именно что выторговали себе должности, причём пытались откусить большой кусок, а в итоге едва не остались ни с чем, раз большая часть из вас ушла, и нужно поддерживать эту игру.
— Он прав, — заметил Седой, заставив Рута поморщиться.
— И раз вы всё же выторговали себе пару-тройку должностей, — с ухмылкой повторил Зеленорукий и на этот раз громче, — то нужно решить, кто за что отвечает, объявить эти имена перед всеми, наводя порядок и давая пищу слухам.
— Может, вы займётесь, наконец, этим самым порядком, вместо болтовни? — не выдержал я. — Или так и будем по полдня прятаться под формациями? Сколько ещё людей осталось проверить?
— Двадцать три.
— Так давайте, давайте, — я даже махнул рукой, подгоняя их. — И хватит толпиться возле меня, решились, занимайтесь стадами, которые вам так не нравятся.
Седой нахмурился:
— Но я-то нужен с этими оставшимися, молодой магистр.
— А остальные нет, — припечатал я. — Займитесь делом, хотя бы отыщите место для ночлега, — добавил мыслью. — Камни-то у тебя остались? А то я, кх-м, выгреб всё до дна. Пошли казначея купить ещё одно поместье. Напротив нашего, например, всё лучше, чем расползаться вдоль улицы.
— Купить? — изумился Седой вслух.
— Что купить? — тут же заинтересовался стоявший у стены комтур.
Я его даже помнил. Из числа тех, что были в первом десятке. Тот наглец, что дёргал меня за плечо, требуя снять печать с Годия. Ему ещё потом Седой поручил прибрать к рукам кольцо Морщинистого.
— Поместье, — не оборачиваясь, ответил ему Седой.
— Зачем?
— Жить. Нам, пришедшим.
Комтур поднял брови:
— Зачем покупать поместье, если нам вот-вот уходить из города на свои земли?
— Магистр хочет.
Комтур перевёл взгляд с Седого на меня. Я поступил так же — перевёл взгляд с Седого на комтура.
Мужчина лет сорока на вид. Как и большая часть комтуров. Сам Седой сейчас ровно на столько же выглядит, может, даже чуть моложе. Обычные, приятные черты лица. В отличие от того же Седого без щетины. Точь-в-точь как Зеленорукий. Разве что в волосах множество алых даже не прядей, а волосков, иногда заставляющих отливать голову красным. Огонь. Второй Красноволосый, только не такой яркий и немного старше его. Всех комтуров можно разделить на более старших, средних по возрасту и более молодых. И не похоже, что эта разница в годах, результат сожжённых лет.
Седой тоже повернулся и повёл ладонью, представляя заговорившего:
— Алкай. Казначей семьи.
Тот кивнул:
— Приятно познакомиться, глава.
Мне оставалось лишь вздохнуть. Про себя. Каждый норовит называть меня по-своему. Это уже выглядит смешно: тридцать именований одного человека. И это всё к одной маске. Ну к двум, если быть точным. Ирал-Леград.
Алкай и не думал замолкать:
— И должен заметить, глава, расходовать духовные камни на покупку того, что нам продадут за десять цен, а не заберут обратно даже за одну — расточительство.
Я жестом остановил его речь, спросил:
— Ты казначей, Алкай?
Тот помедлил, а затем склонил передо мной голову и приложил кулак к ладони:
— Если вы подтвердите мою должность в семье Клинка, глава.
— Подтверждаю, — коротко сообщил я и тут же спросил снова. — Ты казначей, Алкай?
Тот выпрямился, чуть растерянно протянул:
— М-м-м, да, глава.
— Всё, — отрезал я. — Это твои проблемы и проблемы Седого. Я, глава, говорю вам — нужно место для ночлега новых людей. Не на один день. Решайте с Седым сами, сколько ты выделишь на это денег. Дорого? Ты казначей, сбей цену у жадного продавца, но мои люди не должны ночевать на улице.
— Э-э-э…
Седой с Алкаем переглянулись, но раньше, чем они хоть что-то попытались сказать, я предупредил:
— Седой, не нужно взваливать на меня ещё и эту проблему. Казначей не даёт денег и сам не хочет сбивать цену? Ну так вы не первый день знакомы. Накричи на него, подкупи вином. Вы же как-то решали подобные вещи пятьдесят лет без меня?
— Решали, глава, решали, — Алкай несколько раз мелко кивнул, но больше ничего не сказал.
— Всё, — громко сообщил я. — Снимайте формацию и начинаем заниматься каждый своим делом.
Помедлил, видя ошарашенные лица Предводителей, простых служителей, которые как-то не успели ещё привыкнуть к изменениям и запретам, которые теперь носят на себе. Нужно бы как-то их поддержать, приободрить, а не закончить на этом странном разговоре про деньги, вино и самостоятельность. Чуть подумав, я громко сказал.
— Я рассчитываю на вашу помощь, — а затем и вовсе добавил. — Сила нашей семьи Сломанного Клинка в единстве, в верности, в общей цели. Сломанный Клинок будет перекован!
— Сломанный Клинок будет перекован! — рявкнули в ответ полтора десятка глоток.
И не надоедает же Седому орать каждый раз. Зато хоть из глаз, которые смотрели на меня, ушла муть недоумения.
Но я был слишком наивен, думая, что на этом от меня отстанут. Не хотелось бы так думать, но иногда я не мог отделаться от мысли, что ко мне весь день обращаются с полной ерундой, лишь бы подтвердить, что они теперь не одни, что они теперь с магистром.
— Глава. Мы не можем решить, что делать с теми, кого вы отделили в третью группу.
— Третья, это какая? — уже как-то устало переспросил я… кого?
Управитель, кажется. Нет, не кажется, а точно. Серые глаза, стихия воздух. Я заглянул в свои записи жетона. Вот он. Феор. Сегодня было столько имён, что даже моя память отказывала. А может, я просто устал и даже не старался запоминать имена.
— Это та, глава, где какой-то непонятный сброд. Слабаки, которые даже не могут толком сказать, как они намереваются приносить пользу ор… — то ли под моим взглядом, то ли от полыхнувшей печати, Феор поперхнулся, откашлялся и поправился. — Семье, конечно же, семье, глава.
— А где Дарая, почему она не ответила тебе?
— Она занята с теми, кто просит плату за свои навыки, глава. Простите, глава, вы были ближе. Я виноват.
Я жестом остановил попятившегося Феора.
— Я надеюсь отыскать среди этих людей скрытые таланты, Феор.
— Таланты, глава?
— Да. Они слишком слабы, чтобы привлечь к себе внимание каких-то мастеров и никогда не имели подобной возможности. Я хочу проверить их в формациях, которые ищут таланты. Начертания, Массивы,
