Из-под тряпичной кучи раздался стон, куча шевельнулась.
Начальник и солдаты замерли.
Из груды тряпок вынырнула белая рука, грязная телогрейка съехала, открылось голое женское тело.
Слабый мерцающий свет выхватил обнажённую девушку. Заплывшие глаза превратились в щёлки, разбитые губы припухли, густо покрывали кожу ссадины и синяки. Темнеющие широкими кружками сосков, белые груди покрыты круглыми язвами, кое-где виднеются следы от зубов.
Девушка застонала, её ладошка прикрыла глаза, колени согнулись, широко раздвинулись ноги.
Челюсть Сергея Кирилловича отвисла, брови взлетели верх, глаза округлились, руки затряслись. Люба, его маленькая Любаша, смысл и радость всей жизни, лежит на цементном полу истерзанная, но живая! Живая!!
Он метнулся к дочери.
Солдат выронил зажигалку, металл звякнул, пламя потухло, непроницаемая тьма ослепила.
– Свет! – нечеловеческим голосом, заорал Сергей Кириллович.
Конвойные засуетились, прозвучало ругательство, лязгнул автомат, веером рассыпались искры.
Огонь вспыхнул, вдоль стен вновь заплясали тени.
Накрыв дочь телогрейкой, Сергей Кириллович сгреб её в охапку, его губы поминутно целовали каштановые волосы. Стоя на коленях, он прижимал девочку к груди, Люба стонала.
Солдаты переглянулись, один выскочил из комнаты и, по коридору, гулко застучал сапогами.
Остальные молча вышли и прикрыли дверь, вспыхнула спичка, зарделся огонёк сигареты, затем ещё один…
Прошёл месяц.
Врачи сделали, что могли, Люба шла на поправку.
Следствие выявило троих виновных – зэки похитили девушку и периодически насиловали.
Виновники получили высшую меру наказания – расстрел.
Когда первая радость прошла, Сергей Кириллович вновь помрачнел. Словно грозовая туча, готовая метнуть молнию, он ходил в угрюмой задумчивости. Низко опущенная бульдожья голова нередко вскидывалась, пытаясь прочитать мысли, суровый взгляд пытал окружающих.
Расследование закончено, виновники найдены и сурово наказаны, но Сергей Кириллович не верил, что виноваты лишь трое.
Каждый день объект посещала сотня человек, только главный корпус обслуживался тридцатью зэками! Как могли они не видеть, не знать?
Сергей Кириллович замечал насмешливые взгляды, за его спиной раздавался презрительный шёпот, несчастный отец хмурился и скрипел зубами. Иногда, пытаясь заметить обидчиков, он резко оборачивался… кто?!!
Прорастало ужасное осознание, что большинство, этих нелюдей, терзало его девочку. Сергей Кириллович приходил в бешенство, изматывал заключенных работой, оглушал карцером, сковывал наручниками, ничего не помогало.
Уединённо, между первым и четвёртым корпусом, располагалось приземистое одноэтажно здание, по проекту – больничный морг, однако строение временно использовалось как склад ГСМ. В конце сентября на склад привезли большую партию горюче-смазочных материалов, разгружали приезжие и, как водится, без всякой сортировки забили хранилище под завязку.
Керосиновые бочки заложены ёмкостями с краской, тут же, беспорядочной горой навалены баки заполненные соляркой, рядом нагромождены вёдра солидола и масляные канистры, горюче-смазочному лабазу требовалась сортировка.
Для работы Сергей Кириллович выбрал тех самых строителей, что отличились на отделке главного корпуса, не забыл он добавить и нескольких посторонних, чьи насмешливые взгляды успел поймать. Всего сорок шесть человек.
Ранним осенним утром, сопровождаемая двумя автоматчиками, колонна подошла к будущему моргу.
Свежий ветерок кружил жёлтые листочки, чистый прохладный воздух бодрил.
Заключённые, подгоняемые конвоем, вошли внутрь, от резкого запаха у многих прослезились глаза. Складская утроба наполнилась матерными проклятьями, загрохотало ведро, крыша вздрогнула под напором дружного гогота.
Кутаясь в тонкие шинели, автоматчики сторожили вход.
Будто из-под земли появился сам Сергей Кириллович, набежал как осенняя непогода и приказал следовать к третьему корпусу.
Один солдатик козырнул и побежал выполнять, второй не двигался.
Встретив сопротивление, начальник поглядел мрачно.
– Выполнять!
– Разрешите обратиться? – солдат глядел решительно.
– Разрешаю.
– Не могу выполнить приказ!
Сергей Кириллович вопросительно приподнял брови.
– Не могу оставить конвоируемых лиц! – отчеканил солдат.
Из складского проёма, чуть пригнувшись, выпорхнул худенький зэк, не разгибаясь, подбежал ближе и остановился.
– Тебе чего? – спросил Сергей Кириллович.
– Темно, нам бы свету, гражданин начальник.
– Иди, сейчас всё будет.
Зэк побежал обратно, а Сергей Кириллович на солдатика перевёл тяжёлый взор.
– Ответь мне, я могу выполнять обязанности конвойного?
– Так точно, можете!
– Ну, так вот, я заступаю на твоё место, а ты, бегом выполнять приказ, вернёшься, доложишь!
Паренёк потупился, его глаза тревожно забегали, пальцы судорожно сжали автомат.
– Беегом марш!! – взревел Сергей Кириллович.
Солдатик вздрогнул, козырнул и, удаляясь, затопал сапогами.
Оставшись один, Сергей Кириллович приблизился к складской двери, внутри мелькали фигуры, нестройными волнами гудели голоса.
Начальник задумчиво погладил крепкий дверной косяк, его пальцы коснулись распахнутого висячего замка, вдруг, Сергей Кириллович резко захлопнул дверь, запорная дуга скользнула в проушины, замок щёлкнул.
– Будет вам свет! Всё вам будет!..
Его глаза лихорадочно заблестели, рот судорожно оскалился, над выключателем навис скрюченный палец.
Еле заметное движение выключателя и внутри бухнуло, сразу несколько человек испуганно вскрикнули, из-под двери потянуло гарью.
Жалобным хором нарастали нестройные крики, запертая дверь вздрогнула, зазвенело разбитое стекло, из окна жирным столбом повалил чёрный дым. Среди мажущего копотью облака мелькали руки, пальцы отчаянно хватали решётку.
Будто ангел смерти, Сергей Кириллович торжественно отошёл и молча наблюдал.
– А-а-а!.. – вопило несколько голосов.
– Пожар!!
– Помогите!..
Дымный столб ширился, копоть густо поднималась вверх, в оконном проёме вместо рук показались языки пламени. Когда жадное пламя коснулось живых людей, человеческие вопли обернулись животным визгом.
– Откройте!.. Да что же вы?! Нелюди! Фашисты!..
Потемневшие глаза Сергея Кирилловича отражали огненные всполохи, усмешка кривила губы.
Оранжевые языки вырвались из складских недр, огонь лизнул крышу, вопли стихли, нарастало гудение пламени.
Отовсюду бежали люди, словно развороченный муравейник, стройка ожила, человеческие фигуры метались со смыслом и без, лишь начальник сохранял спокойствие.
Пожар оказался такой силы, что даже бетонные стены оплавились.
Приехавшие пожарные ничего, кроме оплавленных стен, спасти не сумели, тела сорока шести заключённых почти полностью сгорели, жалкие останки похоронили в братской могиле…
Здесь, Кирюха добавлял рассказ о своём героическом поведении на пожаре, как рискуя жизнью, чуть было не спас заключённого. Вдохновлённый собственным повествованием, подсобник подворачивал рукав и демонстрировал шрам. Уставившись мутным взглядом на собеседника, подвыпивший старикашка доказывал, что результат экспертизы – его заслуга. Как опытный электрик он сразу сказал: «Пожар возник из-за неисправной проводки».
Однако, сказать по правде, именно эта часть рассказа самая сомнительная…
Следствие быстро установило, что по служебной необходимости конвойные были отправлены на другой объект. Оставшись один, Сергей Кириллович, во избежание побега заключённых, предпочёл запереть склад, пожар возник в результате короткого замыкания.
Конечно, начальник получил выговор даже строгий, но виновным его не признали, смерть зэков объяснили несчастным случаем.
После расследования Сергей Кириллович снова поднял голову, его взгляд обрёл прежнюю уверенность, а на губах нет-нет да мелькала довольная улыбка.
