Но в 1975 году выводы офицера-тихоокеанца не заинтересовали Главное разведуправление советского Генштаба. Спустя 20 лет также не проявил к ним интереса журнал «Морской сборник», отклонив интереснейшую статью Ю. Максименко — уже контр-адмирала в отставке. Делясь со мной своими предположениями, Максименко высказал убежденность, что американцы положили на грунт либо остатки прочного корпуса советской субмарины, либо ее натурный макет, который был построен для тренировок персонала перед уникальной операцией и стал опасной уликой после огласки подробностей операции «Дженнифер». На обратном перегоне баржи НМВ-l в Редвуд-Сити советский РОК подходил к засекреченному объекту чуть ли не вплотную. Американцы ничего не смогли предпринять — между материком и островом нейтральные воды.
Характерно, что и после ухода от острова «Гломара» и баржи разведывательный корабль капитана 3-го ранга Максименко не покидал позиции у Санта-Каталины, по крайней мере, еще две недели.
10 сентября 1975 года наши наблюдатели засекли вертолет типа «Поуни» Nq 9252 F с надписью на борту «Хьюз-500», который приземлился на берегу бухты Исмес-Ков на острове Санта-Каталина и пробыл там около часа. Что касается качества наблюдения, оно было «глаза-в-глаза»: удалось не только пересчитать пассажиров, но даже идентифицировать одного их них — Джека Андерсена. Именно Андерсен был тем наиболее «сложным» журналистом, который отверг личную просьбу директора ЦРУ Уильяма Колби и рассказал известные ему детали о похищении американской разведкой советской подлодки… Один лишь этот пример — весьма красноречивая иллюстрация вознагражденного терпения наблюдателя у морского «порога» недружественной страны. А ведь кроме визуального, в распоряжении морских разведчиков имелись широкие возможности электронного слежения. Терпения не занимать. Все упирается в автономность — запасы топлива, воды и продовольствия.
Яростные чувства американцев по отношению к «траулерам» вполне понятны: на их глазах противник снимал ценнейшую информацию. Не следует, однако, полагать, что американский флот всегда терпеливо сносил русскую беспардонность. Тот же контр-адмирал Максименко рассказывал мне, как однажды у берегов Южной Кореи на его разведывательный корабль буквально бросался океанский буксировщик ВМС США, провоцировал столкновение. Имея прямую связь с Москвой, Максименко доложил об опасном маневрировании американца. Контр-адмирал до сих пор убежден, что ему повезло. Шестерни дипломатической механики тогда провернулись на удивление быстро, и буквально через полчаса настырный буксир на полном ходу вдруг резко отвернул в сторону и, уходя, даже просемафорил «Счастливого плавания!»
Как отмечают западные СМИ, впервые специализированные РЗК стали использоваться Советским Союзом в начале 1950-х годов. Это были бывшие рыболовные траулеры, в основном германские трофеи, переоборудованные для сбора разведывательной информации и наблюдения за операциями ВМС США и НАТО в морских и океанских районах. Характеризуемые западной прессой как в достаточной степени «замаскированные», они тем не менее довольно легко распознавались по габаритным электронным антеннам (некоторые из них были вооружены, а экипажи укомплектовывались военнослужащими ВМФ). Использовались в этих целях и суда торгового флота, как правило, с прикомандированными офицерами разведки ВМФ на борту на время особенно «экзотических» фрахтов и портов захода. Помимо того, специальные приказы министра морского флота СССР обязывали капитанов немедленно шифровкой извещать о каждой встрече в море с кораблями и самолетами стран НАТО с указанием времени, координат и всех замеченных особенностях.
Большинство специализированных РЗК (по классификации западных разведок — AGI) строились в Восточной Германии на базе корпусов траулеров-морозильщиков, достаточно мореходных, с большими герметизированными трюмами, вполне пригодными для размещения электронного оборудования и специального персонала. Позднее в советском флоте появились большие разведывательные корабли (БРЗК) специальных проектов, в том числе таких, например, как «Приморье» и «Бальзам», способные не только добывать и обрабатывать информацию, но также оперативно транслировать ее в штабы флотов и военных округов. БРЗК вооружались замаскированными зенитными артиллерийскими установками и переносными зенитными ракетными комплексами «Игла». К началу 1990-х годов СССР имел в составе флота, по данным зарубежной военной прессы, около 60 разведывательных кораблей, которые вели постоянное наблюдение за базами атомных ракетных подводных лодок в Холи-Лох (Шотландия), Чарлстон (штат Южная Каролина) и Кингсбей (Джорджия), контролировали судоходство в ключевых морских проливах — Гибралтарском, Сицилийском и Ормузском, наблюдали за военно-морской активностью флотов США и НАТО в любых районах Мирового океана.
Помимо средств ПВО располагали ли советские РЗК какими-либо вооружениями для морского боя? Однажды, в первой половине семидесятых годов, мне приходилось наблюдать на Владивостокском судоремонтном заводе ММФ редкостный гибрид — средний траулер СРТМ с четырьмя 450-мм торпедными аппаратами на промысловой палубе! Из-за глухого фальшборта они были совершенно не видны. Был ли это разведчик? Грозный «рыбачок», выкрашенный военно-морским колером, вполне мог служить брандвахтой где-нибудь в дальней базе на побережье. С другой стороны, израсходовать пару бочек шаровой краски перед постановкой в гражданский завод в те годы не составляло проблемы.
Само определение «траулер» применительно к советским разведкораблям следует считать условным. У нас траулером называют рыболовное судно, добывавшее рыбу методом траления, и других значений нет. В английском языке trawler указывает прежде всего на небольшой размер судна, а назначение может быть любым. «Крыша» Министерства рыбного хозяйства СССР военными моряками не использовалась, только государственный флаг и атрибуты Совторгфлота: красная полоса с серпом и молотом на дымовой трубе.
США, в свою очередь, тоже старались собрать максимум информации о потенциальном противнике — с воздуха, из-под воды и даже с космических орбит. Добытые сведения представляли исключительную важность для оценки военных возможностей Варшавского блока. Но американцы пришли к выводу, что для деликатных операций не подходят ни самолеты, ни подводные лодки, ни даже низкоорбитальные разведывательные спутники «Корона». Они выхватывали информацию рваными фрагментами и не могли обеспечить стационарный непрерывный мониторинг. Например, вблизи чужих берегов подводная лодка без риска для себя могла поднимать выдвижные антенные устройства только на ограниченное время и в основном ночью, самолеты также не имели возможности совершать продолжительные облеты интересующих объектов без риска разделить судьбу U-2 пилота Пауэрса.
Пропагандистский эффект фоторазведки из космоса значительно превышал действительные возможности спутника «Корона». Далеко не сразу появилась возможность передавать «картинку» на Землю в режиме реального времени. Кассеты с экспонированной пленкой отстреливались с орбиты и опускались на парашютах. Их ловили в воздухе специальные самолеты, оснащенные в носовой части гигантскими сетками наподобие баскетбольной корзины, и если операция «подхват» завершалась неудачно, ценнейшая информация безвозвратно тонула. Траектории намеренно выбирались с расчетом падения в океан, чтобы в случае промаха американских пилотов фото негативы ни в коем случае не попали в чужие руки. Успешно пойманные кассеты тоже нередко разочаровывали дешифровщиков, если пелена облачности плотно укрывала чужие секретные объекты. Отрывочная информация не позволяла сложить целостного представления о советском стратегическом потенциале.
После нескольких лет ревнивого раздражения несомненными успехами советских «тралений» флот США совместно с Агентством национальной безопасности приступил к развертыванию программы AGER — электронная (ELINT) и сигнальная (SIGINT) разведка. Был взят курс на создание океанских разведывательных платформ, не привлекающих внимания к своему длительному дрейфу «на станции».
Крейсера или другие тяжеловооруженные корабли по своей природе малопригодны для разведки побережий противоборствующего лагеря. Они воспринимались как вызов неприятеля, военная провокация. Их долгое барражирование вдоль чужих морских границ нервировало правительства прибрежных государств. Крупные торговые суда оказались весьма проблематичны для переоборудования в разведывательные платформы из-за высокой эксплуатационной стоимости.
Другое дело — малогабаритное судно. Серенькое, неброское, а главное, не агрессивное с виду. Противнику понадобится много фантазии угадать в заурядном морском работяге что-то шпионское! Относительная дешевизна эксплуатации тоже имела значение. Всего US Navy планировали создать 40 таких кораблей — целую флотилию радиоэлектронной разведки!
