Через полчаса пути был виден мост. Его мрачная конструкция навевала какое-то скрытое беспокойство.
— Скоро должен появиться поезд, — сказал Сивцов.
— Проклятие, — произнес Тарасов, наблюдая в бинокль.
— Что? Что случилось? — спросил Сивцов.
— Я вижу много фрицев. Они буквально облепили подъезды к мосту. Вот, можешь и сам посмотреть, — сказал Тарасов, передавая бинокль Сивцову.
Неожиданно из леса появился поезд. Он мчался на огромной скорости. Словно металлический гигантский червь, он неумолимо приближался, грохоча к мосту.
— Да, вижу, — сказал Сивцов. — Немцы спешат доставить свой груз.
Поезд быстро дошел до моста и начал двигаться по нему. Едва он дошел до середины моста, как вдруг прозвучал сильный взрыв. Эхо от взрыва раздалось на многие километры. Поезд вместе с мостом начали падать вниз со всем тяжелым грузом, находящемся на поезде. Тяжелые танки, бронетранспортеры и много других боеприпасов падали вниз с обрыва. Взрыв был настолько оглушительным, что заложило уши даже на таком расстоянии, на котором находились циркачи.
В этот момент от неожиданности вскрикнула Анна.
У моста поднялась паника. Немцы с перепугу бегали в разные стороны, кричали друг на друга. Были едва слышны их крики, это было одно слово: «Партизаны!».
Антонио циркачи ждали весь день на площади города, давая представления, но, увы, его не было. Вечером цирк вынужден был покинуть город, оставив позади погибшего товарища.
Анна привязала зеленый платочек себе на шею. Этот платочек ей подарил Антонио, которого она никогда не забудет.
* * *
Берлин, 1943 год. В кабинете гестапо за столом сидел начальник по особым делам штурмбанфюрер СС Герман. Напротив него сидел офицер СС Шульц, рангом пониже.
— Эти бумаги мне ни о чем не говорят Шульц. Гитлеру нужны не пустые слова, не ваши лабораторные эксперименты. Гитлер — это человек дела. Ему нужны сильные солдаты, которым не страшна ни пуля, ни время, готовые по первому приказу день и ночь уничтожать русских.
— Но, мы и работаем над этим, и наши результаты уже дают плоды.
— К черту Шульц, эти ваши плоды! Последние документы, которые вы смогли добыть из фронта нам были мало полезны. Кроме того, мы и так на вас много потратили средств.
— Штурмбанфюрер, наши результаты весьма положительны, но ведь я не господь бог.
— А надо, что бы это было так. Созданные вами солдаты должны быть примером для нашей армии. А они у вас мрут, словно мухи. Какой срок их жизни?
— 18 часов, штурмбанфюрер.
— Нам, профессор, нужно, что бы это исчислялось хотя бы в месяцах. Этого будет достаточно для победы. Вы понимаете? Вы много сделали, совершите еще небольшой рывок в вашей физиологии.
— Проблема в том, что не каждый организм выдерживает мой препарат.
— Гитлер не любит неудачников, профессор. Ему нужны герои. Теперь мы с вами в одной упряжке. Гитлер знает о положительных ваших результатах. Разумеется, я не сказал ему о ваших неудачах. Он хвалит вас, и верит в вас, в вашу работу. Он ждет от вас армии нового поколения, солдаты которой не испугаются любого врага, не покинут поле боя, не сдадутся в плен. Армия, которая будет разумнее любого врага, которая будет непобедима.
— Я сделаю все, ради нации и Гитлера, — сказал профессор Шульц.
— Вот это, уже другой разговор. А средства, которые вам необходимы для ваших лабораторных опытов, вы получите. Их будет более чем достаточно. По приказу Геринга, один из концлагерей, находящийся в восточной части Германии, дается в ваше распоряжение. Можете там проводить свои эксперименты сколько хотите. Все необходимые средства я вам тоже дам. Кроме того, в ваше распоряжение поступают десять лучших биологов и химиков. Правда, не все из них немцы, но ведь это и не важно, главное это результат. А он должен быть положительным. Вы должны создать непобедимых и разумных солдат для Великой Германии, на которых ровнялись бы не только немцы, но и весь Мир. Помните, что Гитлер верит вам.
* * *
Итальянский цирк проезжал мимо небольшого городка. Немецкие войска уже покинули город. В нём остались лишь жандармы, которые безжалостно угнетали жителей и уничтожали их в буквальном смысле слова. На дороге часто встречались труппы, которых не успели похоронить. Люди умирали не только от террора жандармов, но и от голода. Ночью артисты цирка снабжали горожан продовольствием. Еду, они доставали от партизан, а ночью приходили в дома, что бы дать ее голодающим. Артисты тоже плохо питались, так как считали, что сначала они должны накормить население. Им приходилось выполнять эту работу в масках, чтобы их не узнали.
На площади была повешена целая семья: женщина, ее двое детей, дед с бабушкой. На табличках, висевших на груди у каждого, была надпись: «За связь с партизанами». Больно было видеть, как всю неделю висели эти трупы, пока артисты цирка тайно их не сняли и не захоронили.
По рации цирковая трупа получила новый приказ: покинуть город и следовать на юг, для выполнения особого задания — во что бы то ни стало пленить немецкого офицера одного из подразделений. Это задание было сложно тем, что язык должен быть одним из офицеров СС, чина не ниже гаутляйтера.
Перед тем, как отправится в путь, цирковая труппа в полном составе пришла к Тарасову.
— Что вы хотите? — спросил Тарасов.
— Мы хотим, — сказал Снегуров Виталий, — перед тем, как покинуть город, уничтожить эту комендатуру.
— А, главное, — сказала Степанова Анна, — надо убить эту скотину, начальника жандармерии и его псов — предателей, которые перешли на сторону врага, и уничтожают мирное население.
— Если мы этого не сделаем, то они будут и дальше бесчинствовать. Им нравится убивать. Они перебьют всё население города, — сказал Мартынюк Игорь.
— Мы получили новое задание, — сказал Тарасов Боря. — Если мы провалимся здесь, то мы не выполним наше задание. Нас ждут… Ну, а ты Сивцов, что молчишь? Каково твоё мнение?
— Начальство верит в нас. Они надеяться, что мы выполним его. Это так и будет. Но, ведь мы можем погибнуть в любом месте. Это война. И там где мы есть — идет тоже война. Это не справедливо, что этих людей истребляют, как каких-то зверей. Я думаю, не будет большого греха, если кое-кто из нас задержится в этом городе, — горячо сказал Сивцов.
— Ну, смотрите… — сказал Тарасов, — я и сам уже думал над этим. Останутся трое акробатов. Взрывчатка у нас еще осталась с последнего задания, её мы и используем.
Вечером вся цирковая трупа покинула городок. Это было сделано на виду у жандармов, что бы не вызвать подозрений. У опушки леса повозки остановились. Тарасов подозвал к себе Ормани Гастоне, Снегурова Виталия и Петрушева Алексея.
— Вы знаете, что делать. Следовать строго моему плану. Снегуров за старшего. После выполнения операции, вы сразу же направляетесь вот в это место, — он указал пальцем на карте, в восточной части леса. — Мы вас будем тут ждать.
Под покровом ночи, трое циркачей вернулись обратно в город. Попасть в кабинет начальника жандармерии можно было только через второй этаж. Акробаты стали друг другу на плечи, сформировав гимнастическую пирамиду. Верхний из них попал сначала на балкон жандармерии, а затем пробрался через окно в кабинет. Заминировав стол начальника, он вернулся к своим товарищам. Акробаты благополучно покинули город.
Наутро в кабинет жандармерии вошел начальник. Он сел за письменный стол. Потребовал у секретаря старый отчет о проделанной роботе жандармерии. Начал спокойно читать и пить кофе. Затем, он решил достать какие-то бумаги из ящика стола. При открывании ящика сработал взрывной механизм установленной артистами бомбы. Взрыв был настолько сильным, что волной разнесло не только кабинет, но и весь второй этаж жандармерии.
Сведения об этой операции Тарасов решил не сообщать центру. Что касается нового задания, то Тарасов столкнулся с проблемой. Взять языка в городе, который наполнен немцами, и в котором проходят постоянные проверки документов, было весьма затруднительно. Тем более что отряда СС в городе пока не было. Цирк разместился на рыночной площади, в центре города. Артистам пришлось ждать удобного случая, для выполнения порученного задания.
Как-то ночью после очередного выступления к Тарасову в палатку вошел Петрушев Алёша. Алексей был чем-то взволнован.
— Что случилось? — спросил его Тарасов.
— Я подозреваю, что в нашем лагере появился шпион. За нами следят, — встревожено сказал Алексей.
— Так, так. Как ты это выяснил?
— Следы. Я обнаружил чьи-то следы. А еще открытые сундуки.
— В самом деле, — удивился Тарасов. — Ну, на счет сундуков ясно, хотя может это кто-то из наших забыл их запереть. А, что на счет следов? Ты можешь отличать следы?
— Да, дело не в этом. Просто они маленькие. Детские. У нас нет никого с таким размером обуви, — сказал Алексей.
