культом твоим будем делать? Этот мир хоть и кровью пропитан, но они страшней всего. Зло от них настоящее, не рисованное. И оно растет, как растет их враньё о ней и о тебе. От твоего имени сеется ненависть.
— И зачем она его придумала?
— Она лишь хотела, чтобы все знали, кто создал этот мир.
— Она и создала большую часть его.
— Считая себя частью тебя. — Выражение клыкастой морды стало совсем не хищным. — Она даже позже меня поняла, что может быть чем-то особенным.
— Ты действительно не знаешь?.. — видя, что он качает головой, я замолчал.
— Ты хорошо придумал. — После долгой паузы он сказал. — Взбодрись и продолжай жить. Кто знает, может быть, у тебя и получится.
— Получится что?
Он поднялся.
— Получится поверить.
Я понял, что он имел в виду. Проводив взглядом это странное чудище, я поднялся. Этот мир вокруг меня снова наполнился шорохами и опасностью. Первые несколько десятков противников не смогли даже прикоснуться ко мне до последнего своего мига. Порой мне казалось, меч сам, без моего участия, порхает серебряным мотыльком сразу со всех сторон.
Вновь я почувствовал давящую тишину. На моих глазах недалеко впереди разгорался костер темно-багрового пламени. Когда он превысил два нормальных роста, став немногим меньше, чем мой недавний собеседник, я не удержался, пробормотал себе под нос:
— Дедуля, а ты не перестарался с демонами?
Полыхающее темное пламя, казалось, все время перемещалось, не приближаясь и не удаляясь. Чувство, что для меня оно абсолютно непреодолимо и непобедимо, подавило сознание и заставило в панике нажать «Выход».
Минимум пять минут я собираюсь с силами, чтобы стащить с головы шлем. За окном виднеется голубое небо. Я поворачиваю голову – с порога комнаты за мной наблюдают две пары глаз. Фигуру Краша я вижу чётко и ясно, как и ухмылку на его физиономии. А рядом с ним фигура девушки с тёмными волосами словно плывёт в тумане. Губы сами шепчут:
— Лита…
Меня приводит в чувство насмешливый голос:
— Вообще-то я Эля. С добрым утром! Вредно столько сидеть в игре без перерыва.
— Дэн, — голос друга, мне кажется, прямо пропитан сарказмом, — голову надо беречь, ты нам сегодня нужен в трезвом уме и светлой памяти. Пока трезвом.
Молча закрываю глаза. Они уходить явно не торопятся.
— Ты готов слушать? — голос Краша становится более жестким. — У Эли появились кое-какие мысли, как сделать проект интереснее. Так что включайся в работу. Кстати, что с уровнем?
— Точно не помню, — сильно моргаю, приводя в норму глаза. — но намного больше двадцатого. Сейчас буду готов слушать.
Под его тихое «вау» выхожу умываться.
Глава 3
Ольга.
— Мама Оля, вот клянусь, ни слова не приврала. — Энжи смотрит на меня с неподдельным возмущением.
А я не могу сдержать смех. Вместе со мной смеется и дочка на моих руках.
— Котенок мой, я верю тебе, а смеюсь просто от мысли, что этой Лите повезло, что ты кинулась меня спасать. Со мной бы она вряд ли узнала такой накал страсти и такую обоюдную нежность. Ну а если, как ты говоришь, вас обеих поцеловал Серёжа, — пытаюсь скопировать её интонацию, — то она просто обязана кипеть эмоциями. Как ты.
— Только этому кипящему чайнику не повезло. — Энжи тяжело вздыхает. — Объектом ее страсти стал настоящий холодильник. Мой братец просто не поверил, чурбан бесчувственный.
— А ты бы поверила, если бы с твоей картины человек просто ушел погулять?
Она задумалась.
— Но ведь это только картина?.. — Девочка протянула это как-то неуверенно.
— Программа для Дэна тоже только картина. Которая, если и может нести в себе желания и чувства, то только те, которые в неё вложил тот, кто её нарисовал. А то, что ты рассказываешь, да и то, что я сама видела, выходит за эти рамки. И чем лучше ты знаешь, что картина – это лишь краска на холсте, тем сложнее тебе поверить, что любимый с картины шепчет тебе о своей любви.
Энжи с серьёзным видом смотрит на меня. Я вижу в её глазах вопрос. Она говорит одними губами:
— А он шепчет тебе? — Она имеет в виду картину, которую она нарисовала мне в подарок, там эта парочка в обнимку.
— Вы оба там просто кричите, насколько вы счастливы рядом друг с другом. И я знаю, что вы любите нас с Ликой.
— Но ведь … — она краснеет, — ты его любишь?
— И тебя не меньше. — Я улыбаюсь, но чувствую на щеках предательский румянец.
— Я не про… — Она вдруг собравшись с духом, выпаливает. — А откуда он знает про твой халат?
Она достаёт из сумки злополучную одёжку, о которой я давным-давно напрочь забыла. Я начинаю чувствовать, что у меня горят даже уши.
— Это случилось, когда я толком не знала про тебя. Кстати, тогда я и поняла, насколько сильно он тебя любит.
Она пододвинулась ко мне.
— Расскажи.
— Ты помнишь, что я говорила тебе в первую нашу встречу? — Она кивает и я выкладываю ей всю историю той нашей пьянки. — Сама не знала об этом. Сама облилась водой из холодильника. Хмель как рукой сняло, стою перед ним, а он ржет с моей физиономии.
— Ты его не прибила? — Энжи сама покатывается от хохота.
— Хотелось. Вот тогда я и поняла, что ты его судьба. Вот так, моя девочка. — целую её в лоб, а она обнимает и целует нас с Ликой.
Энжи опять принимает озабоченный вид.
— Что же мне делать с братцем?
— Ты ничего не сделаешь, время все расставит на свои места. Наверное, это дано ему пережить, чтобы понять, что жизнь – это не только работа. Хотя и без какого-то дела жизнь может быть тоже неполной. Даже вы с Сергеем учитесь и у вас всегда куча дел и забот.
Уходя, она внезапно опять покраснела.
— А ты до сих пор его любишь?
Я не выдержала и рассмеялась.
— Не бойся, моя маленькая, я слишком люблю тебя и не смогу причинить тебе боль. Я даже поддразнивать его давно прекратила, он всё равно не реагирует.
— Но ведь тебе больно?
Я задумалась.
— Уже
