и своей исторической укорененности в русской почве и была заинтересована в выборе апологетического оружия в своей тяжелой борьбе.
Главной вехой в процессе развития русско-еврейской историографии было возникновение в 1908-м году Историко-Этнографического Общества и издание его журнала «Еврейская Старина». Общество, во главе которого стояли С. М. Дубнов, М. М. Винавер, Михаил Кулишер, С. Гольдштейн, М. Л. Вишницер и др. стимулировало и организовало собирание исторических документов и материалов, устраивало публичные лекции научного характера, — финансировало экспедицию по собиранию фольклорного материала в 1911 году под руководством С. А. Ан-ского.
В музее Историко-Этнографического Общества главным образом благодаря стараниям экспедиции С. Ан-ского, было собрано около тысячи религиозных и художественных экспонатов, а также свыше тысячи снимков с памятников, имеющих историческую ценность.
Мы уже упоминали об издании обществом 2-го и 3-го томов «Регестов и Надписей» и журнала «Еврейская Старина», выходившего раз в три месяца под редакцией С. М. Дубнова. Это был первый специальный журнал по еврейской истории в России — сыгравший в области исторического исследования такую же роль, как «Monatsschrift fur Geschichte und Wissenschaft des Judentums» в Германии и «Rftvue des fttudes juives» во Франции, но в отличие от этих научных органов «Еврейская Старина» была проникнута национальным и прогрессивным светским духом.
«Еврейская Старина» ставила себе целью «критическую ревизию прошлого, но не затем, чтобы его отвергнуть, а чтобы понять это прошлое и проанализировать при помощи диалектического метода».
Сохранение исторического наследия представлялось необходимым ввиду опасений, что волна постепенной ассимиляции может уничтожить живые следы еврейского прошлого.
С 1909-го до 1918 г. вышло 10 томов «Еврейской Старины» (в 1909 г. — два тома). 10-й том, вышедший в 1918 г. проредактирован еще С. М. Дубновым. Томы 11-й (1924 г.) и 12-й (1928) вышли под редакцией коллегии, во главе которой стоял этнограф Лев Штернберг. 13-й том вышел в 1930 г. при С. Цинберге, как председателе редакционной коллегии.
Десять лет деятельности Историко-Этнографического Общества и его органа (1909—1918) были периодом расцвета еврейской историографии; за эти годы было опубликовано множество новых материалов, исследований, монографий и мемуаров, значение которых далеко превосходит все созданное еврейской исторической наукой в Западной Европе.
Библиографическое исследование Абрама Дукера, посвященное 12-и томам «Еврейской Старины», (Hebrew Union College Annual, тома 8-9, 1931—1932, стр. 525 — 603), содержит сведения о количестве монографий, документов, докладов и рецензий, напечатанных в этом журнале. Исследователь насчитал 594 единицы из области истории, социологии, статистики, этнографии, фольклора, языковедения, истории литературы и культуры, археологии, истории искусства, мемуарной литературы и т. п., нашедших место в журнале.
Журнал был настоящей сокровищницей еврейской науки, содержавшей материалы исключительной ценности. Число сотрудников «Еврейской Старины» доходило до 140. Мы встречаем на ее страницах имена крупнейших специалистов по истории евреев в Польше и России. Укажем на некоторые из наиболее ценных документов и исследований: Акты еврейского Коронного Сейма или Ваада четырех областей (1621—1691); Литовский пинкос, печатавшийся отдельными листами, как приложение к журналу; М. Шорр — «Краковский свод еврейских статутов и привилегий» — научное введение к тексту привилегий польских евреев, утвержденному последним королем Польши Станиславом Августом Понятовским, и к двенадцати специальным привилегиям Краковских евреев; перепись евреев в Малороссии в 1736 г.; статистика еврейского населения Польши и Литвы во второй половине 18-го века; С. М. Дубнов — «Еврейская Польша в эпоху последних разделов»; Ю. Гессен — «В эфемерном государстве. Евреи в Варшавском герцогстве 1807—1812 гг.»; И. Сосис — «Общественные настроения в эпоху великих реформ»; П. Марек — «Внутренняя борьба в еврействе XVIII века».
Все без исключения работы, помещенные в журнале, носят печать научной исторической объективности. Мы не найдем в них ни следа апологетических тенденций, характерных для недавнего прошлого. Историки не обращены лицом к русскому обществу, чтобы оправдываться и покрасоваться, — а к своим соплеменникам; их интересуют, главным образом, внутренние культурные и экономические процессы еврейской жизни. Внешнему политически-правовому моменту, на котором недавно сосредоточивалось все внимание историков, сейчас отводится только одна глава в истории русского еврейства. Неустанное пережевывание так называемого «еврейского вопроса», заполнявшее страницы «Еврейской Библиотеки» и первых книг «Восхода», уступает место попыткам реконструировать прошлое в его историко-культурном и социально-экономических аспектах.
Меняется не только материал, но и методы исторического исследования. Параллельно с государственно-правовыми источниками широко используются в исследованиях пинкосы, воззвания, письма, мемуары. Повышается степень научной специализации: исследовательской работой занимаются уже не юристы и публицисты, а группа квалифицированных, компетентных историков, экономистов, культуроведов, пользующихся строго научными методами. В их работе все явственнее выступает национальный момент, который настойчиво подчеркивает его горячий пропагандист С. М. Дубнов, писавший еще в 1891-м году в выше цитированной работе: «Мы не можем и не должны обречь себя на умственный застой... не должны лишить себя той внутренней мощи, которую дает только самоисследование. Думать иначе значило бы преднамеренно заковать душу народную, сузить и затемнить нашу национальную идею, которая в сущности тождественна у нас с историческим сознанием... общееврейская национальная идея основана главным образом на историческом сознании», (курсив текста).
В своей программной речи на собрании Историко-Этнографического Общества 21 февраля 1910 г. С. М. Дубнов критически оценивал достижения западно-еврейской историографии и упрекая ее в консерватизме и в малой способности к синтезированию, — заявлял: «Реформа исторической методологии находится в тесной связи с тем национальным движением, которое охватило еврейство в последнее время. Если эпоха «религиозных реформ» на Западе превратила историю народа в историю иудаизма, то новейшее национальное движение призвано реставрировать историю народа во всех ее проявлениях. Можно только установить взаимодействие между пробуждением национального духа и новым пониманием еврейской истории... Мы будем творцами и новой истории, и новой историографии». («Еврейская Старина», 1910, 1. стр. 157-158).
Говоря об этом периоде, следует отметить несколько работ, посвященных истории культуры: П. Марека «Очерки по истории просвещения евреев в России» (1910), «Историю еврейской печати в России» С. Л. Цинберга (1915), дающую также и полную картину просветительного движения (Гаскала), и монографию И. М. Чериковера — «История Общества распространения просвещения между евреями в России (1863—1913)», т. 1. СПБ. 1913.
В «Еврейской Старине» дано также место исследованиям социальных антагонизмов в еврейской среде и истории еврейского рабочего движения в статьях Б. Фрумкина «Из истории еврейского революционного движения в 70-х годах» и «Очерки из истории еврейского рабочего движения в России» (1885—1887), в 1911 и 1913 гг.
Солидными работами синтетического характера являются книги Ю. И. Гессена — «Евреи в России» (1906) и «История евреев в России» (1914). Приходится, однако, констатировать односторонний подход автора, уделяющего внимание главным образом политически-правовой истории евреев в
