и сияние, подобные тем, которые присущи Солнцу. Однако Сварог давно покинул этот мир, оставив лишь меч утренней зари, более известный тебе как меч-кладенец.
С этими словами картинка снова пропала, а царица Мокошь повернулась ко мне.
— «Когда нарушится покой, когда естественный ход времени остановится и пойдет вспять, когда те, кто должен блюсти порядок, уничтожат его, а те, кто должен его нарушать, взмолятся о нем, вручи надежду тому, кого выберет сей меч», — таковы были последние слова Сварога. Исполняя его волю, я вручаю меч утренней зари тебе. Отныне лишь ты достоин быть владыкой царства подземного, владыкой царства земного и владыкой царства небесного, — она преклонилась на одно колено, держа меч на тонких вытянутых руках.
События развивались слишком быстро. Я ничего не понял из того, что Мокошь только что сказала. Меч утренней зари, Сварог, владыка… Я бы с удовольствием прочитал обо всем этом в каком-нибудь фантастическом романе, но только я бы ни за что и никогда не захотел бы стать его частью. Однако в то же время я понимал, что выбора у меня нет. Голос внутри меня не упрашивал, он приказывал принять этот меч. И так как разум мой отказывался нормально функционировать еще с момента прибытия в этот мир, мне оставалось только последовать не то инстинкту, не то наваждению.
Богиня встала и нежно мне улыбнулась.
— Ты же ведь ничего не понял, да? — спросила она с веселыми нотками в голосе, чем напомнила мне Ромашку.
— Да, — честно признался я.
— Не страшно, сейчас я постараюсь все объяснить понятнее. Этой весной…
* * *
Подводя итоги, я оказался в очень незавидном положении. Велес и его поданные устали от привычного порядка вещей и впервые за всю историю бились с Перуном всерьез. Перун, ожидая легкой победы, не был готов к такому повороту событий и вынужден был отступить. В итоге, из-за того, что Велес никуда не ушел, лес продолжал жить своей обычной жизнью.
Что это значило? Время было сломано. Велес стал полноправным владыкой подземного и земного мира. На поверхности же бесы и упыри разоряли и разграбляли деревни, выгоняя людей в темный непроглядный лес, где их уже ожидали русалки и призраки. Берегини, видя, что воцаряется хаос, стали умолять Велеса остановить все это безумие, однако тот ответил, что «таков естественный порядок вещей».
В это время Перун созвал союзников: Стрибога — бога ветра, Семаргла — великого лекаря и мудреца, и Дажьбога — бога солнца. Собравшись вместе, они были готовы запереть Велеса в подземном царстве.
Мокошь, понимая, что война богов положит конец этому, а может быть, и не только этому миру, взяла под свое крыло отвергнутых Велесом берегинь и совершила древний ритуал призыва «истинного царя».
И вот теперь, «истинный царь» стоял перед ней, не имея ни малейшего представления о том, что ему делать дальше.
— Для начала тебе надо добыть огненный щит Перуна и шапку-невидимку Велеса. Щит позволит тебе не сгореть в мире Сварога. Шапка же, вопреки мифам вашего времени, не делает тебя невидимым. Если совсем коротко, то ты станешь духом, ведь только духи способны пройти через дверь в измерение старшего бога. Но будь готов, что Перун и Велес, даже увидев твой меч, не станут послушно пред тобой преклонятся. Все-таки здесь, как и в твоем мире, за власть надо бороться. Став единым владыкой трех миров, получив реликвии богов, ты сможешь найти Сварога и попросить его заново разжечь горнило времени. Только так наш мир сможет вернуться к своей привычной жизни.
Ее последняя фраза прозвучала как классический квест, выдаваемый одним из десятков тысяч персонажей в одной из тысяч игр. Магические артефакты, боги, духи, волшебный меч… Все это больше походило на элементы какого-нибудь второсортного рпг, нежели на окружающую меня реальность. И если часть про квест и объяснение лора я еще относительно понял, то почему главным героем стал именно я — не поддавалось никакому объяснению. Когда попытался задать этот вопрос Мокоши, ее ответом было загадочное «скоро ты все поймешь». Я не знаю, что может для богини означать слово «скоро», но, раз уж мне пришлось участвовать в этой игре, то обрести это «понимание» нужно было как можно скорее.
— Я знаю, что у тебя есть много вопросов. На некоторые из них тебе даст ответы Ромашка. Поиск же ответов на остальные станет частью твоего непростого, полного сомнений пути. Но перед тем как тебя отпустить, я должна закрепить нашу связь призывателя и призванного именем.
— А чем мое имя…
— Не подходит, — резко оборвала богиня.
Помнится, Ромашке мое имя тоже не очень понравилось… И что со мной не так…
— Как хозяина меча утренней зари, несущего свет даже в самые темные уголки вселенной; как владыку, повенчанного на царствование в трех мирах на священной горе; во исполнение воли Сварога, — нарекаю тебя именем Светогор. Исполни же волю старшего и восстанови порядок и покой в этом сбившемся с пути мире.
Она прикоснулась подушечкой указательного пальца правой руки к моему лбу. В глазах моментально потемнело. Я почувствовал себя так же, как тогда, когда добежал до «света в конце туннеля» … Сознание уплывало, я знал, что, когда открою глаза, окажусь в новом, скорее всего, неизвестном мне месте. Последнее, что я услышал, было едва различимое слово «прости», хотя, может быть, мне показалось.
Глава 3. Начало пути
Удивительно. Вернее, если подумать, то ничего удивительного не было. Скорее неожиданно. Я оказался в том же самом месте, где очнулся после своей «не совсем удачной» поездки на метро. Но, в отличие от прошлого раза, сейчас было заметно теплее. Птицы продолжали петь, однако количество голосов стало куда меньше. Солнце уже светило не над верхушками деревьев, а намного, намного выше… Я бы сказал, что было около 12 часов дня. Роса давно высохла, и только листья берез, как и с утра, перешептывались, покачиваясь на легком и радостном весеннем ветерке. Словом, передо мной была все та же поляна, все тот же колодец, все та же…
— Эй, эй, эй, погоди, что это ты делаешь?
— Как, что? Выкидываю ненужное, — в ее словах не было и тени сомнения.
— С каких это пор мои вещи стали «ненужными»?
— С тех пор, как у тебя появилась нормальная человеческая одежда, — искренне не понимая причину моего возмущения, отвечала Ромашка.
Я оглядел себя. И если мою одежду еще можно было назвать «человеческой», то вот нормальной… Ко всему прочему, теперь на моем золотом поясе красовались блестящие, такие
