был тесно связан с кругом людей диаспоры не только политически, но и лично, через свой брак с Еленой Скилицци, происходившей из богатой семьи лондонских греков. Именно пробританская позиция Венизелоса, толкнувшего в свое время Грецию на участие в Первой мировой войне вопреки нейтралистской позиции короля Константина I, с одной стороны, привела к т. н. «национальной схизме» (буквальному расколу страны на две части в этот период), а с другой – создала условия для развития «особых отношений» между Грецией и Великобританией в 1920–1930-х годах и активного вмешательства британцев в греческие дела во время и после Второй мировой войны.
Замечу мимоходом, что в здании на проспекте королевы Софии в Афинах, где когда-то находилась личная резиденция греческого лидера, в наши дни располагается посольство Великобритании.
В международную диаспору уходит своими корнями и моя семья со стороны матери. Моя мать Роза, урожденная Протекдикос, родилась в 1900 году в Афинах, но происходила из банковских и коммерческих кругов греческой диаспоры в Триесте – главном торговом порту Австро-Венгерской империи, своего рода средиземноморской Одессе. Ее предки по отцовской линии, выходцы с греческих островов, были моряками, капитанами парусных кораблей и благополучными триестинскими банкирами. Одним из таких моряков-капитанов был дед моей мамы Константинос, уроженец острова Кеа. Его жена Нина Коломбо родилась в Генуе и была итальянкой-католичкой из рода Колумбов.
Сын Константиноса и Нины, мамин отец Эммануил Протекдикос, был видным коммерсантом и, кстати сказать, масоном тридцать третьего философского градуса. Его положение как греческого масона хорошо показывает сохранившаяся у меня фотография членов масонской ложи Афин, с дедом Эммануилом в самом центре живописного собрания. А propos замечу, что свою старшую дочь и сестру моей матери Нину дед также выдал замуж за мастера-масона по фамилии Сеферлис. От дяди Сеферлиса у меня остался маленький крестик, привезенный им из очередной поездки в Иерусалим. (Как вообще все масоны и особенно мастера масонских лож, он с трепетом относился к этому городу и часто посещал места, где находятся с вященные для «вольных каменщиков» каменоломни царя Соломона, заложившего на их основе древний иерусалимский Храм.)
Мамина мама и моя бабушка Вирджиния Мацалор была родом из местных словенцев. Имен ее родителей я не знаю, но слышал, что они, как и сама Вирджиния, которую многие звали «Фурланой», происходили из сельскохозяйственного региона Фурли между Триестом и Венецией, где жило довольно много славян. Известно, что бабушкины братья работали в пароходной компании «Ллойд Триестино», перевозившей пассажиров между Триестом и другими средиземноморскими портами. Насколько я знаю, и другие члены ее семьи работали на кораблях или в порту Триеста.
По-гречески Вирджиния говорила плохо, но по мере сил поддерживала греческий язык в собственной семье в интересах детей. Со своими родственниками бабушка говорила на триестинском диалекте итальянского языка. Об одном из кузенов Вирджинии было известно, что он служил офицером в австро-венгерской армии и во время Первой мировой войны попал в плен к британцам. Последние сохраняли в то время «джентльменское» отношение к военнопленным офицерам, и мой родственник провел годы плена довольно сносно, время от времени даже играя в футбол со своими товарищами по лагерю. Как рассказывали у нас в семье, Англия произвела на него неизгладимое впечатление. Вообще, все мои родные по бабушкиной линии были чистой воды «западниками», так как их культура была западной.
В Грецию бабушка Вирджиния попала в конце 1890-х годов в связи с тем, что ее муж Эммануил был назначен главой триестинской представительской фирмы в Афинах. К сожалению, через десять-пятнадцать лет благополучной жизни мой дедушка заболел и умер, оставив в столице в трудном положении вдову, почти не говорившую по-гречески, и четверых детей. Все это происходило на фоне Первой мировой войны, расчленившей Австро-Венгерскую империю на несколько новых государств, так что возврат домой был для бабушки крайне затруднителен, если вообще возможен.
В результате Вирджиния и большинство ее детей осели в Греции, и только самый старший сын, мой дядя Константин Протеджико, учившийся и начинавший работать в Триесте, остался жить на родине, став там со временем видным банкиром – директором местного Итальянского банка. Старшая дочь Нина, также задержавшаяся вначале в Триесте, после смерти отца добралась до Афин и стала первой помощницей матери в воспитании своих братьев и сестер. Все эти дети семьи Протекдикос родились в Триесте. Моя мама, шестая по счету и самая младшая, – одна из всех родилась в Афинах.
Моя бабушка была католичкой, а дедушка православным греком. По закону о смешанных браках, действовавшему в Триесте в то время, все мальчики, родившиеся от таких браков, «наследовали» вероисповедание своих отцов, а девочки – матерей. Таким образом, сыновьям Вирджинии предстояло стать православными, а дочери должны были воспитываться в католической традиции. Однако, когда моя бабушка осталась одна в Греции с маленькими детьми, она решила всех детей сделать православными, в том числе и девочек. Детей своих бабушка держала в ежовых рукавицах. Сама она при этом до конца жизни оставалась ревностной католичкой.
Все дети прекрасно учились в греческих школах и впоследствии заняли достойные места в греческом обществе. Например, мамин брат Димитриос Протекдикос, которого в семье звали Мимисом, стал одним из директоров коммерческого банка «Этники трапеза» («Национальный банк»), и по сей день являющегося одним из крупнейших банков Греции. Он был женат, но детей не оставил. Другой брат, Никос, стал директором коммерческого Ионического банка в Афинах. У него был один сын Теодорос (Дори), воевавший во время Второй мировой войны в Северной Африке и ставший впоследствии успешным коммерсантом в области купли-продажи кораблей.
О моем дяде Константине Протеджико и тете Нине Сеферли я уже упоминал чуть выше. Добавлю лишь, что у дяди был один сын, который умер в возрасте восемнадцати лет от пневмонии после высокогорного похода по Альпам. Нина и Сеферлис имели трех дочерей, работавших в Афинах банковскими служащими. Одна из них – Вирджиния, названная в честь своей бабушки, вышла замуж за Мицоса Леонардоса, кузена моего отца и его доверенного лица в «Та Граммата».
Вторая сестра мамы, Мария, стала женой бизнесмена Вангелиса Заппаса, который происходил из семьи греческой диаспоры в Румынии. Наиболее состоятельные члены этой семьи давно известны в Греции как крупные благотворители. В частности, миллионеру и меценату Евангелосу Заппасу, одному из богатейших европейцев конца XIX века, греки обязаны появлением в центре нашей столицы известной достопримечательности – элегантного выставочного павильона «Заппион», гармонично вписавшегося в зеленый парковый массив вокруг здания греческого парламента на площади Конституции[9].
Кем приходился Евангелису наш родственник Заппас я точно сказать не могу, – по-моему, он происходил из менее состоятельной ветви знаменитой семьи, – но родство определенно