— Расскажите мне еще что-нибудь про своего прапрадедушку, — попросила она, устраиваясь поуютнее. — Вы сказали, что он был золотоискателем?
— Да-а… Он трижды пропивал и проигрывал состояние, а потом наживал опять. Грампа Люк мотался из одного лагеря золотоискателей в другой, пока не остановила его от этого кружения любовь благородной женщины. Он даже вошел в историю: участвовал в Комитете бдительности, который линчевал Генри Пламмера в 1864 году.
— Генри Пламмера? А кто это?
— Это тип, который не раз по-крупному нарушал закон. Однако ему удалось одурачить избирателей, и его выбрали шерифом. Ну а потом все раскрылось. И тогда добрые граждане городов Баннак и Вирджиния решили избавиться от преступников самым быстрым способом — с помощью суда Линча. О-о, это были своего рода мистики. Их святым символом были три числа: три, семь и семьдесят семь. — Заметив ее удивленный взгляд, он объяснил: — Эти числа обозначали размер могилы: три фута в ширину, семь в длину и семьдесят семь дюймов в глубину.
Она заметила жестокий блеск в его светлых глазах и мгновенно вспомнила о тех, кто рассердил его сегодня.
— Три, семь и семьдесят семь… М-м-м, пожалуй даже многовато для Джека Каньона. — Оба рассмеялись. — Они с Бриджит были слишком высокомерны сегодня.
Тор открыл банку пива:
— То же можно сказать и обо мне. — Он сделал большой глоток, ожидая ее ответа. Не дождавшись, усмехнулся: — Вы согласны, но считаете, что осторожность — лучшая доблесть? Потому и молчите?
Кэм с улыбкой протянула ему пустой стакан.
— Просто я не способна возражать такому гостеприимному хозяину.
Налив ей еще один бокал апельсинового сока, Тор скрестил руки на груди.
— Вот мы и дошли до цели вашего визита. Кэньон прислал вас, чтобы убедить меня изменить решение?
Она почувствовала себя неуютно под взглядом ледяных голубых глаз, следящих за каждым ее движением.
— …Джек хотел предложить вам деньги. Но я сказала, что вы не из тех людей, которые покупаются.
— И что же вы предложили взамен? — саркастически вопросил он.
— Логику и здравый смысл.
Он сделал нетерпеливый жест.
— Ну давайте, убеждайте меня!
Кэм обнаружила, что он снова стал непроницаемым. Его лицо утратило как радушие, так и насмешливость — оно не выражало больше никаких эмоций. Она лихорадочно соображала, как лучше продолжить. Надо ли быть рассудительной, деловой? Или это еще больше раздражит его? Ей хотелось дотронуться до него, положить руку ему на плечо — простым дружеским жестом. Но вдруг он неправильно поймет ее — подумает, что она из корыстных целей его соблазняет?
И все-таки Кэм не смогла преодолеть желание дотронуться до него, ну а если уж не до него, то хотя бы до его шляпы. Она потянулась через стол к шляпе, ее пальцы пробежались по серебряной отделке на полях… Когда она наконец заговорила, то голос подвел ее: она запиналась, как ребенок, который боится заслужить неодобрение взрослых.
— Ну, м-м-м… — Кэм откашлялась. — Хочу заверить вас, что мы случайно попали на вашу территорию, а не в Национальный парк. Смотрители парка были слишком заняты туристами и после двухдневных наставлений оставили нас в покое. Мы осмотрели весь район в поисках места для съемок. И наконец нашли уникальное место, на редкость подходящее к сценарию. — Кэм нервно облизнула губы. — Я даже боюсь спрашивать… Тот утес, водопад и скалы за ним — тоже ваши?
Тор кивнул.
Кэм забарабанила пальцами по полированной поверхности стола.
— Ваша земля, Тор, идеально подходит для этого фильма, — воскликнула она почти с отчаянием. — Честно говоря, я сама сыграла не последнюю роль в этом выборе. И мне будет очень сложно продолжать где-нибудь в другом месте.
— Не понимаю.
— Последние десять дней я изучала эту местность, вашу землю. Мы спланировали много трюков, которые нельзя выполнить где-нибудь еще. Да и декорации… — Кэм нахмурилась. — И теперь придется начинать все заново. Да и то если повезет и я найду то, что нужно, в Глэйси.
Тор не ответил, и она тихо продолжала:
— Мы не собираемся наносить ущерб вашей собственности. Рамон может съесть пару деревьев, но мы готовы посадить новые. — Его неожиданная улыбка немного успокоила ее. — Неужели вам действительно очень помешает, если мы останемся и закончим фильм?
Тор некоторое время молчал, стараясь сосредоточиться на деле. Он жадно ловил взглядом каждое движение ее чувственных губ. Хотя внешне казалось, что он абсолютно спокоен, даже надменен, на самом деле эта женщина вывела его из равновесия. Он чувствовал себя неуверенно, как студент-первокурсник. Больше всего ему хотелось, чтобы Кэм осталась здесь сейчас, никуда бы не уезжала.
— Сколько же предлагает Кэньон?
Кэм с любопытством посмотрела на него: неужели примет денежную компенсацию?
— До пяти тысяч.
— Кругленькая сумма, — усмехнулся он. — Неплохо бы вашему боссу пожертвовать ее в помощь местному приюту. В таком случае эта сумма даже не будет облагаться налогом.
Она радостно засмеялась:
— Вы умный человек, Лютер Дэвлин. Джеку понравится, что сумма не облагается налогом. Это облегчит ему боль утраты при подписании чека. — Она на минуту задумалась. — Надеюсь, вас не обидит, если я попрошу дать нам разрешение на съемки в письменном виде?
— Конечно, нет. Пойдемте в мой кабинет и все оформим.
Она шла за Тором, с интересом разглядывая обстановку. Выйдя из кухни, имеющей двухстворчатые, как в старых салунах, двери, они прошли через холл в обширную гостиную, и Кэм снова была поражена красотой окружающей природы: через большое, во всю стену, окно открывался неповторимый вид на горы, а ближе, на лугу, резвились кобылы и жеребята.
Гостиная была обставлена удобно, хотя и немного небрежно. Два кожаных дивана стояли углом перед самодельным камином, сложенным из камня; на каминной полке расставлены фотографии в рамках, серебряные кубки и другие старинные безделушки. Чувствовалась привязанность Тора к семье, к ее истории, и Кэм это понравилось. Остановившись у фотографий, она спросила:
— А это — ваш безжалостный линчеватель, прапрадедушка?
— Нет, его фотографий не сохранилось, но вон там висит его ружье. То, к которому подвешена фляжка.
— Хорошо, что у вас все стены не увешаны чучелами убитых животных. Я столько работаю с животными, это такие благодарные друзья! Меня расстраивает и злит, когда какого-нибудь зверя убивают просто из спортивного интереса, а потом вешают на стену для украшения.
— Я охочусь исключительно с фоторужьем. Это, — Тор указал на свой револьвер, — ношу просто на всякий случай. На нашем ранчо все, включая мальчиков, уважают природу и приучены аккуратно обращаться с огнестрельным оружием. — Он распахнул дубовую дверь в кабинет и указал на большое кресло: — Присядьте, пока я буду печатать.
