— Как ты одна сумки понесешь?
Хэл фыркнула, закатывая глаза:
— Не смеши! От полкило баранок и банки кофе я уж как-нибудь не надорвусь.
— Ну ладно. Деньги…
— Да знаю я, где у тебя лежат деньги.
И моя будущая ученица бодро удалилась, я слышал только, как громко хлопнула, закрываясь, дверь.
Следующие полчаса я занимался тем, что переставлял мебель, готовя комнату для занятий. И так как обучение должно проходить во сне, мне понадобятся по меньшей мере две кровати…
Кушетка из спальни медленно ползла по полу, задевая ножками за паркетины. Она уже добралась до центра коридора, когда я услышал звук, странный в доме, где не должно быть никого, кроме меня. Шаги на втором этаже.
Я замер, напряженно прислушиваясь, и спустя минуту тяжелый скрип половиц над головой зазвучал вновь. Кто-то неторопливо, размеренно расхаживал по зазеркальной комнате, останавливаясь время от времени. И я узнавал эти шаги.
Говорят, дэймосы не умирают до конца, превращаясь в кошмары, и иногда могут вернуться в реальность. Если о них помнят.
Наверное, я был бы рад увидеть его, вот только почему-то, поднимаясь по лестнице наверх, сжимал в руке тяжелый металлический прут, служивший в доме кочергой для камина.
— Феликс… это ты?
Ответом мне был шелест.
Я открыл дверь, пересек пыльную нежилую комнату и остановился перед зеркалом. Все звуки с той стороны смолкли. Напряженная тишина приглашала войти. Мое отражение в потускневшей амальгаме то увеличивалось, то уменьшалось, словно по ней шли волны. Крепче сжав прут, я шагнул вперед через стеклянную завесу.
Золотистые искры от секстанта рассыпались острыми шипами, розы зловеще зашуршали высохшими листьями, пуговицы в банках взглянули на меня сотнями мертвых глаз.
— Феликс?
Тишина стала натянутой, звенящей. Прямоугольник света, льющийся из окна, заслонил темный силуэт. Кто-то заглядывал с той стороны в комнату. Я быстро посмотрел влево, успел заметить голову и плечи, прижатые к стеклу, но они исчезли, и солнечные лучи снова беспрепятственно потекли внутрь. А у меня за спиной раздался тонкий звон треснувшего хрусталя. Я повернулся, от большой банки откололся кусок и упал на стол. Из дыры посыпались пуговицы. Весело подскакивая, они катились по полу, разбегаясь кто куда.
Рядом треснула еще одна емкость, и новые разноцветные кругляшки горохом запрыгали по доскам.
Я, не двигаясь, смотрел на это представление. Не испытывая ни смятения, ни удивления, скорее меня одолевало любопытство, что последует дальше. Те, кто управляют страхом во сне, наяву очень быстро утрачивают способность бояться чего бы то ни было. Впрочем, наше общество и так практически вылечилось от недуга панического ужаса и неуверенности, а сновидящие часто оказывались лишены даже элементарной осторожности и любого мистического трепета.
— Что-то еще? — спросил я с интересом, оглядываясь. — Или мне уже можно идти?
Ответом был едва уловимый знакомый бархатный смех, тающий вдали.
Затем из реальности послышались тихий хлопок калитки, быстрые уверенные шаги. Внизу бухнула дверь, и зазвучал звонкий голос Хэлены:
— Эй, Мэтт, кровать теперь что, в коридоре будет стоять?
Я вышел из комнаты, запер дверь. Увидев меня, спускающегося по лестнице, Хэл нахмурилась и, не глядя, поставила полную сумку на пол.
— Что случилось?
— Ничего.
— А это зачем? — Она указала взглядом на прут.
— Ты все купила?
— Да, — ответила девушка, продолжая смотреть на меня недоверчиво. — Зачем ты один мебель двигал? Дождался бы меня. Что у тебя за дурацкая манера делать все самому?
Я поднял сумку и понес ее на кухню. Хэлена шла следом за мной и делилась впечатлениями:
— Знаешь, городок ничего себе так. Вполне уютный. Только на меня пялились все встречные. И в магазине пытались выведать, откуда я. Где живу? С кем?
— Маленький город, — ответил я рассеянно, выгружая продукты на стол, — каждое новое лицо вызывает интерес.
— А когда узнали, что я из этого дома, насторожились. — Хэл, слегка потеснив меня, принялась помогать. — И понарассказывали много занятного про его хозяев.
— Например?
— Если опустить историю про сатиров, пляшущих в огороде, и маленьких девочек в белых платьях, сидящих на ветвях по ночам, то остаются стоны, которые раздавались отсюда в полночь, дым из окон, горящие, но не сгорающие деревья и вороны, летающие кругами над домом.
— Мой учитель был большим оригиналом. — Я невольно улыбнулся.
— Странно, что вас не выселили отсюда или не пытались поджечь. — Она, не глядя, засунула сладости в буфет и с грохотом захлопнула дверцы.
— Выселять не решались. Поджечь не получилось. Кроме того, он был великолепным целителем. Мог вылечить любую болезнь. И за это ему прощались все странности.
— Хотела бы я познакомиться с ним. — Хэл мечтательно уставилась в окно, подбрасывая на ладони яблоко.
— Да, думаю, ты бы ему понравилась. Он обожал решительных молодых девушек… Но учить ему пришлось меня.
— А какие у вас были отношения? — Хэл повернулась ко мне. Ее глаза засветились от любопытства.
— Сложные, — ответил я уклончиво. — Ладно, сначала поставим на место кровать, затем завтрак, а потом начнем первое занятие.
Но ничего из запланированного мы сделать не успели.
Деликатно хлопнула калитка, по крыльцу тяжело протопали подошвы мужских ботинок и процокали женские каблуки. Во входную дверь негромко постучали.
— Я открою! — Хэл перепрыгнула через кушетку, которую мы двигали совместными усилиями, и помчалась в коридор.
Я последним пинком отправил важное «средство обучения» в комнату, прислушиваясь к приглушенному разговору. Громкий голос моей весьма самоуверенной ученицы заверял визитеров, что они не ошиблись и тот самый сновидящий живет именно здесь. Причем «тот самый» было произнесено с чрезвычайно внушительной интонацией.
Дверь в дом распахнулась, и я вышел навстречу гостям. Мужчина средних лет, в недорогом деловом костюме сдержанного серого цвета смотрел на меня недоверчиво и хмуро. Женщина — невысокая хрупкая блондинка в небесно-голубом платье — с удивлением, надеждой и легкой растерянностью. Я был уверен, они не ожидали, что мастер снов будет выглядеть как я, обычно каждый клиент придумывал образ в силу своего воображения и при виде меня чаще всего разочаровывался. Моя реальная внешность слабо соответствовала поэтичному званию эпиоса.
Затем их взгляды переместились на угол кровати, двусмысленно торчащий из комнаты.
— Доброе утро, — сказал я и дружелюбно улыбнулся, когда оба посмотрели на меня.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
