Да. За двадцать лет можно привыкнуть к чему угодно. Но не к этому. Вот она – причина, по которой Кара сторонилась интимных связей с кем бы то ни было. Отвратительный шрам с рваными краями, тянущийся по позвоночнику от поясницы до шеи извивался точно ядовитая змея. Воспоминания об аварии стерлись из памяти. Но она помнила боль, напоминающую о себе в кошмарных сновидениях, когда разум слабее подсознания и не может держать стены психической защиты такими же высокими и крепкими, как и при бодрствовании.
Красновато-коричневая полоска на бледной коже бросалась в глаза так же сильно, как пятно от угля на белоснежном платье. Это именно та причина, по которой Кара постоянно отказывает Танану в близости, прикрываясь разговорами о нравственности и воспитанности. Несмотря на простоватый вкус, он все же был эстетом, и такое зрелище совершенно точно его ошарашит. После свадьбы ей все равно придется раскрыть этот изъян. Что тогда он скажет? Кара старалась об этом не думать. Она с отвращением отвела взгляд от зеркала и направилась в ванную. Молли ждет ее.
Завернув волосы в полотенце и надев мягкий банный халат, Кара поняла, что не хочет из него вылезать ни в какое платье. Телефон подзарядился на пятнадцать процентов и послушно включился, тут же засыпав экран сообщениями о десятке пропущенных вызовов от Танана. А от родителей ничего. Ни звонка, ни сообщений.
Странно, я же звонила им обоим. Почему не перезвонили?
Поочередно набирая номера отца и матери, она размышляла, не забыла ли о каких-нибудь их делах или поездке. Но ничего такого вспомнить не удавалось. Длинные гудки без ответа вогнали в уныние. Не успела она кликнуть на контакт Танана, как он сам позвонил. Кара глубоко вздохнула и приняла вызов.
– Кара?! Куда ты пропала? Я весь извелся. Целый день от тебя ни звонка, ни смс. Что случилось?! – голос его пестрил нервозными оттенками. Казалось, что он одновременно и зол, и рад ее слышать.
Девушка вовремя подавила порыв излить на жениха рассказ о своих невеселых приключениях и заставила себя улыбнуться.
– Извини, пожалуйста. Телефон сел, а мне нужно было решить столько неотложных дел, что я замоталась и не успела позвонить. Жутко устала. Я уже в кровати и готова отрубиться, как только мы договорим, – соврала она.
– Боже, как ты меня напугала! Я пытался связаться с твоими родителям. Думал, может хотя бы им ты отзвонилась, но они не отвечают. Я все понимаю. Много дел, ты устала. Но разве не очевидно, что я волнуюсь о тебе? – раздражение его росло и начинало угнетать.
– Тоже не смогла до них дозвониться, – задумалась девушка. – Возможно, у них дела, о которых я забыла. Очередные раскопки или археологическая конференция...
Мужчина раздраженно вдохнул.
– Пожалуйста, не злись, – голос Кары сделался тихим и уставшим, – я правда не могла. Так получилось.
– Ладно, я понял, – сухо произнес он. – Отдыхай. До завтра, – не дождавшись слов прощания с ее стороны, Танан положил трубку.
Кара гневно цыкнула и сжала телефон.
Мужчины – неисправимые болваны.
Она набрала пару коротких смс родителям с просьбой перезвонить, как только смогут, и прямо в халате и местных тапочках отправилась к новообретенной знакомой на вечеринку для двоих.
Апартаменты Молли Ванчер располагались через несколько дверей дальше по коридору. Великолепие убранства академии наводило на мысли о роскошной гостинице для бизнесменов. Что, собственно, недалеко от истины.
Не торопясь продвигаясь по коридору, Кара со скучающим видом разглядывала репродукции знаменитых картин художников-классиков, украшающие стены. Пока глаза не отыскали работу, безупречность которой выдало в ней подлинник.
Неужели… они все настоящие?
Девушка ошарашенно остановилась, пожирая глазами совершенную красоту и всматриваясь в подпись внизу. На холсте, бережно натянутом на подрамник, небрежными мазками лежала россыпь маков на сочной зеленой поляне. Яркие лучи полуденного солнца обнимали лепестки и, казалось, что цветы сияют ярко-алым. Картина совершенно точно та самая – первозданная. У дяди отменный вкус на роскошь, проглядывающий во всех деталях.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Они с дедушкой создали это место вдвоем? Сколько сил вложено в него?
О жизни Кейтана Джона Реджи Кара знала еще меньше. Дедушка был человеком очень богатым, вращался в политических кругах и с семьей дочери никогда не общался, а она не общалась с ним и даже не пришла на его похороны.
Премию «Любимый дедушка» ему бы ни за что не дали. Но он наверняка бы даже не расстроился.
До слуха долетели нотки приятной ритмичной музыки, доносившейся неподалеку из-за двери Молли.
Кара постучалась, и через секунду на пороге появилась сияющая хозяйка вечеринки, широко распахивая перед гостьей дверь.
– А я уж думала, что сегодня не заглянешь. Проходи.
Жилище Молли походило на ее собственное, такое же утонченно-элегантное, но разбавленное милыми вещичками, разбросанными по комнате. На кровати у подушек сидел мягкий осьминог, вытаращивший большие глазищи, словно наблюдая за происходящим вокруг.
– Спала как убитая. Но сейчас я в порядке. Ненавижу болеть и валяться в больничных койках.
– Ты уверена? – Молли с сомнением окинула ее подозрительным взглядом.
– Да. Умираю с голоду.
– Хах, тогда ты и правда в порядке. У меня осталось немного пиццы и бутербродов. Иии... шардоне! – Молли жестом пригласила подругу за низенький столик в середине белого пушистого ковра, заставленный коробками с едой и напитками. – Присаживайся, сейчас найдем тебе бокал.
Кара удобно устроилась за столом и выудила из центральной коробки кусок пепперони.
– Я и не подозревала, что так голодна, – сказала она с набитым ртом, нарушая все приличия. – Господи, как вкусно!
– Господь здесь ни при чем, – Молли уселась, наполняя бокалы вином. – Это все несравненный шеф Гальяно. Когда директор пригласил его работать на академию, уже через час он мчал сюда на частном самолете из Италии, скинув все свои рестораны на сыновей. У него даже бутерброды получаются королевские. Понимаешь? Королевские! – бокалы торжественно зазвенели и сию же минуту были опустошены.
– Молли, почему ты здесь во время каникул?
– Для моих родителей не существует таких понятий, как «каникулы» и «отдыхать», – ответила девушка, наполняя бокалы вновь, – поэтому я все время провожу здесь. Дома расслабиться не получится. И я не одна такая, – добавила она с горькой усмешкой. – Родителей мы, к сожалению, не выбираем, а вот друзья – другое дело, – она театрально-учтиво склонила голову и вытянула руку с бокалом, придерживая ее ладонью. А потом так же чинно потянулась за пиццей. – Еще год, и все это закончится, – сказала она, задумчиво глядя в одну точку.
В приоткрытое окно ворвался прохладный ветерок, разбавляя застоявшийся воздух свежестью.
– А что насчет тебя? Почему ты вдруг решила учиться в Кейтане с пятого курса? Почему директор не зачислил тебя с первого, как всех остальных?
– Ты уже обо всем знаешь?
– Ну, слухи быстро расходятся,– смущенно проговорила Молли, откидывая назад копну темно-каштановых волос и скрепляя их заколкой, чтобы не мешались.
– В нашей семье непростые взаимоотношения, так что… Я бы не хотела об этом говорить. А что, я одна такая?
– Есть парочка студентов, зачисленных на второй и третий курсы. Директор редко делает такие исключения. Ты одна из счастливчиков.
– Я еще не зачислена. Завтра мне нужно встретиться с ним как можно раньше и все объяснить.
– Я думаю, он уже в курсе того, что с тобой приключилось.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
– Да? – удивилась Кара.
– Конечно. Ему совершенно точно уже доложили. Иногда он даже может прознать о чем-то раньше, чем это произойдет. Такова обязанность директора. Быть в курсе всего, что происходит в стенах академии. Так что завтра, скорее всего, он будет с пристрастием тебя допрашивать, и лучше бы тебе заранее подумать, что ты ему скажешь.
