Как запоздала ты, весна!..
Не помешает даже слабость
Признать, что праздновать одна
Не в силах я: мешают рези
В глазах и отблески стекла.
Тебя от смерти (от болезни
Себя спасая), не смогла
Спасти тогда, когда сам воздух
Вставал – от стужи! – на дыбы.
…Переводил ты дух, – а продых,
Считай, зависел от судьбы.
Всё было поздно. Было поздно!
И наша встреча, что была,
И март, в чьём море льдышек гроздья
Лучами радость обвила.
Они сияли так, что больно
Глазам!.. Дотронуться – ни-ни!
…И вся сияла колокольня –
С какого бока ни взгляни
Ты на неё…
Не рассуждая,
С неё смотреть бы на любовь:
Не обещай недужным мая –
Волненьем лица обескровь.
2
Не в радость март, не в радость и апрель.
Угасла память, проча воскрешенье
Того, что быть могло бы, – а теперь
Хотя б оплакать прошлого рожденье.
Убиты все намёки на мечту.
И не спасёт меня печали сила.
Меня возвысил ты – на высоту,
Которую весна не покорила.
Так мне блуждать средь вечных ледников?
В глазах темно от колющего солнца.
В апреле, марте – без проводников
Здесь я, чтоб с одиночеством бороться.
Со мною только тёплый, лёгкий ток,
Что перетёк в мою с твоей ладони,
Поскольку ты мою ладонь не мог
Не отпустить…
Зимою похоронен
В её земле, в безбрежности равнин:
Навеки породнился ты с зимою!..
…А между тем, ты с Вечностью един,
А вечный снег –
останется со мною.
3
Сникли стихи мои: вешним больны малокровьем.
Ищут опору, но не на что им опереться.
Ты же – в могиле, скорее – на волюшке-воле:
Дух твой свободен, как в лучшие дни малолетства.
Можешь курить – и за это никто не осудит.
Можешь любить так, что слёзы подступят под горло! –
Женщину ту, что и гостьей твоею не будет.
…Хмур мой апрель, мне не верится в лето и вёдро.
Я одинока? На это не знаю ответа.
Есть облака, уходящие в область заката.
Шум ледохода украсит молчанье поэта –
Движется вниз по теченью к апрелю от марта.
Я на свету. И глаза ослабляются резью.
Свет утомляет, и множатся слёзы от солнца.
…Ты и при жизни не сравнивал с тяжкой болезнью
Тягу мою к мрачноватой утробе колодца,
Ибо и ты заглянул в глубину запределья
В книгах своих, что, меня поглотив без остатка,
Жить убедили стихи мои в дивном апреле,
Где жизни со смертью мучительно длительна схватка.
* * *
Будет день,
Если будет и пища.
До чего же опять хороши
И без возраста
Слов пепелище,
И сосновая роща в глуши.
Мой июль, ты один для удачи:
Разыгралась безудержно блажь –
И смола даже зá полночь плачет
Всё о том, что не умер кураж.
Горевать всё трудней…
И труднее
Птицу-радость
За хвост уловить.
Только хвоя на тропке ржавеет,
Только ноги убавили прыть.
В шесть утра добреду до забора,
До свалившихся сгнивших досок, –
И услышу мелодию вздора:
Соловьиных детишек заскок.
У ГИБНУЩЕЙ РЕКИ
Нам выпало отчаяться в пути,
И пережить безверия блокаду,
И запретить бессмертье снегопаду,
И жизнь прожить – не поле перейти.
Дай постоять у гибнущей реки,
Дай поглядеть в зрачок земной отраде –
Рыбёшке-солнцу в золотом наряде,
Пока не поглотили топляки.
Как дети мы: мы за руки взялись,
Чтоб не поддаться осыпи песчаной,
Налюбоваться впрок небесной манной
И навсегда скатиться с кручи вниз.
* * *
Хотя б ещё чуть-чуть пожить:
Писать рифмованные строки,
Как руку – с пульсом! – положить
На странный мир, – сухой, жестокий.
Озноб, и ненависть, и страх
Унять, бредовый пыл утишить.
По тумбе в кварцевых часах
Дождь лупит, словно бы по вишне!
Какое празднество воды!
Оно полно предназначенья
Сушь напоить, – а за труды –
Плоды вишневого цветенья.
* * *
Мне не звони: уходящей весне
Эти звонки не по нраву.
Я приходить собираюсь к сосне, –
Ссыпала иглы на девственный снег,
Не в колею, не в канаву.
Снег под сосной – небольшой пятачок,
Словно затерянный остров.
…Верь мне: закрою избу на крючок
Вместе с шестком, тем, что óбжил сверчок,
Хоть он сверчку не по росту.
Там, над сосною – каскад тишины
Мнёт соловьиные трели.
Мне позвони:
Уходящей весны
Мимо звонки пролетели.
на катере
Шёл ноябрь, а какой – не упомню.
Падал снег вперемешку с дождём.
Помню я на бугре колокольню
И не отданный вечер на слом.
Падал снег на мотор,
И надолго
Горизонт потерялся от брызг,
И вело катер прямо на Волгу
Устье Кудьмы, –
на свет, что пречист.
* * *
А если для себя
Писать о болях личных,
Тогда кому нужны
Болезные стихи?
Гниёт в селе изба,
А красочный наличник –
Бальзам для глаз весны,
Дар ласточкам стрехи.
И дождика пунктир,
И речь – полны иллюзий.
Закат – в реке пожар,
Не менее того.
…Расширив бренный мир,
А свет в окне обузив,
Мой стихотворный дар
Обрёл сердечный кров.
Переменам несметным –
Всё длиться…
несметные перемены
1
Переменам несметным – всё длиться,
А о страхах – опять не скажу.
…Ах, душа, позволительно скрыться
В необъятных пространствах стрижу!..
В небе полдня – медь солнца,
И очи
Просят слёз, чтобы очи прикрыть.
Верь, что полдень, бесспорно, короче
Тéней сумраков, могущих быть.
Вот уже на воде отраженье
Резких-резких, отчётливых крыл.
…И стрижа в чёрном небе круженье,
И грозой кто-то полдень накрыл.
2
Чтó мне дождь?! Всё идёт, как надо.
Утром встану – на май смотрю.
Дождь идёт в лепестках!..
Неправда,
Что, трудясь, глаза устают.
Не устали они, но силы
Отберёт у земли вода,
Если тучи в садах пустили,
Может, корни, – и… навсегда.
Глянь, – земля в лепестках опавших! –
Убеждает снега свои
В том, что без вести нет пропавших:
Есть прообраз их, – оживи!..
3
Нету в море житейском покоя,
Ибо каждый характер – скала:
Ждёт и ждёт грозового прибоя,
Чтоб ударил – и прочь голова!
Может, грозен прибой,
Но затишье
Знало море: и солнечный диск
Раскололся, как толщи излишек,
На несметное множество брызг.
* * *
Я не шагну уже вперёд?
Я – захиревший огород,
Который предки завели:
Средь репы – яблони цвели.
Ах, это яблоко в саду! –
Оно не светится в ночи.
Да будет плата по труду:
Хотя бы яблоко включи!
В ладонях яблоко согрей
(Не тронь подошвами пырей).
…А не захочешь быть в пути,
Хотя бы память возврати.
заветы предков
От бессилья не страдать.
Уповать нельзя на радость.
Коромысла старых радуг
Бросить в угол, поломать.
И, конечно, два ведра –
Не из жести, из железа –
Притащить из-под навеса:
«На, несносная жара!»
Огород плохой полить –
От души полить, обильно.
…Боль, что в мышцах,
Равносильна
Боли тех, кто мыслил жить.
Кто пришёл не от сохи –
Господин себе и воля.
…Кто ушёл в ржаное поле,
Как запели петухи…
* * *
На сон земли обрушен гиблый мрак.
От сумерек пятно в душе осталось.
…Не говори, что ты в любви дурак:
Без слов твоих об этом догадалась.
Я жду звезды или её ждала.
Я думала, что свет пойдёт оттуда –
И ляжет на сосновый мох ствола
От той звезды полночная полуда.
И будет снова лезть сосна из кож,
Чтоб свечкою молоденькой зажечься
На радость полдню, что на огнь похож, –
А звёздный нож в её не входит сердце.
* * *
Будет сушь. В середине апреля.
Это ясненько – как на духу!
Будет сушь. Никакого поверья!
Время складывать лапки стиху.
Ведь апрелю пора б прослезиться,
Поддаваясь ветрам, что несут
Вести с моря – едва ль по крупице! –
Мощным валом, что с нежными крут.
Только море уже без заначки –
Той, которую выкрал
Ходок
К больше моря любившей морячке
Вéтров с моря сырой холодок.
Будет сушь. Будет сушь – ах, какая!..
Выжжет память до самых корней.
И, с трудом пачку писем листая,
Станут косточки пальцев белей.
голос
Потеряла, не спасла вовремя:
Ты не мой, ты не свой –
Лишний ты!..
О потерянном едва ли помню я.
