«Жду звонка»… Кто бы ей сейчас позвонил? Да, она действительно кое-что испекла… Наташа окинула печальным взглядом выстроившиеся на рабочем столе кухни кексы с имбирем, лимоном, маракуйей и торт, который нужно было намазать кремом. Этим она всегда отвлекалась от дел.
А перед глазами снова и снова вставал Дарий Хедли. Его руки. Золотая серьга, блеснувшая из-под темных кудрей… Сумасшествие.
Ладони вспотели, глаза щипало, у нее не было работы, и никто ей не звонил. Еще неделю назад каждая крупная фирма мечтала заполучить ее к себе, а теперь она стала персоной нон грата. Ей придется очень нелегко. Она должна доказать всему миру, что по-прежнему лучшая из лучших. И ее голова все же работала, она видела решение.
Она должна найти покупателей для Хедли-Чейз. Придется ей встретиться с мужчиной, под взглядом которого она тает, как желе. Но душеприказчик, занимавшийся продажей дома, ясно дал ей понять, что продавец больше не желает иметь с ней дела.
Чем больше она думала о Дарии Хедли, тем яснее ей становилось, как тяжело ему приходится. И почему он вынужден продать дом, в котором его предки жили четыреста лет? Если у него не хватает денег на содержание дома, все понятно, ведь налоги на такое имущество убийственно высоки. И нетрудно догадаться, почему он пришел в ярость. Ведь по ее милости, как считает Хедли, он вынужден сам всем заниматься.
Скорее всего, она будет единственной, кто предложит ему помощь. А уж Хедли, несмотря на чувства, которые у нее вызывал, — точно ее единственная и последняя надежда.
К счастью, все, что касалось Хедли-Чейз, она сохранила в особой папке в своем ноутбуке. Не хватало одного — контактных данных Дария Хедли.
Она погуглила Хедли-Чейз в надежде наткнуться на какую-нибудь семейную сплетню, которую растиражировали бы все издания, посвященные недвижимости, но ей не повезло. Наташа уже не надеялась, что найдет хоть сколько-нибудь ценную информацию и о самом Дарии Хедли. Она ввела его имя в поисковую строку — на всякий случай.
На экране появилась целая вереница ссылок и картинок, и она нажала на одну из них. По иронии судьбы, это была фотография с одного из светских мероприятий для «сливок» общества, которые освещала «Кантри кроникл». Подпись под фотографией гласила: «Победитель конкурса скульптор Дарий Хедли в художественной галерее «Серпентайн…»
Так он — скульптор? Тогда все понятно: и грубые ботинки, и потрепанные джинсы.
Галстук у него на шее чуть распущен, воротник расстегнут. Он не обращал внимания на фотографа; он смеялся над кем-то или над чем-то. Кстати, она оказалась права: его лицу для привлекательности не хватало всего лишь улыбки. Он был похож на дьявола, но дьявола, у которого был хороший день. Наташа коснулась пальцами экрана, провела по его губам.
— Ох… — вздохнула она. — О-хо-хо…
Глава 3
Узкий переулок, по которому шла Наташа Гордон, был застроен самыми разными зданиями. Она знала лишь название улицы, но не сомневалась, что легко найдет студию именитого, награжденного различными премиями скульптора. И ошиблась. Она дошла до глухого конца переулка, не заметив ни единого признака студии: развернувшись, столкнулась лицом к лицу с женщиной, которая пристально изучала ее, сощурив глаза.
— Я могу вам чем-нибудь помочь? — спросила незнакомка.
— Да, надеюсь… Я ищу Дария Хедли. Мне сказали, что его студия на этой улице.
Незнакомка окинула ее долгим, задумчивым взглядом. От нее не ускользнул серый костюм, который Наташа надевала на деловые встречи и теперь надеялась, что с его помощью сумеет противостоять «электрическим волнам», возникшим между нею и Хедли в кабинете Майлза.
Закончив пристально осматривать ее, незнакомка осведомилась:
— Дарий ждет вас?
— Он наверняка мне обрадуется, — ответила Наташа, мысленно скрестив пальцы на удачу. — Вы его знаете?
— Конечно. — Женщина расплылась в улыбке. — Я всех знаю. Даже вас, Наташа Гордон.
Стараясь не показывать изумления, Наташа последовала за женщиной обратно, к старым, ржавым воротам гаража. Женщина достала толстую связку ключей и отперла боковую дверь.
— Дарий! — крикнула она, оставив дверь открытой.
Наташа устремилась за ней следом.
— Сегодня у тебя подходящее настроение для доярки?
Доярки?!
Откуда-то сверху громко пробурчали:
— Не сейчас, Пэтси.
Наташа задрала голову. Дарий Хедли стоял на высокой стремянке и ваял круп скачущей лошади.
— Ты по-прежнему хочешь свернуть ей шею? — не отставала Пэтси.
— За неделю ничего не изменилось, — ответил он, отклоняясь назад, чтобы посмотреть на результаты своей работы, — но не волнуйся, эта чертова лошадь меня доконала так, что наносить кому бы то ни было тяжкие телесные повреждения я уже не в настроении.
— Значит, если я ее впущу, ей ничто не грозит?
— Кого впустишь?.. — Он повернулся, и Наташино сердце сделало сальто при взгляде на него.
— Ты описал ее очень правдоподобно. Очень! — добавила Пэтси с широкой улыбкой. — Конечно, мне помогло и то, что ты в последние дни рисуешь ее на каждом свободном клочке бумаги.
— Пэтси…
— Я увидела, как она ходит туда-сюда по улице в поисках твоей студии. Табличка с твоим именем на двери была бы как нельзя кстати, — заметила Пэтси, по-видимому нисколько не напуганная его рычанием.
— Табличка привлечет зевак, которые помешают мне работать, — ответил Дарий, глядя поверх головы Пэтси на дверь.
У порога, нерешительно переминаясь с ноги на ногу, стояла Наташа.
Может быть, это солнечный свет, пробивавшийся сверху, сделал его глаза похожими по цвету на расплавленное олово. Они прожигали ее насквозь. Ноги девушки сделались ватными…
Он был великолепен: выцветшие, запачканные глиной джинсы в обтяжку, кудрявые волосы, черные, как вороново крыло, мускулистые плечи. И руки…
— Мистер Хедли, догадываюсь, что я — последний человек на Земле, с кем вам сейчас хочется разговаривать, — быстро произнесла Наташа, не дожидаясь, пока он велит ей проваливать, — но, если у вас найдется десять минут, у меня к вам есть предложение.
— Предложение?
Дарий посмотрел вниз. В полумраке отчетливо выделялась фигура Наташи Гордон, похожая на песочные часы, подчеркнутая светом, отраженным от плоских крыш…
— У вас найдется для меня десять минут? — повторила она.
Сверху он видел, как прижимаются друг к другу ее пышные груди в вырезе блузки. Она подняла руку и прикрыла глаза от света, падающего вниз сквозь стеклянный потолок.
— Давайте присядем, — предложила она, поднимая вторую руку, в которой держала белую коробку, перевязанную ленточкой. — Я принесла домашний пирог, сама испекла. Я даже заварю чай.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
