Почему его так заинтересовали эти желтые башмаки?
Мегрэ и сам не знал. Прежде всего они были доказательством независимости Туре. Ведь когда он носил их, то считал себя свободным человеком, ни жена, ни ее родственники не имели над ним власти, пока снова не надевал свои черные. Это имело также и другое значение.
У Луи были теперь деньги. Но почему он не говорил своим знакомым, что работает?
Консьержка случайно встретила его на скамейке бульвара Сен-Мартен. Она не поздоровалась с ним, а отвернулась — чтобы не смутить. Ее удивило, что он сидел на скамейке. Такого человека, как месье Луи, который всю свою жизнь работал по десять часов, застать вдруг на скамейке!
Пусть в воскресенье, пусть после обеда. А то в одиннадцать часов, когда во всех конторах, магазинах и складах кипит работа.
На лавке последнее время видел его и старый друг месье Семброн, но уже на бульваре Бон-Нувель, недалеко от того же бульвара Сен-Мартен и улицы Бонди. Это было после обеда. Месье Семброн не стал отворачиваться, а заговорил с Туре. А кто крутился около лавки в ожидании знака, чтобы подсесть? Семброн не рассмотрел незнакомца. Но то, что он сказал, было неожиданностью: «Такие люди всегда там сидят на лавках».
По мнению комиссара, две вещи — желтые башмаки и сидение на лавке не совсем подходили друг другу.
В конце концов, надо рассматривать тот факт, что Луи в один дождливый и холодный день, где-то в полпятого, после обеда, пошел через глухой переулок и кто-то, тихо крадучись за ним, всадил ему нож между лопаток.
Это случилось по крайней мере в десяти метрах от тротуара. А ведь по нему плыл людской поток…
Никто так и не позвонил. Вечерело. Комиссар поднялся и снял с вешалки теплое пальто. Прежде чем выйти, открыл дверь в комнату инспектора:
— Я буду через два часа.
Брать машину было ни к чему. Он вскочил в автобус и через несколько минут вышел на углу Севастопольского бульвара и Больших бульваров.
Еще вчера в это время Луи Туре тоже был здесь. Он имел бы еще время сменить желтые башмаки на черные и направиться на Лионский вокзал, чтобы вернуться в Жюви.
Толпа на тротуарах увеличивалась. Чтобы перейти улицу, надо было почти целую минуту ждать на каждом углу.
«Это, видимо, она», — подумал Мегрэ, увидев скамейку на тротуаре против бульвара Бон-Нувель.
Но сейчас она пустовала.
На углу улицы Сен-Мартен прохаживались проститутки. Некоторые сидели в баре, где четверо мужчин играли за круглым столом в карты.
Мегрэ увидел у прилавка инспектора Неве и остановился, ожидая его. Неве, видимо, уже расспросил всех женщин.
— Как дела? — спросил Мегрэ, выйдя из бара.
— Вы тоже здесь, шеф?
— Совершаю обход.
— Я здесь с восьми утра. Опросил уже человек пятьсот.
— Нашел, куда Туре ходил обедать?
— Откуда вы узнали?
— Полагаю, он обедал в этом районе, и всегда в одном и том же месте.
— Вон в том, — показал Неве на уютный ресторан.
— Что там говорят?
— Официантка сказала, что он сидел всегда за одним и тем же столом у прилавка. Вы знаете, как она его называла? Маленьким… «Ну, мой маленький, что вы сегодня будете есть?» Официантка уверяла меня, что месье Луи это нравилось. Он разговаривал с ней о погоде.
Однако никогда не пытался ухаживать. Официантки в том ресторане имеют два свободных часа между завтраком и обедом. Она часто видела месье Луи на скамейке. Всегда здоровался с ней, помахивая рукой. Как-то она сказала ему: «Не похоже, что вы перетрудились, мой маленький». Он ответил, что работает ночью.
— Она поверила?
— Да. Мне показалось, что она ему симпатизирует.
— Читала газеты?
— Нет. Про убийство она узнала от меня. Не могла поверить.
— Кто еще замечал его здесь?
— С десяток человек. Одна девушка, которая стоит на углу, видела его почти ежедневно… Зазывала его, пробовала сперва уговорить… Он отказывался, но деликатно.
С тех пор при встрече она бросала ему: «А может, сегодня?» Это смешило обоих. А когда она уходила с клиентом, он подмигивал ей.
— Его видели когда-нибудь с женой?
— Девушки нет, но видел его один продавец ювелирного магазина.
— Это тот магазин, около которого его убили?
— Да. Когда я показал в магазине снимок, его узнали. «Это тот добряк, который купил у нас кольцо на той неделе», — заметил продавец.
— Месье Луи был с молодой женщиной?
— Не очень молодой. Продавец не обратил внимания, он думал, что они муж и жена. Заметил только, что у нее на шее была чернобурка.
— Кольцо было дорогим?
— Позолоченное с фальшивым бриллиантом.
— Ничего не говорили при этом?
— Разговаривали, но продавец не помнит о чем.
— Он бы ее узнал?
— Я не уверен. Она была в черной одежде и в перчатках. Одну из них, примеряя кольцо, едва не забыла на прилавке. Месье Луи вернулся, а женщина ждала его за дверью. Она была ростом выше его. На улице он взял ее под руку, и они направились на площадь Республики.
— А еще что?
— Пока у меня было маловато времени. Ходил я и подальше отсюда, в район Монмартра, но напрасно. Ага, чуть было не забыл. Вы знаете продавцов вафель на Месячной? Они помнят его. Приходил частенько за вафлями. Он покупал всегда три штуки и забирал их с собой.
Вафли были огромные. Реклама говорила, что они самые большие в Париже. Кажется невероятным, чтобы маленький месье Луи после обеда мог съесть все три.
Он также не был похож на человека, который мог есть их на скамейке. Может, он съедал их вместе с женщиной, которой купил кольцо? В таком случае она, видимо, живет не очень далеко отсюда. Однако вафли могли быть предназначены и для товарища, которого видел месье Семброн.
— Разыскивать дальше?
— Обязательно.
— А сейчас куда вы идете, шеф?
— Хочу заглянуть туда.
У него не было определенного плана. Просто хотелось осмотреть еще раз место, где был убит Луи Туре. Ведь это произошло совсем недалеко.
— Если бы я мог найти ту женщину! — вздохнул Неве.
А Мегрэ желал бы найти того мужчину, который сел на лавку, жестом попросив разрешения у месье Луи, когда тот разговаривал с бухгалтером. Поэтому-то комиссар просматривал одну за другой лавки. На какой-то из них он увидел старого бродягу с литровой бутылкой, наполненной до половины красным вином, но, вероятно, не о нем шла речь. А чуть подальше провинциалка ждала, пока муж выйдет из туалета. Тем временем она отдыхала, вытянув опухшие ноги.
— Послушай, Неве, на твоем месте я занялся бы не столько магазинами, сколько людьми на лавках.
В начале своей карьеры Мегрэ очень интересовался жизнью улицы и поэтому знал, что каждая лавка имеет своих завсегдатаев.
— Хотите, чтобы я сделал облаву?
— Только не это! Просто подсаживайся к людям на скамейках и завязывай знакомство.
— Хорошо, шеф, вздохнул Неве, которого такая перспектива не очень захватывала, так как он больше любил двигаться. Неве и в голову не пришло, что комиссар с радостью поменялся бы с ним ролями.
Глава 4
Похороны под ливнем
Мегрэ вызвал Люка и спросил:
— Нет сведений об Альбере Жорисе?
— Пока нет…
Приятель Моники Туре не вернулся вчера домой, не явился утром на работу, а также не пришел в кафе на Севастопольском бульваре, где всегда обедал с ней.
Люка вместе со служащими железнодорожных вокзалов, жандармами и дежурными на постах руководил розыском юноши. А Жанвье в обществе четырех коллег ходил по железо-скобяным лавкам, надеясь найти продавца ножа. Сантони был занят Моникой, полагая, что Альбер Жорис попытается встретиться с ней или передать о себе весточку.
— Неве не звонил?
— Полчаса назад звонил. Будет звонить еще.
— Лапуэнт ничего не нашел?
— Пока молчит.
Лапуэнт проверял меблированные комнаты. Должен же где-то месье Луи менять башмаки.
Вчера семья Туре поручила похоронному бюро забрать тело. Похороны назначены на следующий день.
Вскоре позвонил Неве:
— Я нашел троих, среди них одну старуху. Она много времени проводит на бульваре и вспомнила Туре. Все твердит одно и то же: был очень милым, приветливым, компанейским человеком. Старуха утверждает, что он ходил на площадь Республики. А еще говорит: «Он кого-то ждал. Когда тот появлялся, они уходили вместе…»
— Ищи дальше, — приказал Мегрэ.
Потом он сел в машину и велел ехать в Жюви. В доме Туре свет горел на кухне и в комнате в мансарде. Звонок не работал: его отключили в знак траура. Но кто-то услышал шаги Мегрэ, и дверь открылась. Комиссар увидел незнакомую женщину, похожую на мадам Туре.
— Комиссар Мегрэ, — сказал он.
Женщина заглянула на кухню:
— Эмилия!
— Слышу. Пригласи.
В узком коридоре пахло цветами и восковыми свечами. Несколько человек ели за столом в кухне.
