в путь.
Воссоединение
После девяти часов перелета приземляемся в июльской Момбасе 1987 года. Нас окутывает та же жара, та же аура. Только на этот раз мне все уже знакомо: и Момбаса, и паром, и долгая поездка на автобусе до отеля.
Мне не по себе. Здесь он или нет? Администратор позади меня приветствует: «Здравствуйте!» Оборачиваемся, а там стоит он! Он идет ко мне, сияя. Полгода пролетели! Я говорю: «Джелли, Эрик, смотрите, это Лкетинга». Мой брат смущенно роется в сумке. Джелли улыбается и здоровается с подошедшим масаи. Я представляю их друг другу. Сейчас я не осмеливаюсь на большее, чем рукопожатие.
Пока мы в суматохе заселяемся в наш домик, Лкетинга ждет у стойки регистрации. Я спешу спросить Джелли: «Как он тебе?» – «Экзотика, – лениво растягивая слова, произносит она. – Возможно, к нему просто нужно привыкнуть, но в настоящий момент я нахожу его несколько странным, чтобы не сказать диким». Мой брат вообще ничего ни о чем не думает и отрешенно стоит в стороне. Энтузиазм, очевидно, проявляю одна я и оттого испытываю некоторое разочарование.
Переодевшись, направляюсь в бар, где уже ждут Лкетинга и Эди. После обмена приветствиями между нами завязывается разговор. Я узнаю от Лкетинги, что вскоре после освобождения он ушел в свою деревню и вернулся в Момбасу только неделю назад. О моем приезде ему сообщила Присцилла. Это исключение, что им разрешили встречать нас в отеле, потому что черных, не работающих здесь, обычно не пускают.
Я понимаю, что вряд ли смогу что-то рассказать Лкетинге без помощи Эди. Мой английский в зачаточном состоянии, да и Лкетинга едва ли знает больше десятка слов. Иногда мы сидим на пляже в тишине и просто улыбаемся друг другу, а моя подруга и Эрик большую часть времени проводят у бассейна или у себя в комнате. Уже поздно, и я думаю о том, как быть. Мы не можем больше оставаться в отеле. Кроме нашего первого рукопожатия, ничего особенного за это время не произошло. Тяжело ждать мужчину полгода! Все это время я только и делала, что мечтала упасть в объятия этого красивого человека, воображая поцелуи и самые жаркие ночи. Теперь же, когда он здесь, я боюсь даже прикоснуться к его смуглой руке. Поэтому просто полностью отдаюсь счастью быть с ним рядом.
Эрик и Джелли ложатся спать, измученные долгим путешествием и жарой. Мы с Лкетингой отправляемся в Bush Baby. Я чувствую себя королевой рядом со своим королем. Мы занимаем столик и смотрим на танцующих. Он много смеется. И поскольку мы едва можем общаться, то сидим и слушаем музыку. От его ауры у меня мурашки по коже, хочется погладить его по лицу или даже испытать, каково это – целовать его. Звучит медленная музыка, я хватаю его за руки и киваю на танцпол. Он беспомощно стоит и не шевелится.
Внезапно мы оказываемся в объятиях друг друга и движемся в ритме музыки. Напряжение внутри нарастает. Все тело сотрясается, но на этот раз я могу держаться за него. Время будто остановилось, и моя тоска по этому человеку, дремавшая полгода, постепенно пробуждается. Я не смею поднять головы и взглянуть на него. Что он подумает обо мне? Я так мало о нем знаю! Только начинается следующая мелодия и мы возвращаемся на свои места, я понимаю, что мы были единственными танцующими. Я ощущаю на себе десятки пар глаз.
Мы еще немного сидим, затем отправляемся домой. На часах было уже далеко за полночь, когда мы добрались до отеля. У входа мы смотрели друг другу в глаза, и мне казалось, что у него изменилось выражение лица. Возникло что-то вроде удивления или волнения в этих диких глазах. Я осмеливаюсь приблизиться к его красивому рту и нежно прижаться губами к его губам. И чувствую, что он замирает и смотрит на меня почти с ужасом.
«Что ты делаешь?» – спрашивает он, отступая. Я в растерянности, ничего не понимаю. Потом разворачиваюсь и стремглав бегу в отель. Упав на постель, рыдаю; мой мир снова рушится. Все, о чем я могу думать, это только что я безумно хочу его, а он, кажется, не обращает на меня внимания. В конце концов я все-таки засыпаю.
Просыпаюсь поздно, завтрак давно закончился. Мне на это наплевать, я не голодна. Чтобы не встречаться ни с кем взглядом, надеваю солнцезащитные очки и пробираюсь мимо бассейна, где мой братец уже вовсю резвится с Джелли.
Я лежу под пальмой на берегу и смотрю в голубое небо. Неужели это все? Я спрашиваю себя снова и снова. Неужели чувства меня обманули? Нет, кричит что-то внутри меня. Откуда бы я взяла силы расстаться с Марко и полгода ни с кем не встречаться, если бы не он?
Внезапно ощущаю надвинувшуюся тень, нежное прикосновение к руке. Открываю глаза и вижу прекрасное лицо этого человека. Он улыбается и просто говорит: «Привет!» Я рада, что надела очки. Он долго изучает мое лицо. Через некоторое время спрашивает об Эрике и Джелли, с трудом донося до меня, что сегодня днем мы приглашены на чай к Присцилле. Лежа на спине, я вижу глаза, смотрящие на меня мягко и с надеждой. Я молчу. Выражение его лица меняется, глаза темнеют, в них появляется гордый блеск. Я пытаюсь перебороть себя, затем спрашиваю, когда нас ждут.
Эрик и Джелли согласились пойти, и вот мы уже стоим у входа в отель в назначенное время. Примерно через десять минут один из переполненных матату останавливается. Я вижу ноги Лкетинги, коснувшиеся жаркого асфальта. Он привез с собой Эди. Я помню дорогу к Присцилле со времени своего первого визита. Мой брат смотрит на обезьян, которые играют и кормятся недалеко от тропы.
Новая встреча с Присциллой проходит очень тепло и душевно. Женщина достает спиртовку и готовит чай. Пока мы ждем, Лкетинга, Эди и Присцилла разговаривают, а мы с глупым видом смотрим на них. Они все время смеются, и я чувствую, что разговор идет обо мне. Через пару часов мы собираемся уходить, и Присцилла на прощанье говорит, чтобы мы с Лкетингой приезжали к ней в любое время.
Несмотря на то, что я заплатила за две недели вперед, решаю выехать из отеля и поселиться у Присциллы. Надоело ходить на дискотеки и ужинать без него. Администрация отеля предупреждает, что, приняв такое решение, я должна быть готова расстаться не только со всеми своими деньгами, но и, вероятно, с одеждой. Брат тоже настроен по этому поводу скептически, но тем не менее помогает мне вынести вещи. Лкетинга несет большую дорожную сумку и выглядит
