бриджит. — Разве не так? — Она согласно кивнула, и Джек с победоносным видом сложил руки на груди. — Он просто кретин!
— Нет, ты не пытался. Ты кричал как резаный, — ответила Кэм. — Люди никогда не соглашаются, если на них кричат. И Дэвлин просто разозлился на вас обоих.
— Думаешь, мне нужно поговорить с ним снова, на сей раз более сдержанно? — тоном разумного человека спросил Джек. Но в ответ на ее молчаливый кивок вдруг опять взорвался: — Послушай, дорогая, я кричу, сколько себя помню! У меня такая манера! Господи, да я даже в нормальной обстановке говорю на три децибела громче, чем все люди. Если хочешь знать, я считаю сдержанность привилегией тупиц, бездарей!.. — Его взгляд остановился на роскошной сексуальной фигуре звезды: — Как насчет того, чтобы испробовать ваши женские чары на Дэвлине?
Бриджит, стряхивая пепел с сигареты, притворилась, что обдумывает это предложение.
— Давайте начистоту. Вы просите меня сыграть роль самоотверженной девственницы?
Продюсер ухмыльнулся:
— Дорогая, в этой местности девственна только природа. Я прошу тебя всего лишь…
— Знаю, о чем ты меня просишь. Но об этом не может быть и речи.
— Поскольку он ничего не может сделать для твоей карьеры?
— Джек, заткнись. Ты меня эксплуатируешь с тех самых пор, как мы начали этот проклятый фильм.
— Это потому, что стоимость каждого фильма с твоим участием превышает проектируемый бюджет раза в три. Надо же, чтобы это окупалось. А что касается эксплуатации… Леди, я всегда могу прекратить поставки деликатесов, которые тебе привозят на вертолете от Перино.
— Не посмеешь! — угрожающе процедила Бриджит сквозь белые, ровные зубки. — Я могу играть дикарку в твоем фильме, но не позволю, чтобы со мной обращались, как с дикаркой, в перерыве между съемками.
— Я буду обращаться с тобой так, как мне заблагорассудится! — завопил Джек.
Бриджит размахнулась и ударила его по лицу. Кэм быстро встала между готовыми подраться знаменитостями. Она схватила Бриджит за запястье и оттолкнула руку Джека, уже занесенную для ответной пощечины. Обведя взглядом их разъяренные лица, она усмехнулась:
— По-моему, вы успели забыть, о чем разговор.
Взбешенный Джек опустился на валун, с которого только что вскочила Кэм, и принялся растирать носком ботинка красную глину под ногами. Прошло несколько минут, прежде чем он перестал задыхаться от злости.
— В одном я несомненно прав: в том, что всегда нанимаю Стирлинг работать каскадером в моих фильмах. В отличие от некоторых звезд она умеет не только наносить удары, но и предотвращать их.
Кэм беспечно пожала плечами:
— Что я могу сказать? Я родилась в семье прирожденных миротворцев.
Бриджит презрительно фыркнула:
— В таком случае, может, ты и испробуешь свои миротворческие чары на этом упрямом ранчере?
— Смотрите-ка, нашей звезде впервые пришла в голову разумная мысль, — проворчал Джек. — Возьми вертолет, Кэм, и попробуй его уговорить. Не бойся предложить денег. Можешь дойти до пяти тысяч… Возьми одного из парней на случай неожиданных неприятностей.
— Неприятностей не будет, Джек. — Ее глаза зажглись веселым озорством в предвкушении авантюрного свидания. — Я рискую каждый день, так почему бы не рискнуть с мистером Лютером Дэвлином!
Шум вертолета, заглушаемый топотом двенадцати лошадей, первым услышал Нат.
— Похоже, дома мы застанем гостей, — обратился он к Тору. — Хочешь поспорить, кто это?
Тор сощурился на пролетающий над головами вертолет:
— Не люблю спорить, Нат.
— Надеюсь, это не тот сумасшедший режиссер. От него да еще от этой звезды у меня разболелась голова. Может, нам повезет, и мы встретим ту леди, что была с тигром. Так не хочешь спорить? — Он рассмеялся, не ожидая ответа.
Пятнадцатью минутами позже несостоявшийся спор был разрешен: они увидели выходящую из вертолета «дикарку». Заметив, что Тор доволен, Нат почел за лучшее удалиться. Он отправил ковбоев к стойлам и обрушил на подростков очередную лекцию о том, как следует ухаживать за животными.
Тор направил лошадь к воротам, изучая Кэм Стирлинг. Она сменила свой дикарский костюм на белую майку и джинсы. Ее волосы были все в том же очаровательном беспорядке, так что хотелось запустить руку в эту светлую гриву…
Кэм улыбалась, и казалось, забор был для нее столь же удобным сиденьем, как и жесткий валун. Тор указательным пальцем сдвинул черную шляпу на затылок:
— Как это у вас получается?
— Что?
— Сидеть верхом на заборе, скрестив ноги. Вы похожи на эльфа.
— Пригласите меня на бокал ледяных кубиков, все равно с чем, и я, возможно, объясню.
— Ледяных кубиков?
Кэм кивнула:
— Это единственная вещь, которой не хватает в нашем лагере.
Его усмешка с каждой секундой становилась все обворожительнее, и Кэм поняла, что, если он не перестанет смотреть на нее своими пронзительными светло-голубыми глазами, как у Пола Ньюмена, ей действительно понадобится лед, чтобы не воспламениться.
