Однако и Платонов в свою очередь никак не мог подумать, что его связи будут интересны не только жене, не только разным спецслужбам, но еще и ворам в законе.
— Можно сигарету? — попросил генерал, напрочь позабыв о строжайшем запрете врачей. Медики нашли у него облитерирующий эндоартерит — страшную болезнь сосудов ног в начальной стадии, возникающую на почве курения и часто приводящую к ампутации. Еще утром генерал дал себе клятву бросить курить, но сейчас после первой же затяжки в голове у него просветлело и прошла мучившая все утро тяжесть в ногах. Надо же, какого удовольствия он хотел себя лишить. Да он скорее загнется от недостатка никотина, чем от его избытка.
— С вашими возможностями и талантами вы могли бы уже давно сколотить солидный капитал — продолжал Варяг. — То, что вы сейчас имеете в бернском банке, может вызвать лишь улыбку. Девятьсот тысяч, кажется? — Варяг вопросительно посмотрел на онемевшего от изумления генерала. — Человек вашего масштаба должен иметь десятки миллионов! И я постараюсь вам в этом помочь. Разумеется, за свои консультации и за помощь в налаживании деловых связей я намерен брать процент, но он не будет грабительским. Это не рэкет. Вы не возражаете, если я иногда буду называть вас просто «партнер»?
Генерал невесело хмыкнул. Следовало отдать Варягу должное — давил он по всем правилам психологической обработки, показывал не только кнут, но и пряник.
— Называйте, если это доставит вам удовольствие, — с деланным равнодушием пожал плечами Платонов.
— И еще часть пойдет в общак. Если не делать подобных отчислений, то братва нас просто не поймет Ведь религия нас учит тому, что надо делиться с ближними, а мои уголовнички — очень религиозный народ.
— Вы со мной разговариваете так, будто стопроцентно уверены в моем согласии, — возразил Платонов. — Вижу, вы многое просчитали, изучили мое досье, выявили кое-какие мои слабые места. Однако человеческая душа сложнее, чем вы думаете. Мое нежелание работать с вами может оказаться сильнее всех ваших аргументов. И почему вы считаете, что я не сообщу о нашей беседе компетентным органам?
Варяг щелчком отшвырнул сигарету, и генерал понял, что его невозмутимый с виду собеседник тоже нервничает.
— Хотите? — Варяг вновь открыл перед Платоновым портсигар.
— Не откажусь, — взял новую сигарету генерал.
Некоторое время они молча курили, следя за тем,
как развеиваются в прозрачном предвечернем воздухе волокна дыма.
— Вы не сделаете этого, — наконец произнес Варяг. — Я не буду опускаться до угроз вашим близким — это не мои методы. Я призываю вас подумать о другом: к чему ломать такую блестящую карьеру, как ваша? Хоть кого-нибудь из ваших ровесников можно поставить вровень с вами? И ведь это вовсе не конец вашего пути. Не удивлюсь, если года через три вам предложат пост министра, а там, чем черт не шутит, и на премьера можно замахнуться… Сейчас в правительстве идет омоложение кадров, и не исключено, что этот процесс коснется и вас. Посмотрите на нынешних вице-премьеров — эти мальчишки, которых раньше никто не принял бы всерьез, теперь запросто ворочают миллиардами. Насколько я успел вас изучить, Андрей Егорович, вы не способны отказаться от столь блестящих перспектив. Вы честолюбивы, тщеславны, а в нашем деле такие черты характера — только плюс. И в госпиталь вы легли не потому, что хотели отдохнуть от скучной работы и опостылевших сослуживцев, а потому, что прихватило всерьез. Язва, кажется?.. Вы трудоголик, и работа, карьера для вас — настоящий наркотик.
Платонов невесело хмыкнул:
— Спасибо за лестную характеристику. От вас ничего не скроешь. Я начинаю думать, что общаюсь не с человеком, а с дьяволом.
— Ну что вы, — засмеялся Варяг, — это вы преувеличили. Я не собираюсь мериться силами с дьяволом. Зато в моих силах разместить разоблачающие материалы о вас в центральной прессе и одновременно направить их на Лубянку. Тогда это будет для вас не только конец карьеры. Пожалуй, это будет конец всему.
С каждой затяжкой дым казался генералу все горше — дареный табачок впрок не шел.
— Мне нужно подумать.
— Сколько?
— Неделю как минимум.
— Слишком долго. Могу дать только три дня. Через три дня в Мексике будет решаться вопрос о перевооружении ВВС, и местные военные с интересом посматривают на нашу авиатехнику. Так что через неделю мы уже хотели бы войти в долю.
— Да, вижу, информацией вы владеете. О Мексике- то вам откуда известно? Это сверхсекретные сведения!
— Не надо меня пытать, Андрей Егорович, все равно ничего не скажу. К тому же у нас с вами совершенно разные информаторы. Вам информация поступает по официальным каналам, я же использую неофициальные…
Варяг поднялся и повторил:
— Три дня, не больше! И не вздумайте стреляться или вешаться — это будет огромная глупость с вашей стороны. Возможно, встреча со мной — величайшая удача в вашей жизни.
Варяг приложил ладонь к виску, как бы отдавая честь, и зашагал прочь.
Некоторое время генерал пребывал в оцепенении, а потом поспешил, к тому корпусу, в котором находился его шикарный номер-люкс, расположенный таким образом, что никакие звуки из коридоров туда не долетали. Поднявшись в номер, генерал опустился в мягкое кресло и задумался. Итак, он завербован, и не сверхпрофессиональной иностранной разведкой, а — смешно сказать! — каким-то там вором. Однако возможности у этого человека, несомненно, колоссальные, разговор он построил очень грамотно, и вид его внушает уважение.
Собственно, всякое крупное дело должно вестись в сотрудничестве с правильно избранными дружественными силами, и, похоже, та сила, которую представляет Варяг, не уступит никакой другой в этой стране.
Андрей Егорович поднял трубку телефона:
— Аркадий, это ты? По-моему, я достаточно повалялся здесь. Высылай за мной машину. К черту «мерседес», к чему вся эта помпа, я и так знаю себе цену. Обычную «Волгу». Когда? Утром, часам к пяти. Нет, не рано, в самый раз.
Глава 4
— По-другому он поступить не мог. Я бы не поверил ему, если бы он сразу же согласился. Мы знаем о нем все, естественно, он хочет узнать кое-что и о нас. А потом, у него может возникнуть мысль, что это проверка со стороны ФСБ. Пусть убедится, что это не так, — Варяг помолчал, внимательно посмотрел на своего спутника и продолжил: — Ни с кого из окружения Платонова наблюдения не снимать. Возможно, выявится что-то новое.
— Мои люди не отходят от них ни на шаг, Владислав Геннадьевич, но ничего пока не выявили…
Собеседником Варяга был плотный мужчина невысокого роста с седой, коротко стриженной шевелюрой. Это был Николай Валерьянович Чижевский, в недавнем прошлом швейцар одной из самых престижных гостиниц Москвы, а еще раньше — полковник КГБ. Впервые Варяг столкнулся с ним восемь лет назад, когда в ресторане гостиницы проходили поминки по легендарному вору Медведю. Дядька внушительной наружности — с огромной лопатообразной бородой и густыми черными бровями, от которого так и веяло эпохой застоя, не подозревая, видимо, с кем имеет дело, подошел к Варягу, безошибочно угадав в нем старшего, и попросил не шуметь. Варяга позабавила неопытность великовозрастного ресторанного стража. Он сунул ему в карман ливреи десятидолларовую бумажку за бдительность и пообещал не устраивать прилюдного мордобития и даже в момент наивысшей тоски по покойному не громить дорогую мебель. Позднее Варяг с Чижевским не раз вспоминали этот забавный случай, и им обоим становилось весело.
Бывший полковник КГБ в гостиничном бизнесе преуспел. Он сумел организовать нечто вроде профсоюза швейцаров, в который никто не мог проникнуть без солидного вступительного взноса. А рваться в швейцары было отчего — в ресторанах, как правило, народ собирался солидный, при больших деньгах. Таким людям ничего не стоило бросить швейцару сотню за пришитую петельку.
Рыночную экономику Чижевский, даже несмотря на сокращение из органов, встретил восторженно, с тем же темпераментом, с каким барышни-курсистки в свое время приветствовали красный флаг. Но когда Николай Валерьянович понял, что гостиницу ему не купить, даже если он простоит в дверях тысячу лет, — тогда его высказывания в пользу реформ и реформаторов стали куда менее пылкими. Еще через год он организовал частное сыскное агентство, деятельность которого сводилась к добыванию компромата на лиц, облеченных властью. Иной раз в агентство поступали почти шпионские заказы — установить «жучки» в помещениях конкурирующей фирмы, изъять из сейфа секретные материалы… Подобные работы всегда хорошо оплачиваются, но, что было самым приятным, Чижевский понимал в них толк — он являлся настоящим профи и, вкручивая очередное подслушивающее устройство в телефонную трубку, молодел, словно вновь окунаясь в лейтенантскую юность.
