Немного проще с этим в Академии, но там мы с Софи учимся под чужими личинами и называемся чужими именами, поэтому я уже сама не позволяю себе никаких романтических увлечений. Как и сестра. Такие романы всё равно ни к чему не приведут и могут обернуться для какого-то бедолаги крупными неприятностями. Опять же из-за отца и старшего брата.
Вот и получается, что кроме семьи и нашего самого ближнего окружения, только Азим и ведёт себя со мной естественно и непринуждённо, пусть и язвительно. Да и я тоже, на самом деле, потому что только с ним могу отпустить на волю ту часть себя, которую с другими людьми всегда приходится держать под строгим контролем. Пусть даже меня порой заносит при этом. Если уж быть с собой честной до конца, не раз я считала дни до нашей с ним встречи, чтобы с упоением броситься в новую стычку и дать выход всем накопившимся во мне эмоциям.
Наверное, в этом причина. Я просто привыкла не сдерживать себя с ним. А телу захотелось чьей-то ласки… вот и получилась такая неоднозначная ситуация. Не такое уж головокружительное удовольствие я испытала в его объятиях.
А вот когда я встречу свою настоящую любовь, тогда всё будет намного волшебней и прекрасней.
И это ещё одна причина, чтобы поехать в Босварию.
Нам с Софи обещали, что на коронации Корима Босвари будут гости даже из других континентов, и мы сможем познакомиться с представителями разных монарших и достаточно знатных, влиятельных семей. Возможно, как раз среди них и найдутся достойные молодые люди, которые вызовут у нас симпатию и пройдут жёсткий отбор нашего отца. Возможно, я встречу наконец того, кого смогу назвать своим избранником. И тогда окончательно выброшу из головы одного конкретного наглого принца.
Задумавшись, я даже не сразу замечаю, что под дверью моей спальни мелькает свет. Кажется в гостиной кто-то есть. И идёт сюда. Ко мне, в спальню.
Кто это может быть? Может, сестра?
Затаив дыхание, я во все глаза таращусь на эту полоску света. Проходит минута. Дверь бесшумно открывается...
– Мама? – смотрю на возникшую в темном проёме женскую фигуру с магическим светлячком над головой. – Что ты здесь делаешь?
– Пришла тебя проведать перед сном, – улыбается её величество королева Анэллия, которую все близкие, любя, зовут просто Нэлли. – Подумалось, что тебе этой ночью возможно хочется, чтобы рядом был кто-то, с кем можно поговорить.
В этом вся мама. Она всегда знает, когда мы нуждаемся в ней. И всегда готова выслушать, поддержать и помочь разобраться в любом вопросе.
– Как ты узнала, что я не сплю? – спрашиваю садясь.
– Я не знала, – пожимает плечами.
Подходит к моей кровати, целует в лоб, ласково пригладив волосы, присаживается рядом. Уютная и невероятно красивая даже в ночном халате и с простой косой вместо изысканной причёски. Мне нравится знать, что мы с сестрой похожи на неё.
Взяв за руку, мама с нежной улыбкой смотрит мне в глаза.
– Просто я предположила, что после всех сегодняшних волнений тебе будет сложно уснуть.
– Ты обо всём знаешь, да? – усмехаюсь грустно.
Конечно, она знает. Мои родители очень близки, и папа наверняка маме все рассказал о предложении Азима и моём грубом отказе.
− Не уверена, что обо всём… − улыбается моя чрезмерно проницательная родительница. – Азим сказал твоему отцу, что вы поговорили, ты извинилась, и вы выяснили между собой ваши разногласия. Но мне показалось, что он многое недоговорил.
− Он так сказал? – удивлённо распахиваю я глаза. И тут же понимаю, что выдала себя с головой.
В кои-то веки Азим вместо того, чтобы сказать гадость, прикрыл меня. А я сама всё разболтала.
− Да, он так сказал, − кивает мама. Склоняет голову набок, рассматривая меня. − И испытывал при этом чувство глубокого удовлетворения.
Ещё бы. После того как получил от меня всё, что хотел. И поцелуй… и уверенность в своей правоте. А я после нашего «разговора» чувствую себя так, будто заблудилась в лабиринте и никак не могу выйти. Может мама даст путеводную нить?
− Мам, можешь обещать, что не скажешь папе то, что я тебе сейчас расскажу? – жалобно смотрю на неё. – И Софи тоже не говори.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Мама удивлённо вскидывает брови, но всё же осторожно кивает.
− Я обещаю, но при условии, что это не будет что-то опасное для тебя, − уточняет, погладив мою руку. Хмурит сосредоточенно брови.
− Нет. Это скорее… стыдное. Наверно. Я не знаю. Азим поцеловал меня, − выпаливаю, чувствуя, как щёки обдаёт смущённым румянцем. – Застал врасплох. А я… а я позволила ему это. Просто не смогла оттолкнуть.
− Физически не смогла? Он тебя заставил? – обеспокоенно хмурится королева.
− Да... Нет... Я этого уже точно не узнаю, потому что вместо того, чтобы хотя бы попытаться оттолкнуть, взяла и обняла его за плечи. И думала, какие у него волосы на ощупь. И позволила, чтобы этот поцелуй стал более откровенным. Мама, я не понимаю. Он же мне не нравится. Но целоваться с ним понравилось. Как такое может быть? Как я могла такое испытывать?
− Ох, милая, − её величество тянется ко мне и обнимает, привлекая к своей груди. – Человеческие чувства бывают очень сложными и запутанными. Могут толкать нас к неправильным выводам. Могут и прятаться за другими так хорошо, что очень сложно понять их истинную природу. Я в юности лично знала пару, которая постоянно ссорилась и спорила, а потом они сошлись, полюбили друг друга и поженились… Может…
− И ты туда же? − вздыхаю удручённо. – Софи мне сегодня уже заявила, что я испытываю к Азиму тайную страсть.
− Я ничего подобного не утверждаю, − гладит мама меня по голове. – Поцелуй, это всего лишь поцелуй. Он тебя ни к чему не обязывает. Зато теперь ты знаешь, как к тебе относится сам Азим и сможешь оценивать ваше общение, исходя из этой новой информации.
− Мы с ним несовместимы, что бы он там не чувствовал. И поубиваем друг друга, если вдруг по каким-то немыслимым причинам сойдёмся.
− Тогда тебе, конечно, не стоит выходить за него. Ты правильно поступила, что отказала. Пусть ищет себе другую супругу, − поддакивает мне родительница. Смотрит с самым серьёзным видом. – Уверена, тогда он станет реже приезжать в Сэйнар и донимать тебя своим присутствием. Твоя жизнь однозначно станет спокойней.
И более скучной. Но мама права, пусть он лучше женится на другой и свою жёнушку донимает.
Представив, как рядом с Азимом семенит какая-то милая, бесхарактерная босварийская куколка в наглухо закрытых традиционных одеждах, меня почему-то аж передёргивает. И странное дело, облик этой самой куколки бесит меня даже больше, чем самого Азима. А когда я вдруг представляю, как он её целует, хочется испепелить обоих, чтобы глаза мои этого безобразия не видели...
Вот же, напасть. Не выбросить из головы. Пусть целуется, с кем хочет, лишь бы не со мной.
У меня есть гораздо более важный человек, мысли о котором не дают покоя. Правда, уже совсем в другом ключе.
− Мам, а ты с Софи сегодня не говорила? – спрашиваю я тихо.
Мамина рука на миг замирает, застыв в воздухе, а потом снова опускается на мою голову, продолжая неспешно гладить волосы.
− Говорила, − произносит она так же тихо. Вроде бы спокойно… но умение контролировать себя Софи унаследовала именно от мамы, так что я опять не могу быть уверена.
− Она… сильно расстроена всей этой ситуацией? – решаюсь спросить, хоть и знаю, что это своеобразное табу в нашей семье – вопросы об эмоциях близких.
Когда в семье целых четыре сильных эмпата и одна ведьма, сложно соблюдать личные границы, а мама, слава богам, глубоко убеждена, что эти границы всем нужны для душевного здоровья. Нам, по её словам, и так слишком многими свободами приходится жертвовать в силу высокого статуса. Вот её величество и установила некоторые правила, запрещающие нам всем разглашать чувства друг друга без ведома и согласия того, о ком идёт речь.
− Ники, ты же знаешь наши правила, − вполне ожидаемо напоминает она мне.
− Мам, я просто очень переживаю. Боюсь причинить ей боль. Мне страшно, что это станет между нами. Я же целых три года была уверена, что Софи влюблена в Азима. А тут такое. Она, конечно, говорит, что это была просто детская влюблённость и симпатия…
